Это окончательно сломило окруженных. В течение нескольких дней из котла пытались выйти полями одиночки и небольшие группы. Часть окруженцев отказалась сдаваться. Эти люди были в основном перебиты или пленены. 31 августа министерство обороны Украины засекретило всю информацию о происходящем под Иловайском. Как нетрудно догадаться, делу эта секретность мало помогла. До 2 сентября шла зачистка котла. Было взято множество пленных для такой не слишком масштабной войны, масса людей так и осталась ненайденными ни среди живых, ни среди мертвых. Пропал без вести во время боев командир украинской 51 бригады, ее начальник штаба попал в плен.

Потери ополчения в этой битве неизвестны. Министр обороны Украины Валерий Гелетей заявил о гибели в сражении трехсот российских солдат. К вопросу об участии российской армии в сражении мы вернемся позже, а пока остается констатировать, что эта цифра, очевидно, названная «от фонаря», является единственной численной оценкой потерь повстанцев и это, конечно, оценка сверху. Людские потери украинской стороны также оценить трудно. Гелетей сообщил о потере армии 107 человек убитыми. Все участники сражения по обе стороны фронта единодушно считают эти данные заниженными. Напомним, что только в бою ополчения со злосчастными вызволителями котла вечером 27 августа погибло более четырех десятков украинских военнослужащих. Слова министра тем более вызывают сомнения, что поименный список погибших оказался по неясным соображениям засекречен. Отдельно осложняет подсчеты «лоскутность» группировки, разбитой под Иловайском: украинские солдаты принадлежали к разным подразделениям, часто разнесенным в пространстве на несколько тактических групп — одна из которых билась под Иловайском, а другая находилась в другом месте — и даже к разным силовым ведомствам. Семен Семенченко, командир батальона «Донбасс», оценил общие потери украинских войск в тысячу убитых, раненых и пленных.

Самую радикальную оценку украинским потерям дал глава временной следственной комиссии парламента по расследованию обстоятельств сражения Андрей Сенченко.

По его словам, в сражении силовики потеряли до 3500 человек. Потрясающие цифры, учитывая, что бои продолжались и позднее. Более сдержанно оценивал потери в котле украинский журналист Юрий Бутусов. По его словам, на прорыв пошло более тысячи человек, из которых около 650 либо прорвались, либо были вскоре отпущены повстанцами из плена. Таким образом, безвозвратные потери в котле составили около 350 человек. Проблема этого подсчета в том, что он, по сути, ничего не показывает: не все окруженные участвовали в общем прорыве, 650 счастливчиков включают обменянных пленников, а потери ранеными не учитываются здесь вовсе.

Последующий «бег к морю» ополченских отрядов и их выход к Волновахе попросту не встретили сопротивления. Упорная борьба против прорывающихся на юг и запад отрядов началась только в Мариуполе. Сомнительно, чтобы такой сокрушительный эффект произвела потеря даже и тысячи бойцов. К тому же, как мы знаем, украинские солдаты пробивались из котла неумело, но весьма упорно, и чтобы взять массу пленных, ополченцам, очевидно, требовалось убить и ранить не меньше людей. Наконец, высокие людские потери понесла деблокирующая группировка. Все это заставляет предполагать уровень общих потерь «Збройных сил» (в том числе ранеными) на уровне нескольких тысяч солдат и офицеров.

С потерями украинской стороны пленными ясности больше. Здесь мы располагаем оценкой руководителя украинского Центра освобождения пленных Владимира Рубана.

По его словам, к моменту окончания основных боев в котле (но до окончательной зачистки) в плену у ополченцев находилось около семисот пленных, из которых 80 % были захвачены под Иловайском. Небольшая группа иловайских пленников была освобождена чуть ранее в качестве жеста доброй воли. Таким образом, можно оценить число украинских солдат, попавших в плен под Иловайском, приблизительно в 550–600 человек. Для украинской войны с ее относительно небольшими масштабами это тяжелейшие потери.

Очень серьезно пострадали отдельные части украинского контингента. Так, в сети был опубликован детальный, повзводно, разбор потерь батальона «Донбасс». По штату батальон насчитывал 497 человек. Из них 103 человека погибли или пропали без вести, 97 попало в плен и 105 было ранено. Заявления ополченцев об истреблении украинских добровольческих батальонов можно слышать часто и, как правило, оказывается, что та или иная часть потрепана, но остается боеспособной. Однако в данном случае уровень потерь достигает 60 % штатной численности, не говоря о реальной. Таким образом, в данном случае действительно можно говорить о разгроме батальона.

Украинское общество было шокировано происшедшим. Четыре трупа возле танка дополняли утренний пейзаж слишком выразительно, чтобы воспринять поражение у Иловайска как обычные превратности войны. Рассказы вышедших из котла внушали ужас, а видеоролики с несчастными униженными пленными, покорно прыгающими под жизнерадостное закадровое «Кто не скачет, тот москаль!» или марширующими по Донецку под конвоем, вызывали не только сочувствие к захваченным в плен, но и желание понять, кто виновен в случившемся.

Как гласит заключение военной прокуратуры, «После первого обстрела, к которому бойцы батальона не были готовы, „просто снялись и пошли“. Ординарец командующего сектора догнал их и дал письменный приказ остановиться или начать выполнять хотя бы комендантскую функцию на этом рубеже. Однако бойцы пошли дальше. Также останавливали их и отдавали приказ в Днепропетровске, однако бойцы батальона его тоже не выполнили. Садимся в вертолет — командующий Сухопутными войсками, я, мой первый заместитель — летим в Кировоград, Знаменку. Посадили в поле вертолет, идем к ним. Они перекрыли дорогу — мне стыдно это говорить, квантунская армия: кто-то пьян, босые, вооруженные до зубов, с боевым комплектом гранат на поясе, направили РПГ на вертолет. Военнослужащие поехали домой колонной из школьных автобусов с выбитыми оконными стеклами, 17 „Уралов“ и семи „отжатых“ автомобилей без номерных знаков или со знаками Донецкой области».

Неизвестно, насколько эти уверения прокуроров соответствуют действительности, однако можно точно сказать, что репутация и карьера комбата такими обвинениями загублена.