Война началась…
Стоял теплый июньский день. В голубом небе - ни облачка. В междуречье Дона и Воронежа на песчаной поляне, окаймленной со всех сторон лесом, известью нарисован большой круг с крестом в центре. Это мишень для учебного бомбометания. С высоты трех тысяч метров она кажется миниатюрной, игрушечной.
Наш бомбардировщик ложится на боевой курс. За штурвалом самолета лейтенант Сергей Евдокимов. Он четко выдерживает курс, скорость, высоту. [19]
Вот мишень появилась в поле зрения оптического прицела. Она медленно ползет к перекрестию. Открываю люки, включаю напряжение. Цель увеличивается в размерах, приближается к центру прицела. Нажимаю на кнопку, и к земле стремительно несется серия из трех бомб. Внимательно наблюдаю за их падением. Одна из бомб взрывается точно в центре креста. Другие падают совсем рядом. Задание выполнено отлично. Докладываю командиру. Евдокимов отвечает своим привычным «добро», меняет курс и направляет самолет на полевой аэродром Левая Россошь.
Сегодня суббота. После окончания учебных полетов командир полка разрешил летчикам и штурманам поехать в Воронеж - к своим семьям. Веселой гурьбой, обмениваясь впечатлениями о полетах, мы спешим к полустанку, чтобы успеть на пригородный поезд.
Размещаемся в одном вагоне. Пассажиры не в обиде, что мы нарушили их покой, смотрят на нас как на взрослых детей, с любопытством, улыбкой встречают каждую шутку.
Воронеж утопал в лучах заходящего солнца, отраженных в тысячах окон, вспыхнул огнями реклам. Вот и вокзал. Вместе с друзьями Михаилом Глушаченко, Иваном Величаем, Виктором Скоповым, Василием Решетниковым и Павлом Корчагиным вскакиваю в трамвай: он довезет нас до авиагородка.
После ужина мы с женой Лесей пошли в Дом Красной Армии посмотреть кинофильм, а потом долго ходили аллеями сквера, слушали песни соловья. Утром жена ушла на курсы машинописи, я остался дома. Приятно было после недельных полетов, рева моторов и взрывов бомб (пусть и учебных) окунуться в тишину, ощутить тепло семейного [20] очага. С книжкой в руках я устроился у открытого окна. Вдруг стремительно вбежала Леся, включила радио. По ее лицу я сразу понял: случилось что-то необычайное. Из репродуктора донесся глуховатый голос заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров, народного комиссара иностранных дел Молотова с обращением к советскому народу. Каждое его слово, будто взвешенное на весах, жгло - война!… Мы знали, что пожар войны охватил Европу и подползал к границам нашей страны. Мы готовились к отпору, и все же нападение врага оказалось неожиданным…
Не теряя ни минуты, стал собираться в дорогу. Уже готовый к отъезду, я услышал слова Молотова, которыми он заканчивал выступление. Эти слова врезались в память на всю жизнь: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»
Из окон трамвая я видел взволнованных и хмурых людей. Они стояли около уличных репродукторов и, хотя передача окончилась, почему-то не расходились…
Война… Страшное слово! Как сразу изменило оно все вокруг! Кажется, неприветливым стал красавец Воронеж.
Свой аэродром мы не узнали: он похож на потревоженный улей. Гудят моторы, снуют заправочные машины, грузовики с бомбами, боеприпасами, самолеты уже рассредоточены по всему полю. Возле каждого из них хлопотали наши верные друзья - техники, механики, мотористы, оружейники. Они не поднимались с нами в воздух, но в успехе общего дела была немалая доля их труда. У нашего самолета - Сергей Евдокимов. Он никуда не выезжал из Левой Россоши и с утра появился на аэродроме. В город не выезжали также молодые летчики и штурманы, которые проходят подготовку в нашем [21] учебном полку. Они - так называемый переменный состав. Из молодых авиаторов мы комплектуем экипажи, которые по окончании летной программы направляются в строевые части.
Пока на самолетах устанавливали пулеметы, набивали патронами ленты, проверяли оборудование, бомбовооружение, мы получили пистолеты и противогазы.
Потом состоялся митинг. Его открыл командир полка майор Н. Н. Царев. В каждом его слове чувствовались сила и уверенность:
- Сегодня на рассвете немецкие войска нарушили договор о ненападении. Без объявления войны они вторглись в пределы нашей Родины. Фашистские самолеты уже бомбили Киев, Каунас, другие города. Боевые действия развернулись вдоль всей границы от Балтики до Черного моря. Бойцы Красной Армии оказывают упорное сопротивление обнаглевшему врагу…
На митинге выступил также замполит старший политрук И. Н. Демидов. Он говорил об огромной ответственности, которая легла сегодня на плечи воинов. Пришло время суровых испытаний, когда каждый коммунист, каждый комсомолец должен быть там, где трудно, где возникает смертельная опасность для Родины. Каждый советский человек обязан показать свои способности, проявить мужество в боях.
Разные мысли роились в моей голове. Конечно, враг силен, фашистские орды заполонили почти всю Европу. Немецкая армия имеет опыт войны, ее оснащает промышленность Германии и оккупированных стран. Но ведь и мы сильны. Еще свежи в памяти замечательные победы наших войск над японскими самураями у реки Халхин-Гол. Мы готовились к тому, что война будет вестись на чужой, [22] вражеской земле. Мы понимали, что война будет трудной, бескомпромиссной, но обязательно закончится нашей победой.
Я ждал: в своем выступлении замполит скажет, что уже есть приказ о перелете на запад, на фронт. Но мы услышали другие слова:
- Для борьбы с врагом необходимы хорошо подготовленные летчики, штурманы, стрелки-радисты, способные выполнять сложные боевые задания. И потому главное для нас сегодня - быстрее и лучше готовить экипажи. Придется работать с большим напряжением, с утроенной энергией, будем и сами усиленно тренироваться.
«Выходит, - продолжал размышлять я, - нашей передовой станет подготовка молодых. Будем учить экипажи, отправлять их на фронт, а сами чувствовать себя виновными в том, что остаемся в тылу». Впервые я пожалел, что служу в учебном полку, что являюсь инструктором. Решил немедленно подать рапорт о направлении в действующую армию.
Однако моя просьба, как и ряд последующих, не была удовлетворена.
С первых дней войны весь учебный процесс был перестроен и максимально приближен к требованиям боевой обстановки. Полеты велись круглосуточно. По 10-12 часов трудились инженеры, техники, младшие авиаспециалисты и мы - инструкторы.
В ходе подготовки молодых воинов предстояло изучить и освоить новый дальний бомбардировщик ДБ-3ф (Ил-4). Созданный конструкторским бюро под руководством С. В. Ильюшина, этот самолет вполне отвечал требованиям времени. Ему суждено было стать основным типом в частях дальней авиации в годы войны. Два мотора воздушного охлаждения мощностью по 1100 лошадиных сил каждый, скорость - около 450 километров в час, дальность [23] полета - почти 4000 километров, потолок - 7500 метров. Бомбовая нагрузка - свыше 1250 килограммов. Самолет имел и мощное вооружение для защиты от истребителей врага.
Наше звено готовило сразу десять экипажей. Командир звена лейтенант Евдокимов вместе с летчиками-инструкторами Иваном Дудниковым и Виктором Скоповым обучали молодых летчиков. Летали с ними по кругу и в зону. Отрабатывали технику пилотирования. Я готовил штурманов к маршрутным полетам и бомбометанию. Изучал с ними район полетов, материальную часть самолета, инструкции полигонов. С каждым из штурманов совершал полеты, обучал их, как вести ориентировку, метко поражать цель на полигоне, совершенствовал и свое мастерство. В каждый полет обязательно брал и «свою» бомбу.
Начальник связи готовил стрелков-радистов.
Штурманское дело я полюбил всем сердцем. Мне тогда казалось, да и теперь я так считаю, что лучше специальности, чем штурманская, нет и не может быть…
Каждый вечер мы слушали сводки Совинформбюро. Они не радовали: фашистские полчища все дальше и дальше вторгались в пределы нашей страны. С большим волнением мы ловили сообщения о действиях нашей авиации. Уже на второй день войны 28 экипажей дальних бомбардировщиков, а также летчики ВВС Балтийского и Черноморского флотов совершили налеты на порты и военные заводы Данцига, Кенигсберга, Варшавы, Кракова. Взрывы и пожары были результатами этих налетов.