- Что – до сих пор на митинги ходит? – спросила Мария.

- Нет. Он застрелился в августе 91-го, когда Ельцин запретил КПСС. Нет, батя у меня был кремень! Жалко, что так получилось. И тебя мне жалко.

- А меня-то за что?! – удивилась Мария.

- Да потому что не повезло тебе в жизни. В детском доме ходила в рваных трусах, мультфильмов нормальных не видела. Да-да, а помню тот наш разговор! А сейчас ходишь в джинсах с помойки, и довольна. Ничего слаще морковки не ела. Признайся – ты искалечена социализмом. Ты попыталась вырваться из совка, отказавшись возвращаться вместе со мной. Но совок-то внутри, понимаешь! Где бы ты ни была – он всегда с тобой. И это уже не исправить.

- И какой выход? – Мария внимательно глядела на бывшего напарника. – Стать навозом истории? Одной из пятнадцати миллионов, которые не вписались в рынок?

- Да, это звучит жестоко, но это так! Страна изменится, когда уйдёт поколение совков. И не надо делать из этого трагедии! Ты наверняка в детстве читала «Двенадцать стульев». Остап Бендер – профессиональный жулик, поэтому чёрт с ним. А Ипполит Матвеевич Воробьянинов, предводитель уездного дворянства? Смешной персонаж, ха-ха! Его лишили всего, что у него было, и смеются над ним. А посмотри, что происходит сейчас? Какой-нибудь Константин Тимофеевич, ударник коммунистического труда, а ныне получающий грошовую пенсию и роющийся на помойке в поисках пропитания. Господа, подайте бывшему депутату районного совета, я не ел пять дней! Смешно? Жестоко? Нет, всего лишь повторяющаяся история!

- Андрей, а ты не думал, что пройдёт всего десять лет, и все эти золотые цепи и малиновые пиджаки останутся только в старых анекдотах?

- Маша, жить надо здесь и сейчас. А ещё лучше – жить хорошо. И не пытаться плевать против ветра. Если не можешь предотвратить безобразия – надо их возглавить.

- Как ты?

- Да, как я! Я сделал свои выводы из эксперимента, и сейчас я в шоколаде.

- И много таких оказалось в вашей конторе? – в голосе Марии мелькнуло плохо скрываемое презрение.

- А ты знаешь – немало! – Андрей откинулся на стуле. – В нашу контору дураков не брали.

- Может, поэтому Советский Союз и развалился, - предположила Мария. - Отвези меня домой, а то уже поздно.

- Домой – это куда? – усмехнулся Андрей. – В тот сарай, где мы когда-то целый месяц бомжевали? Машка, я же дал тебе бабки. Ты хотя бы в гостинице нормальной поселись!

- Извини, я пойду. Не забудь о моей просьбе. Сделаешь?

- Да без базара!

Мария вышла из зала ресторана и направилась к выходу. На свою улицу она добралась, когда уже было темно. На её стук выглянула Света.

- Кто там? Машка, ты? Ты же уехала?!

- Я передумала, - Мария прошла в дом. – У тебя спирт остался? Налей!

- Разбавить? Ужинать будешь?

- Нет, не разбавляй. Я не голодная, только что из ресторана. Только дай что-нибудь закусить.

- А что, в ресторане не было напитков?

Мария залпом выпила спирт, закусила и ответила.

- Иногда важно не только где пить, но и с кем.

Света в недоумении поглядела на неё.

- Михаил, подойди сюда на минутку, - позвала Мария.

Хозяин вышел из соседней комнаты.

- Как торговля?

- Какая тут может быть торговля? – Михаил показал на забинтованную голову. – Бизнес лопнул, ты же знаешь.

Мария достала пачку долларов, которую ей всучил Андрей.

- Здесь сто тонн зелени. Купи себе хлебозавод, и работай как все.

Михаил и Света ошалело глядели на деньги. Мария встала из-за стола.

- Я пойду спать, что-то я сегодня устала.

3

Тёплый летний ветерок трепал плакат «Голосуй сердцем», который перед выборами налепили на ворота. Это напоминало жужжание назойливой мухи, но Марию это не смущало. Окончательно её разбудила Светка:

- Машка, проснись! Голосовать пойдём.

- За кого голосовать?

- За Ельцина голосовать, не за Зюганова же!

- Я сначала на работу зайду.

Когда Мария так говорила, на её лице всегда проступала кривая улыбка. Хотя формально всё был правильно – она директор ТОО «Просто Мария». Но на самом деле – директор рынка. Когда-то приходилось ездить на разборки с бандитами, выбивать долги из жуликоватых продавцов, следить за порядком на рынке – короче, милиция, прокуратура и суд в одном лице. Сейчас основные вопросы, которые ей приходилось решать – стройка, санитарный контроль и прочая рутина. Последнее время её это стало напрягать. Хозяйственная деятельность – это не её.

Возникла и другая проблема – Светка беременна, и вскоре жить в их доме будет не очень удобно. Надо как-то определяться. А с личной жизнью у Марии не складывалось. При всей внешней решительности где-то глубоко внутри она боялась мужчин. Да, это всё шло из детства, но сделать она ничего не могла. Пока шёл безобидный флирт – всё было нормально, но когда предстояло общение наедине – она начинала паниковать.

Это был какой-то жизненный тупик, и она не понимала – что с этим делать. Иногда она думала, что Андрей, то есть теперь уже президент банка Андрей Николаевич Нечаев, был прав – она навсегда испорчена социализмом. Но своё слово он сдержал – по своим каналам сделал ей документы на имя Климовой Марии Тимофеевны.

Если уж нет личной жизни, то стоит посвящать всё время работе, но работа её не радовала. Хотелось чего-то большего. Превратиться из разведчика во времени в директора рынка – это, конечно, денежно, но как-то уж больно позорно. В принципе, её зовут на работу в местную администрацию и даже в милицию, но она опасалась, что всплывёт её прошлое, вернее – его отсутствие. Из-за этой безвыходности она даже стала выпивать.

Вот и сейчас она с бутылкой пива в руках обходила свои владения. Продавцы заискивающе здоровались, она снисходительно кивала в ответ. Её внимание привлёк сидящий в сторонке на перевёрнутом ящике мужик в грязном камуфляже без знаков различия. Перед ним лежала пустая бутылка из-под водки и недоеденный беляш.

- Солдат, ты откуда?

Мужик поднял на неё мутные глаза.

- С войны.

- Ты чего на моей территории бухаешь?

- На себя посмотри! Сама только похмелилась.

Мария присела рядом с ним. От мужика попахивает вовсе не духами.

- Ты где живёшь-то?

- Теперь – здесь! – мужик показал на ящик, на котором сидел.

Мария пригляделась к нему – не такой уж он и старый, как показалось на первый взгляд. От силы лет тридцать.

- Рассказывай! – потребовала она.

- Я бы тебе рассказал, да ты ничего не поймёшь. Ты на войне когда-нибудь была?

- Была, - кивнула Мария.

- И людей убивала? И твоих друзей убивали?

- Да, - снова кивнула она.

- Врёшь!

- Не хочешь – не верь, - спокойно ответила она.

- А здесь как оказалась?

- Не захотела домой возвращаться. А ты?

- А я вот захотел. А моя меня выставила. Сказала – ты днём бухаешь, а ночью кричишь во сне. А как не кричать, если мне всё это каждую ночь снится?!

Мария задумалась. Она должна была спасти Советский Союз, но из этого ничего не вышло. А может, это потому, что она не тем занималась? Пока спасали страну, гибли граждане этой страны. А кому нужна такая страна, которой наплевать на своих граждан? Которые защищали интересы страны в Египте, Анголе, Вьетнаме – да много ещё где. Вот только говорить об этом нельзя – секрет! Но про Афганистан знали все, и всё равно первых погибших хоронили тайно. А когда живые обращались за помощью, отвечали – «Мы вас туда не посылали!». Вот и на этого солдата всем наплевать.

Нет, надо что-то делать! А что она может сделать? Она снова посмотрела на пьяного парня – он уже заваливался на бок, глядя перед собой мутными глазами. Мария решительно поднялась с ящика.

- Пойдём!

- Куда ещё?

- Домой! Тебя как зовут?

4

Светка в окно с удивлением наблюдала, как Мария затаскивает во двор какого-то пьяного бомжа. Она вышла на крыльцо.

- Это ещё что такое?

- Это Алексей, - показала на бомжа Мария.

- Я его в дом не пущу!

- Дай матрас, я ему в сарае постелю.

- Зачем ты его притащила?

- Ему жить негде.

- Мария, я на тебя поражаюсь! Ты что, всех бездомных сюда притащишь?

Мария исподлобья поглядела на неё.

- Светка, а помнишь, как когда-то вы нас переночевать пустили? Теперь жалеешь, наверное?

Света помолчала, а потом пошла в дом.

- Сейчас матрас принесу.

Мария постелила солдату в сарае. Это было новое чувство – она о ком-то заботится. С ней такое было впервые. Раньше она считала, что это нудно и неприятно. Даже когда она думала о замужестве, первое, что ей приходило в голову – стирка носков мужа. Собственно, на этом её фантазии о семейной жизни и заканчивались. Но здесь было другое. Этот солдат был так же одинок, как и она. А солдаты не должны бросать товарища в беде.

Вечером Мария постучалась в окно дома.

- Светка, дай тазик.

- Зачем?

- Его тошнит.

Поспать ночью ей так и не удалось.

На следующее утро Мария осторожно поскреблась в комнату Михаила.

- Миш, а ты чем бреешься? Можно взять?

Сзади подошла Светка.

- Ой, Свет, я тебя не заметила. А можно я немного стирального порошка возьму?

- Машка! – Света перегородила дверной проём рукой. – Зачем он тебе нужен?

- Мне? – смутилась Мария. – Мне не нужен. Я ему нужна.

- Дура ты, Машка!

- Я знаю. Дай порошка-то.

- Зачем тебе порошок?

- Я Лёшке хочу одежду постирать.

Через день парень уже сидел на лавке перед сараем – побритый, в чистом камуфляже. И всё равно он был недоволен.

- Зачем ты это делаешь? Думаешь, я тебе когда-нибудь денег заплачу? Вот сейчас пойду на рынок и снова напьюсь.

- А я тебя всё равно оттуда вытащу, - пообещала Мария. – Только сначала дам по ушам хорошенько. Ты же в форме там валяешься, значит – армию позоришь.

- А если бы голый валялся?

- Значит, весь род людской позоришь!

- Откуда ты такая на мою голову свалилась?!

- Издалека. Отсюда не видать.

- Ты говорила, что воевала. Где?

- На войне. Не всё можно рассказать.

- И всё же – зачем я тебе? Нормального мужика найти не можешь? Чего ты со мной возишься?

- Видно, судьба у меня такая – кого-то всё время спасать. Страну спасала – не вышло. Подумала – широко размахнулась, надо попробовать с отдельно взятым человеком.