Она отстранилась и поглядела на Ковалёва таким взглядом, как будто увидела первый раз.

- И ты не лезь, а то огребёшь!

- Да я ничего… - смутился Ковалёв.

- Некстати я родилась. Не в то время.

Вдруг Ковалёва пронзила смутная, но очень важная мысль.

- А в какое бы ты хотела? – спросил он.

- Что – в какое? – не поняла Мария.

- Если бы у тебя был выбор – в какое время ты бы хотела родиться? – продолжал настаивать Ковалёв.

- Какой ещё выбор? Нет ни у кого никакого выбора. Где родился – там и пригодился. Или не пригодился.

- А представь – у тебя такой выбор есть. Так когда?

- Вот пришёл добрый волшебник Лёша Ковалёв, и готов исполнить моё желание! – засмеялась Мария и уже более серьёзным тоном принялась рассуждать. – В средние века не хочу. Тогда ведьм сжигали. В 19 веке не хочу – тогда крепостное право было. В начале 20 века не хочу – на носу первая мировая и гражданские войны. В 30-е тоже не хочу – скоро Великая Отечественная начнётся. В войну родиться? Уже попробовала – не понравилось. Так что остаётся сейчас родиться, в 1968-м году.

Она мечтательно поглядела в тёмное весеннее небо, и, не удержав равновесие, шагнула с дорожки. Хрупкий весенний лёд хрустнул под её каблуком.

- Вот посмотри: осенью дорожки сделали – как хорошо стало! А то бы так и ходили по грязи. Ещё все ворчали – зачем этот субботник? А вот зачем – чтобы всем хорошо было!

Она снова выбралась на дорожку и потопала ногой, сбивая с сапога льдинки и капли воды.

- Да, я бы хотела родиться сейчас! Когда мне будет 25? Это уже будет 1993-й год. Представляешь, как тогда люди жить будут?! Не то, что сейчас. Никаких тебе очередей, никакого дефицита, у всех свои квартиры. А мне всего 25 лет, и вся жизнь впереди!

Она распахнула шинель, раскинула руки и побежала по дорожке, жадно ловя губами морозный воздух. Ковалёв поспешил за ней. Но когда он её нагнал, она уже застёгивала пуговицы, и взгляд у неё стал обычный, не такой восторженный.

- А чего ты это спросил? – поинтересовалась она.

- Да так, - уклончиво ответил Ковалёв.

- Военная тайна?

- Примерно, - ещё больше смутился Ковалёв. Неужели она тоже о чём-то догадывается?

- Ну всё, пришли уже, - она показала на своё общежитие. – Давай, пока!

Она по-мужски пожала ему руку и, не оборачиваясь, пошла к дверям.

Глава 2

1

Праздновали день рождения лейтенанта Сванидзе. Точнее, праздник был двойной – Гарик получил ещё одну звёздочку на погоны.

- До дна, до дна! – Вадим бдительно следил, чтобы именинник допил стакан водки. – Только звёздочки не проглоти, а то были прецеденты.

- Ну всё, закусывай! – Константинов придвинул тарелку. – А мы желаем тебе одной звёздочки на погон, но большой. И полосатые штаны.

Прожевав, Гарик ответил:

- Спасибо за пожелания! А вы знаете такой анекдот? Приходит внучок к полковнику: «Деда, а я стану майором?» «Станешь, внучок, станешь» «А полковником?» «И полковником станешь» «А генералом?» «А вот генералом не станешь, у генерала свой внук есть».

Над праздничным столом повисла неловкая тишина.

- Закусывай! – Константинов сунул в руку имениннику вилку с солёным огурцом. – Я тоже анекдот расскажу, из этой же серии. Едут два мужика в поезде. Один всё анекдоты рассказывает, другой молча слушает. Первый говорит: «А вы знаете, что Хрущёв запустил не только спутник, но и сельское хозяйство?» Второй ему отвечает: «А вы знаете, что у нас сажают не только кукурузу?»

Гарик перестал грызть огурец.

- Николай, это ты к чему?

- Просто анекдот, - пожал плечами Константинов. – А если тебе нужна мораль, то не забывай свои вещи где попало.

Он достал из тумбочки газетный свёрток и протянул Гарику. Тот надорвал бумагу и заметно побледнел.

- Ты где это взял?

- Там, где ты оставил – на лентопротяге.

- Ты смотрел, что там записано?

- Гарик, мы с тобой сколько знакомы? Поэтому не задавай дурацкие вопросы.

- А что там записано? – простодушно спросил Ковалёв.

- Давай сменим тему, - предложил Константинов. – А то всё про работу.

- Ну давайте тогда про баб, - ответил порозовевший Гарик, засовывая свёрток с магнитной лентой в свой портфель.

- Про Машку, что ли? – скривился Вадим.

- Ну почему обязательно про неё? Вот тут наладчицы с завода приехали, по бюллетеням аппаратуру модернизировать. В нашей гостинице живут.

- Чтобы Машка потом всю плешь проела – аморальное поведение, недостойное комсомольца! А я заявление в партию подал.

- Вот как раз с ней дружбу води, - посоветовал Константинов. – Тебе же рекомендация потребуется, а она, как комсорг отдела…

- Да она ненормальная! – перебил его Вадим. – То субботник придумает, то художественную самодеятельность, то ещё чего. Почему нельзя дать людям пожить спокойно?!

- А чего ты тогда в партию рвёшься, если любишь спокойную жизнь? – поинтересовался Константинов.

- Да потому, что партийных в первую очередь на должности выдвигают, - алкоголь вызвал у Вадима прилив откровения.

- А я думал, в партию в первую очередь вступают по идеологическим причинам, - вмешался в разговор Ковалёв. – Хотят коммунизм строить.

- Лёша, весь советский народ – строитель коммунизма, - криво усмехнулся Вадим. – Но лично мне было бы комфортнее строить коммунизм в звании старшего лейтенанта, как наш оболтус Гарик. И, соответственно, с окладом старшего лейтенанта.

- Я думал, коммунисты – они какие-то особенные, - наивно предположил Ковалёв. – Знают что-то такое, чего простые люди не знают.

- Законспектировали все первоисточники, - подсказал Вадим. – Вот почему, как ты думаешь, на полит.занятиях замполит следит, чтобы никто не спал? А это потому, чтобы ты важные знания не проспал.

Константинов печально вздохнул.

- Гляжу я на вас, ребята, и понимаю, что настоящие идейные коммунисты остались в прошлом, в эпоху гражданской войны.

- Не, почему? – запротестовал Ковалёв. – Вот у меня батя с войны пришёл, он в 43-м в партию вступил. Ты попробуй ему что-нибудь против советской власти скажи!

- Вот я об этом и говорю, - снова вздохнул Константинов. – Когда-нибудь поколение фронтовиков уйдёт, придут вот такие вот выходцы из комсомола, и все наши достижения похерят.

- Это какие выходцы из комсомола? – помотал тяжелой от выпитого головой Ковалёв. – Как Машка, что ли?

- Ребята, вот вы первоисточники конспектировали, а выводы не сделали! – казалось, что водка не действует на Гарика. – А марксизм-ленинизм говорит что?

- Ну и что он говорит? – недовольно переспросил Вадим.

- Карнаухов, не перебивай меня! – отмахнулся от него Гарик. – А говорит он вот что: если есть исторические предпосылки, то найдётся и личность, которая перевернёт историю. А если исторических предпосылок нет, то будь личность хоть семи пядей во лбу – ничего она поделать не сможет.

- Это ты к чему? – поинтересовался уже изрядно опьяневший Ковалёв.

- А это я, Лёша, к тому, что пока социалистическое общество, советская экономика бурно развиваются – наши руководители им успешно руководят. А если развитие прекратится, рост остановится – то тогда руководитель ничего сделать не сможет. Нет объективных предпосылок.

- Гарик, ты неправ, - возразил Константинов. – Вот в 41-м какие объективные предпосылки были? Немец пёр и пёр, и казалось – никогда не остановится. Только под руководством партии его смогли остановить. Потому что была идеология, вера в Сталина. А ещё Наполеон говорил – дух побеждает саблю!

Гарик свысока поглядел на него.

- Николай, то, что ты сейчас говоришь – это идеализм, а мы материалисты. Дух побеждает! А почему тогда Наполеон оказался на острове Святой Елены? А Сталина вынесли из мавзолея?

- Да я тебе за Сталина!... – опрокинув стакан, Константинов поднялся из-за стола и стал закатывать рукава.

- Ребята, прекратите! – Ковалёв бросился к Николаю, а Вадим схватил Гарика за руки.

Когда все немного отдышались, быстро протрезвевший от произошедшего Ковалёв попытался сформулировать причину спора.

- То есть у вас получился спор о роли личности в истории? Один говорит, что историю делают личности, другой – наоборот, исторические события делают востребованными определённых людей. Так?

- Что-то сложное загнул, - потряс головой Гарик. – Налей-ка мне водички. Нет, не водки, а простой воды.

- Ну, допустим, так, - недовольно проворчал Николай. – И что?

- А то! – Ковалёв сам поражался своей смелости. – Мы же можем это легко проверить.

- Как? – одновременно спросили Николай и Гарик.

- Вы знаете, что обсчитывает наша машина? – понизив голос, заговорщицки спросил Ковалёв. И, не дожидаясь ответа, сказал. – Наша машина считает перемещения во времени! Одним словом, наша ЭВМ – элемент действующей машины времени!

- Так, Лёхе больше не наливать, - Николай убрал со стола початую бутылку.

- Нет, я серьёзно! – попытался настаивать Ковалёв. – Как вы думаете, почему такая секретность? Большое потребление электричества? А самое главное – эти таинственные рапорты в ЦК?

- То есть ты думаешь, что наше начальство, когда говорит о будущем, не предполагает, а точно знает? – стал серьёзным Николай.

Гарик встрепенулся.

- А что я вам постоянно твердил? Командир части напрямую рапорт в ЦК везёт.

- Так что ты предлагаешь? – в лоб спросил Вадим.

- Я предлагаю научный эксперимент. Мы берём конкретного человека, и помещаем его в разные исторические обстоятельства. А потом смотрим, что больше изменилось – обстоятельства или этот человек.

- А куда мы человека совать будем? – засмеялся Николай. – В перфоратор, что ли?

- Нет, этим занимаются математики в другом блоке нашего подземелья. Надо с ними поговорить.

- Как ты себе это представляешь? Такие вопросы решает как минимум командир части.

- Значит, надо идти к командиру части, - решительно поднялся Ковалёв.

- Сейчас, допьём только, - Вадим достал бутылку, которую убирал Николай. – Нет, всё же забористая водка! Смотри, что с неё наш тихоня придумал. Машина времени! И кого мы пошлём изменять будущее? Кто у нас будет новым Наполеоном?