- Кровь! Смотрите! – кричал кто-то, а я пыталась пошевелиться, радуясь, что никто не пострадал. – У нее кровь! Из доспеха!

- Снимайте доспех! – рыкнул Ирдан, а с меня пытались содрать кирасу.

- Нет! – лихорадочно заметалась я, чувствуя, что не могу встать. – Все нормально! Не трогайте меня!

Я сжимала руки на груди, не давая снять доспехи, а потом снова провалилась в темноту.

Очнулась я в незнакомой постели, а на груди у меня лежала окровавленная тряпка. Сердце лихорадочно забилось, я попыталась вскочить на ноги, но послышался холодный голос: «Лежи! Сейчас пройдет!».

Огромная кровать с резными набалдашниками на спинках, скомканная простыня и одеяло, идеальный порядок вокруг и капли крови на полу. Силы возвращались ко мне с каждым глотком противного зелья, которое в меня вливали.

- Ты больше не занимаешься боевой магией. У тебя освобождение от всех практических занятий, - я слышала лед в голосе.

- Почему? – я проглотила эту терпкую и горькую дрянь, чувствуя, как проясняется сознание.

-  У своего демона спроси! – процедил Эсмонд сквозь зубы. – Что ж он у тебя такой ревнивый…

- Спасибо тебе, - вспомнила я, привстав и положив руку на холодную бледную щеку. Мои пальцы пытались подарить ему всю нежность, проводя вниз, а я видела, как дрогнули в неприятной, презрительной усмешке его губы, пока я нежно прикасалась к ним. Внезапно меня больно схватили за волосы, подарив в шею поцелуй-укус.

- Ты же знаешь, Чернуля, в какой форме я принимаю благодарность! – одной рукой он опускал мою голову вниз, а другой расстегивал штаны. Я, словно опьяненная нежностью обхватила его плоть губам, принимая его в себя так глубоко, как только могла. Я сжимала его руками, глотала его, чувствуя, как он вздрагивает во рту и напрягается еще сильней. Я даже чувствовала, губами, как пульсируют его вены. Задыхаясь от нежности и страсти, я сидела на холодном полу, чувствуя, как начинаю течь от каждого его содрогания. Мои руки были скользкими, а вниз по нему текли мои слюни. Я слышала его стон, который отозвался сладкой болью внизу живота и в напряженной груди.

Меня резко подняли за волосы, глядя на меня тающим льдом опьяненных глаз.

- Зачем ты так делаешь? – услышала я, чувствуя, как из уголка моего рта все еще стекает на подбородок слюна. – Мне не нужна твоя нежность…Если я сейчас не возьму тебя, ты умрешь… И ты прекрасно об этом знаешь. Печать погубит тебя… А я сегодня устал…

- Возьми меня, - прошептала я, облизывая и кусая губы.

- Умоляй, - усмехнулся Эсмонд, проводя рукой по моему лицу и отбрасывая мои волосы назад. – Умоляй. Проси, плачь.

Я снова поцеловала его щеку, расстегивая рубашку и прикасаясь грудью к его груди, оставляя на его равнодушных губах поцелуй. Я целовала его, спускалась вниз, обхватывала губами и скользила по его плоти, чувствуя его вкус и понимая, что если он сейчас не возьмет меня, я умру… Я терлась обнаженными бедрами об его плоть, целовала его шею, впивалась поцелуем в его застывшие в усмешке губы.

- Умоляю, - шептала я, целуя его плоть, стоя на коленях. – Прошу тебя…

Я ласкала его, глядя на ту же надменную и презрительную улыбку, которая не сходила с его губ. Я изнемогала, положив руку между своих ног, и чувствуя, как медленно истекаю.

- Эсмонд, - шептала я, стоя на коленях  и чувствуя, что на моих глазах появились слезы. – Молю тебя…

- Ты либо умрешь, либо станешь безвольной куклой, - послышался его голос. – Ты будешь беспрекословно выполнять любой приказ…

Я обхватывала губами его плоть, пытаясь проглотить его как можно глубже.

- Ты даже имени своего не вспомнишь… Тебе будет все равно, что с тобой делают, что творят. Ты не будешь испытывать ни страха, ни боли, ни удовольствия, - мне на плечо легла рука, сжимая его. Я скользнула грудью по его груди, чувствуя, как рука ложится мне на щеку.

Его полуоткрытые губы шептали мне, а я ловила его дыхание своими губами…

- Я не хочу видеть твой бездушный взгляд, я хочу слышать твои стоны, мучить и ласкать тебя… Я хочу, чтобы ты была живой… , - шептали мне, когда я задыхалась от нежности, в тот момент, когда он вошел в меня пальцами, заставляя содрогнуться. – Я хочу, чтобы ты текла, отвечала на поцелуи, стонала, рыдала, смеялась, проклинала меня… И поэтому…

Он резко вошел в меня пальцами, заставив судорожно проглотить воздух.

- И поэтому, как только я увижу, что ты смотришь на меня стеклянными глазами, я убью тебя, - Эсмонд впился поцелуем в мои губы, а я прижималась к нему, вплетая пальцы в его волосы и чувствуя, как его рука гладит меня по спине.

- Ты больше не выйдешь из этой комнаты. Пусть он приходит сюда! – услышала я шепот, чувствуя, как меня укладывают на подушки, разводя мои ноги. В тот момент, когда его нежно губы скользили по моей груди, я чувствовала смесь такой сладости и ужаса, что не могла даже вдохнуть. Эсмонд опускался все ниже, а я застыла на полувдохе, чувствуя, как меня пробирает дрожь. Его язык ласкал меня, пока руки едва касались моего напряженного живота. Почему он так нежен? Откуда в этом холодном чудовище эта нежность?

- Ах, - простонала я, глотая воздух и чувствуя, как его язык скользнул внутрь меня. – Войди в меня… Умоляю…

Но он не слышал, продолжая впиваться поцелуем, от которого я до боли сжимала подушки, изнемогая и умоляя его сделать хоть что-нибудь…

Он снова скользнул языком внутрь меня, а я едва подавила крик, понимая, что он меня дразнит…

- Пожалуйста… - шептала я, в агонии, чувствуя, как он входит в меня рукой.

- Иногда я думал, что было бы если бы я просто согласился оставить тебя и выдать  для начала лопату, о которой ты так просила, - усмехнулся Эсмонд, в тот момент, когда я чувствовала его пальцы внутри себя. - После череды шлюх, которые сами готовы были снять меня штаны по первому сигналу, ради того, чтобы остаться в Академии, я увидел тебя. Я был уверен в том, что ты предложишь себя. А если даже у тебя не хватит смелости, то легко согласишься, поначалу строя из себя святую невинность.

Я замерла, чувствуя новый толчок пальцами, который заставил меня застонать, ловя воздух пересохшими губами. Меня бросало то в жар, то в холод.

И в тот момент, когда он лег на меня сверху, я почувствовала такой приступ счастья, такой восторг от ощущения его внутри, что сжала его плечи, едва ли не раздирая их когтями. Я чувствовала, как меня опьяняет нежность. Нежность его волос, скользящих по моей груди приводила меня в странный, болезненный экстаз, а я чувствовала каждый ритмичный толчок, обхватывала его, принимала его, ища его губы для поцелуя.

- Эсмонд, - сглотнула я, чувствуя, как он с усмешкой поднимает меня на руки. Через мгновенье я ощутила, как в меня сзади уперлось что-то холодное и гладкое.

- Будет больно, - Эсмонд вышел из меня, а я рукой ощупала огромный лакированный набалдашник кровати, на который меня усаживали, держа на руках. Я чувствовала, как в меня медленно и туго пробирается твердая и скользкая деревяшка, заставляя меня застонать в тот момент, когда она уперлась во что-то внутри, заставляя сжиматься и стонать… Через мгновенье меня подняли, чтобы снова резко усадить сверху, а потом я почувствовала, как он уперся мне попу, медленно и больно проникая внутрь меня.

- Теперь моя очередь, - заметил Эсмонд, входя в меня спереди, когда я лихорадочно прижималась к его груди, чувствуя, как внутри меня сквозь тонкую и чувствительную перегородку его член соприкасается с огромным деревянным жезлом. – Я же сказал, что будет больно…

Меня поцеловали в открытые губы, входя в меня снова и снова. Мне казалось, что я сойду с ума от того, задохнусь, умру…

- Тебе больно? – услышала я насмешливый голос, в тот момент, когда в меня резко вошли, а у меня вырвался непроизвольный стон. Руки Эсмонда держали меня на весу. – Демоны часто сажали на кол своих жертв, а потом насиловали их, упиваясь их агонией…  Я помню, как в юности, впервые прочитал о демонической магии, чувствуя такое возбуждение, что чуть не умер на месте. Помню, как лежал в своей комнате, а перед глазами была несчастная, умирающая девушка, медленно проседающая на колу, в тот момент, когда демон входит в нее, слизывая кровь, текущую из ее губ.