Барклай протопал через сени в комнату. Вытащил из-под кровати изумрудного цвета бутылку и добавил оттуда в кружку с водой. Его кадык качнулся взад вперед. Барклай выдохнул с облегчением.

— Все… Все командир. В 8 в шахте. Ты товарищ Бекетов не думай. — Барклай быстро одевался. — Думаешь пью. Так что же. Все пьют, но… — Барклай стучал по полу сапогами. — Каждый по своему. У меня лимит четкий. Две чекушки и одна голубая мечта. Выпью. Помечтаю о чем-нибудь хорошем и на боковую. А на завтра орел орлом а не баран бараном. Вчера тоже вроде выпил, но мечтал солидно. Про АГК-17.

— Про что?

— А газовый котел. Дом у меня на материке. Газ провели, а на котел еще не заработал. И вот ты видишь пьяным проснулся.

— А теперь трезвый — спросил Егор.

— Теперь то конечно. Теперь когда догнался. Ни в одном глазу. — ответил Барклай.

— А где Засентябрилло? — Егор подошел к окну с шелудящейся треснувшей рамой. Тюменцева и Мия шли по площадке между шахтой и бараками. Старший геолог с лебединой осанкой несла круглое с высокими бортами сито. Сзади, зевая, на невидимой веревке болталась Мия. Специально или нет, Тюменцева встала раньше Бекетова. Встречал Егор старшего геолога почти также как совсем недавно, его встречал Барклай. Бекетов вышел на крыльцо в пламенеющих от утренненего холода коленках и в накинутой на плечи салатовой куртке с капюшоном. Тюменцеву его разобранный вид не впечатлил. Скорее всего она ожидала большего от нового начальства. Может быть чтобы он встретил ее с бутылкой бургундского и ребристыми провансальскими устрицами. Вместо этого, не совсем еще пришедший в себя, Бекетов спросил.

— Вам чего? Старший геолог. А который час?

Тюменцева сделала обязательную в таких случаях многозначительную паузу. Ее можно было понимать как: и это новый начальник великой пенжинской экспедиции или хм эти бородатые коленки… Если это намек, то уж слишком с лишком.

— Сейчас 5:45 — сказала старший геолог. — И я собираюсь на Летучую. Нужна новая шлихтовка.

— Так. — покивал головой Егор с деловым, на пути к энергичному, видом и почесал левой ногой правую лодыжку.

— Очень интересно, старший геолог.

— Я подумала. Что вашей девочке… Как дочке геолога будет интересен процесс шлихта.

— Шлихта — переспросил Бекетов.

— Шлихта. Ничего более. — подтвердила Тюменцева. — Я прослежу за этим.

— Раз так… Ну вы точно проследите.

— Вне всякого сомнения.

— Тогда нужно ее разбудить.

— Отличная идея.

— Мг. — качнул головой Бекетов. Он пропустил Тюменцеву в дом.

— Приступайте — сказал он.

— Вы хотите, чтобы я ее разбудила? — спросила старший геолог.

— У меня это точно не получится.

Егор умылся. Почистил зубы. Оделся. Когда он выходил, Тюменцева сидела на табурете рядом с кроватью Мии и добросовестно пересказывала учебник Липницкого по горно-рудному делу. Главу 13 «Шлихт и его особенности».

— Надо же — думал Бекетов, глядя как Тюменцева, а вслед за ней Мия удаляются со двора. — Какая упорная. Всего полтора часа и Мия плетется за ней как привязанная. — У меня за все два года так быстро ничего не получалось.

— Так где Засентябрилло? — снова спросил Бекетов и повернулся. В комнате никого не было. В окно постучали. На улице стояли Барклай и Засентябрилло.

— Опаздываешь командир. — нагло заявил буровой мастер, когда Егор вышел на крыльцо. Егор вздохнул, но отвечать не стал.

— Пойдемте Засентябрилло.

Установку ККС привезли в Пенжин в 1990 году. Привезли на грузовике с длинной суставчатой рукой механического крана. Кран поднял ККС и бережно поставил а специальную подвижную платформу. Она стояла на рельсах, проложенных прямо к шахте. Установку предполагалась пустить в дело неотлагательно. Буквально на следующий день. Прошло пять лет. Предыдущий начальник экспедиции снял рельсы. Продал и купил себе видеокассету с Греческой Смоковницей и второй частью Утки Киборга… ККС отвести на чермет не решился. Тогда в 91-м все еще было ненадежно. Не совсем понятно как оно будет дальше. Совсем жесть или ад адский. Вышло почти посередке. Ближе к адскому аду. Поэтому этот начальник все бросил, захватил с собой семью, тещу, любовника тещи, месячную зарплату всей экспедиции и мигрировал вслед за перелетными гагарами на благословенный Запад. В Якутск. Тем не менее ККС продолжал работать. Он стал стеной с узкими просветами между ржавыми колесами подвижной платформы для возведенного руками экспедиции и провального времени 90-х, курятника на полторадесяток птичьих невостребованных душ.

Егор и Засентябрилло подошли к стене курятника и по совместительству установке ККС.

— Так — сказал Егор. — Разберемся.

Засентябрилло поставил на землю деревянный яшик с инструментами.

— Засентябрилло. Разгоните кур. — приказал Егор.

— И этого? — с опаской Засентябрилло показал на красавца петуха ростом чуть меньше его самого. С переливающимся на солнце хвостом и твредым клювом.

— А в чем дело? — спросил Егор.

— Как бы это… — У нас с ним, как бы это, сказать… непреодолимые разногласия.

Неопродолимые разногласия Засентябрилло и петуха были ликвидированы тяжелым ботинком Бекетова.

— Засентябрилло. Чего же. вы стоите.

Егор прыгал на одной ноге. Неподалеку взбудораженный вероломным нападением петух клевал ботинок Бекетова.

— Я — испуганно спрашивал Засентябрилло, с опаской посматривая на петуха и присоединившегося к нему женского коллектива. Кудахтающее племя оживленно обсуждали ботинок Бекетова. Петух взобрался на носок, поднял хвост и совсем вознамерился гневно заклеймить не словом а делом эту непонятную штуку, прилетевшую к ним из внешнего птичьего космоса..

— О нет. Нет. Ты что делаешь козел! — закричал Бекетов увидев приготовления петуха. Кое-как он доковылял до ботинка. Разогнал кур и хорошкнько наподдал петуху. Пучком травы обтер носок ботинка. Обулся и прожег гневным взглядом нерадивого Засентябрилло.

— Дайте мне ключ на 16. Это вы хоть можете.

— Конечно — расцвел Засентябрилло. Он долго выбирал среди ключей разложенных на земле. Наконец, не выдержав Егор разыскал ключ сам.

— Вы вообще кто по профессии? — спросил Егор.

— А кем надо. — быстро с готовностью спросил Засентябрилло. — Так вообще, проходчик.

— А если честно?

— Уволите?

— Зачем так сразу.

— Я все могу — честно признался Засентябрилло.

— Что ж тогда делаете. — Егор с напряжением провернул ключ. — В этой дыре.

— Иногда люди бывают такими сумбурными и непоследовательными. — смутно задвинул Засентябрилло. Егор тем не менее понял правильно.

— Украли что-нибудь?

— Как вы.. — Засентябрилло споткнулся. — Как вы могли подумать?

Егор подошел к поддельному проходчику.

— Вам бы очки и вылитый Мавроди.

Рот Засентябрилло округлился и глаза наоборот сузились от страха.

— Это не я… Это Шершавкин.

— Нет… — покачал головой Бекетов. — Нет никакого Шершавкина. Это всегда вы… или я.

— И вы тоже? — изумленно спросил Засентябрилло.

— И я — согласился Бекктов. — Чем я хуже или лучше… Может быть только тем, что точно знаю, что такок Б-140.

— А что-это?

— Несущественная по размерам деталька. Но без нее эта штука работать не будет. Судя по следу на метале ее кто-то безбожно выдрал. И совсем недавно.

— Тогда это Куэро — убежденно сказал Засентябрилло. — Больше некому. Вообще вы бы к нему прислушались. В прошлом месяце Барклай привез антифриз. Куэро сразу сказал что отрава.

— Прислушались?

— Если бы не Тюменцева и доктор на Птеродактиле. — Засентябрилло махнул рукой.

Куэро жил в яранге, метрах в ста от экспедиции, на берегу реки Летучей. Опредеоенно это была яранга. Орнаментированные невыделанные шкуры положенные на прислоненные длинные жерди напомнили Бекетову шубу чудного старика.

— Придумают же люди. — говорил Засентябрилло. — Пара палок и звериные шкуры, а внутри лучше всякой аптеки. Сам воздух лечит. А все потому что пирамидой выстроена. Однако, внутрь Засентябрилло входить не решился.