На следующий день я подкрался к его ларьку сзади, внезапно выскочил перед ним, посмотрел в упор на продавца и заметил, что он замер в беспокойном ожидании. Его руки едва заметно дрожали, когда он указал на один из двух штабелей:

— Вот тут свежие. Берите из этого.

Я мгновенно оценил ситуацию. Он хочет исправить свою вчерашнюю промашку и на этот раз показывает мне действительно свежие бейгели. Я последовал его совету и увидел в его лице некоторое облегчение. Вновь моя логика восторжествовала. Бейгель, который я взял на этот раз, был просто образчиком свежести. В последующие дни все проходило по тому же сценарию. Я брал бейгели из предложенной продавцом кучи и каждый раз оказывался довольным.

Грустная тема казалась полностью закрытой. Но мой безошибочный инстинкт подсказывал, что судьба готовит новые повороты.

Во вторник это и произошло.

— Возьмите вот отсюда, они свежие, — последовал обычный совет бейгельщика, но едва я протянул руку, как под воздействием таинственной силы отдернул ее. Возможно, что-то насторожило меня в его голосе, возможно, это была внезапная интуиция, не знаю, и знать не хочу. Во всяком случае, мне внезапно стало ясно: мой противник предполагает, что за последние дни он своими притворными советами втерся ко мне в доверие, и сейчас, наконец, сможет сбыть мне свои засохшие бублики. И я решительно взял бейгель из другой кучи.

Мой демонический инстинкт возымел свое воздействие. Продавец скрыл свое покрасневшее от стыда лицо в белоснежном полотенце. Я надкусил бейгель. Он был свежим и хрустящим.

Когда я на следующий день вновь стоял в муках выбора, с первого взгляда было непонятно, как мне поступить. Потом мои мысли упорядочились: хитромудрый азиат предполагал, что из-за его прежних махинаций, когда он указывал правильно, я буду испытывать чувство вины перед ним, и тут-то он сможет всучить мне свои мерзкие бейгели. И я с демонстративной, сколь и провокационной небрежностью взял бейгель не из рекомендованной кучи.

Уже держа его в руке, я почувствовал хрустящую свежесть выпечки.

В глазах продавца снова вспыхнула ненависть. Грудь его вздымалась в таком волнении, словно он хотел наброситься на меня. В этот момент подошел мой коллега и прежде, чем я успел его предупредить, взял наугад бейгель. Он последовал совету продавца.

Жуя, мы направились в редакцию.

Уже через несколько шагов мое торжество растаяло. Я отломил от его бейгеля — бейгеля из неправильной кучи — кусочек и сунул в рот.

Кровь ударила мне в голову, земля закачалась под моими ногами, с олимпийских высот духовного превосходства рухнул я в пучину стыда.

Бейгель моего коллеги оказался таким же свежим и хрустящим. Все бейгели, предлагаемые продавцом, были свежими и хрустящими. Они всегда были свежими и хрустящими. Все.

Жизнь течет дальше. Мои друзья не замечают во мне перемен. Но в тот судьбоносный миг во мне что-то глубоко изменилось.

Бейгель, по крайней мере, содержит относительно немного животных жиров.

Макароны, хотя и тоже их не содержат, но зато имеют большое количество углеводов. Впрочем, шоколад содержит их куда больше. Особенно, с марципановой начинкой и в золотой станиолевой обертке. Утверждают даже, что шестью конфетами "Моцарт" можно привести в движение подводную лодку средней величины.

Посмотрим на вещи прямо: не стейки, не бейгели, ни даже бульонные супы являются самой острой проблемой ежедневной пищевой обыденности, а стремление вообще отучиться от еды. Лично меня беспокоит всеобщая готовность принести марципановые торты на алтарь бикини и облегающих нарядов.

Современный мужчина — так называют того, кто еще может показаться в бассейне, — мечтает больше не о жареном поросенке, а об одежде, что болтается на нем, и платит он не за изюминки в яблочном пироге, а за дырки в своем ремне.

Здесь мы выходим на наиболее опасную территорию. В кулинарной истории чеснок был и остается наиболее деликатной темой. Она берет свое начало в необъяснимой, безосновательной неприязни женского пола к этой неповторимой, обольстительной, любимой луковичке мужчин. Уже немало браков потерпело крушение оттого, что истерзанные мужчины не хотели более терпеть, чтобы ночью, при холодном свете ночника их застигали врасплох за кухонной дверью с ломтиком колбасы и зубчиком чеснока. Совершенно очевидно, что возвращение мужчины в постель допускалось потом только через истребительную зубную пасту.

Мой читатель может быть уверен в том, что здесь он имеет дело с профессионалом, обладающим большим и горьким опытом. Поскольку самая лучшая из всех жен обладает какими-то сверхъестественными органами обоняния и соответствующим чутьем. Она чувствует "этот смрад" сквозь закрытые двери через три комнаты и два этажа.

Единственной отрадой для моего тоскующего венгерского желудка являются те ресторанчики, где обычно, еще до заказа, на столы подают чесночный хлеб, замаскированный под брушетты[9]. Такой вид принимает самый священный продукт человечества, хлеб, покровительствуя непризнанному чесноку.

Великодушный жест, достойный всяческого уважения.

Полезный совет: Чеснока на багете[10] получается больше, чем на убогом маленьком тосте. Это не полезней, но лучше.

Эпохальным открытием первого Исхода были опресноки, точнее и чаще называемые "мацот", в просторечии "маца". Понятное дело, наши предки в своем бегстве из Египта не имели времени приготовить квасное тесто, и в воспоминание об этом едим мы сегодня в пасхальную трапезу исключительно пресный хлеб, чтобы возрадоваться, что тогда сбежали из египетского рабства.

Мы радуемся целых восемь дней, ибо именно столько длятся пасхальные праздники. И если кто-нибудь хоть раз пытался восемь дней питаться мацой, тот поймет, почему мы весь остальной год так предпочитаем квасной хлеб.

В один из таких послепасхальных дней, в среду, если не ошибаюсь, нет, во вторник, я повстречал своего друга Йоселе, который нес под мышкой большой, четырехугольный, завернутый в коричневую бумагу пакет. Мы прошли несколько кварталов вместе, обсуждая различные проблемы философии и черного рынка. Внезапно Йоселе остановился и сунул мне свой пакет в руки.

— Пожалуйста, будь любезен, подожди меня минутку. Я должен кое-что получить в этом доме. Я пулей вернусь.

Спустя час ожидания с пакетом в руках я стал испытывать озлобление и отправился разыскивать Йоселе. Обитатели дома, в котором он скрылся, пребывали в явном возбуждении: Йоселе яростно крушил заднюю стену, пытаясь выбраться на соседнюю улицу. Мои опасения усилились. С раздражением надорвав коричневый сверток, я обнаружил там пачку мацы с нетронутой печатью раввината.

Поведение Йоселе было мне непонятным. Что привело его в такое отчаяние? Но, главное, как мне поступить с мацой? Она мне не нужна. У меня и так шесть своих пачек осталось дома.

Быстренько завернув мацу обратно, я решил сбагрить ее первому попавшемуся жильцу:

— Извините, — начал я, — не могли бы вы это подержать минуточку?

Мужчина помял около уха пакет, издавший предательский треск, и разорвал упаковку до конца.

— Я так и думал! — торжествующе воскликнул он. — Но вы не на того напали, молодой человек. У меня самого девять пакетов, которые я не знаю, куда деть. Провалитесь вы вместе со своей мацой, и чтобы я вас больше не видел!

Теперь я стал понимать помешательство Йоселе, да, я даже начал ему сочувствовать. Что, однако, не повлияло на мое решение избавиться от этого хрупкого предмета.

В ближайшем же парке я незаметно положил пакет на скамейку и торопливо попылил дальше. Но уже через несколько шагов я почувствовал угрызения совести. "Позор тебе, — услышал я внутренний голос своего национального самосознания. — Ты бросил мацу в кусты? Для этого мы уходили из Египта? Для этого спас нас Господь от банд фараона?".