— Ладно, попробуем, — согласился Павел (а что ему оставалось?). — Сейчас допьём кофе, и звони всем этим лохам, чтобы приходили позже. Потом поищи в интернете НИИ, и если успеешь, обзвони их.

— Мне ты работу поручил. Причём солидную по объёму. А сам в это время чем займёшься?

— Бухать я буду, Ниночка. Ты не сомневайся, это исключительно для пользы дела. Есть в нашей стране такая почётная профессия — бухать за Родину. Я, правда, в этой профессии пока всего лишь любитель. Но зато очень большой любитель!

Нина включила компьютер (Северный Космос шёл в ногу с техническим прогрессом, и список клиентов Верховного Мага хранился именно там), а Павел ушёл в другую комнату и позвонил по мобильному телефону. На вызов долго никто не отвечал. Наконец, в трубке раздался голос самого несчастного человека в мире и окрестностях.

— Кирилл, выпить хочешь? — поинтересовался Павел, не затрудняя себя приветствием.

Вопрос был риторическим, Павел отлично знал, что Кирилл всегда хотел выпить.

— Павлуха, с ума сошёл? Ведь утро же! — слова были категоричными, но по тону голоса не составляло труда понять, что его обладатель желает, дабы его уговорили, причём особо сопротивляться не станет.

— Как жаль! — «расстроился» Павел. — А у меня трубы горят, просто сил нет терпеть! И плевать мне, утро сейчас или ночер! Коньяка у меня — хоть залейся! Но выпить мне его не с кем! Нинка моя не хочет компанию составить, представляешь?

— Ладно, — решился Кирилл. — Как не помочь другу в таком благородном деле? Сейчас спущусь!

Кирилл, обитавший в том же подъезде тремя этажами выше, служил в милиции (ходили смутные слухи, что скоро её переименуют в полицию), и в промежутках между почти непрерывным пьянством занимался борьбой с организованной преступностью. Впрочем, не исключено, что иногда он совмещал эти два достойных занятия. Дружеские чувства к Павлу он проявлял в одном-единственном случае — если Павел приглашал его выпить на дурняк. Тем не менее, и такой «друг» изредка бывал полезен: несмотря на очевидные успехи борьбы с мафией (в результате оной борьбы даже мелкие рэкетиры вроде Вовчика чувствовали себя в полной безопасности), Кирилл отлично знал практически весь местный криминальный мир. Злые языки утверждали, что столь впечатляющая осведомлённость проистекает из факта, что Кирилл у этого самого мира состоит на содержании, но Павла не интересовало, честный ли Кирилл милиционер (убедительная просьба над этим предположением не смеяться), или же так называемый оборотень в погонах.

Раздался дверной звонок, и Павел, открыв дверь, увидел, что на пороге стоит юноша бледный со взором горящим. Юноше было примерно под сорок, бледность объяснялась тем, что вчера этот юноша выпил слишком много (как, впрочем, и позавчера, и до того ещё несколько дней подряд), а глаза горели в предвкушении опохмела.

Мужчины обменялись рукопожатием и проследовали в гостиную, где на столике их уже с нетерпением ожидала откупоренная бутылка французского коньяка вкупе с парой пока ещё пустых рюмок. Кирилл, издав вопль невыразимого восторга, бросился к вожделенному напитку, налил, залпом опрокинул, удовлетворённо вздохнул и только после этого наполнил обе рюмки и спросил:

— Ну, за что выпьем?

— За доблестного стража правопорядка! — предложил Павел, и возражений не последовало.

— Рассказывай, Павлуха, что у тебя там за проблема, — предложил борец с организованной преступностью. — Я ж понимаю, что тебе что-то от меня нужно, иначе бы не звал. Давай, колись. Наехал на тебя кто-то? Или сам во что-то встрял?

— Наезд, — вздохнул Павел. — Ты себе наливай, не стесняйся. Мне одной рюмки достаточно.

— Это кто же посмел наехать на моего лучшего друга? — грозно вопросил Кирилл. — Кстати, давай выпьем за моего лучшего друга!

Мужчины чокнулись и выпили, Кирилл налил себе снова, а рюмка Павла всё ещё оставалась полной более чем наполовину.

— Наехал один тип, не понять, то ли бандит, то ли нет, — туманно сообщил Павел.

— А кто тебя крышует? Вовчик?

— Он самый.

— И что, он совсем оборзел? Деньги берёт, а защиту не обеспечивает?

— Да мне кажется, что тут дело совсем не по его части. Вот смотри, Кирилл, — Павел показал изображение Рогова, незаметно отснятое им вчера на мобильный телефон.

— Да какой же это бандит? — рассмеялся Кирилл. — Это же Толян Рогов! Он, кажется, старлей в одной такой конторе, о которой тебе или мне вообще знать не положено, но разве ж в нашем городишке хоть что-то утаишь? Да, ты прав, Вовчику он не по зубам. Сам Толян, конечно, ноль, пустое место, но контора очень уж серьёзная. Даже я тебя он неё не смогу прикрыть, если что. Но ты не дрейфь. Ни одного дела Толян до конца не довёл, так что тебе с его стороны ничего не грозит. Только я не понимаю, как вы с ним пересеклись, он же вроде последнее время только матюками занимался.

— Чем он занимался последнее время? — удивился Павел.

— Матюками. Ты что, не знаешь институт матюков?

— А, вон ты о чём. НИИ русского языка! Знаю, конечно. А что там за интерес у его конторы?

— Этого, Павлуха, даже я не знаю. Знаю только, что в этих «матюках» сейчас что-то непонятное происходит. Там три директора уволились один за другим меньше чем за месяц, и никто, даже они сами, не могут толком объяснить, почему. Контора этого самого Рогова следствие проводила. Нас тоже привлекали, и ФСБ, куда ж без них? Мы проверяли, не было ли там наезда братвы. Но нет. «Матюки» курирует всё та же контора, а такую крышу местному криминалу не пробить, ручонки коротки. От бандитов там заправляет Лысый, это совсем не та фигура, чтобы со спецслужбами тягаться. Павлуха, а ты разве Аристархова не знаешь?

— Петьку? Знаю, ясное дело. Он когда-то боксом занимался. Я с ним даже пару боёв провел.

— Не, Петька — то его братан, младший. А я говорю про Витька. Витёк Аристархов и был тем первым директором, который свалил с «матюков» непонятно почему. Павлуха, ты что, с меня данные о «матюках» качаешь? Тогда я пошёл отсюда!

— Иди, Кирилл, — согласился Павел. — Бутылку можешь с собой прихватить, у меня таких полно. Носят, понимаешь, и носят. Говорю им — лучше деньгами меня благодарите, а они всё равно — и деньгами, и коньяком.

Когда компьютер включился, Нина первым делом глянула, нет ли письма от дочери. Пару лет назад Катя вышла замуж за какого-то не то шведа, не то норвежца с абсолютно непроизносимым для нормального русского человека именем. Никто не понимал, каким образом этот скандинав попал в их заштатный городишко, стоящий вдалеке от столбовых дорог человечества. Тем не менее, попал, и покинул его уже с молодой женой. Потом, правда, выяснилось, что он безработный бомж, однако пособие по безработице, выплачиваемое в его стране, вполне позволяло путешествовать по всей Европе, а потом и на каком-то уровне содержать семью. Воронцовы время от времени подбрасывали дочери тысчонку-другую евро, но финансовой погоды в её семье это не делало. Живут же люди, немного позавидовала Нина и вернулась к делам.

Договориться с клиентами труда не составило. Особо экстренных случаев не намечалось, и все визиты вполне можно было отложить на неделю. Затем Нина приступила к поискам таинственного НИИ. Всего в телефонном справочнике их оказалось целых девять штук, что было довольно неожиданно для городка, который не являлся центром не то что мировой, а даже российской науки. Названия всех НИИ звучали подчёркнуто мирно, но Нину это с толку не сбило — она прекрасно знала, что, например, «Уралвагонзавод» выпускает танки, а потому мирным названиям верить нельзя. Начать она решила с НИИ коммунального хозяйства, потому что была знакома с одной из его сотрудниц.

После обмена приветствиями и краткими сообщениями на тему «как дела?», Нина задала интересующий её вопрос.

— Это у вас недавно директор по собственному уволился?

— Скажешь тоже! — хихикнула подруга. — Нашего отсюда только вперёд ногами вынесут. Весь институт развалил, собака, наворовался так, что даже его правнукам на жизнь в роскоши хватит, но за своё кресло прямо зубами держится, не оторвёшь. Это ты нас, наверно, с «матюками» перепутала.