Сильная эта позиция была, однако, преодолена без ввода в бой резервов. Сказалась большая предварительная черновая работе, которую провели совместно командиры стрелковых подразделений и командир 1180-го истребительно-противотанкового полка майор Маз. Связь и взаимосвязь наладили четко — телефон дублировала связь по радио и ракетами. Все командиры батарей действовали инициативно, [61] в зависимости от обстановки и собственных боевых возможностей. Комбат-2, у которого лишь один орудийный расчет состоял из обстрелянных бойцов, сделал так: вместе с командиром расчета разведывал цель, затем команда «Вперед!». Тягач с пушкой на высокой скорости выскакивал за гребень высоты, разворачивали пушку, били прямой наводкой по дзотам и другим огневым точкам. И — обратно за гребень, Комбат-5 вывел на открытую огневую позицию все пушки, и за две-три минуты они, выпустив около 40 снарядов, разбили три пулеметных дзота. Комбат-3 со своими артиллеристами уничтожил два дзота и шесть блиндажей. Вся эта боевая работа заняла примерно полчаса, и подразделения 203-й стрелковой дивизии снова пошли вперед и полностью овладели грядой высот.
На других участках Донского фронта в октябре, особенно во второй его половине, также происходили бои местного значения и отдельные разведывательные поиски. Разведчики 7-го гвардейского пушечного, 211-го, 671-го и других артполков проходили через линию фронта в тыл к противнику, выявляя его батареи, а иногда проверяя наблюдением данные аэрофотосъемки и других видов разведки. Так постепенно накапливался материал, который вскоре вошел в планы артиллерийской подготовки и в другие документы готовящегося наступления.
В этот период оперативная группа генерал-полковника Н. Н. Воронова редко собиралась вместе в свой «дом», как называли мы блиндажи, отведенные нам в расположении штаба Донского фронта. Каждый занимался своим делом, выезжая то на Сталинградский, то на Донской или Юго-Западный фронты. Однако мне и полковнику Ермакову довелось работать главным образом на Донском фронте, иногда к нам примыкал и разведчик полковник Ростовцев. Поэтому расскажу о делах на этом фронте, о некоторых наиболее запомнившихся эпизодах подготовки к наступательной операции.
Выше уже упоминались степные балки-овраги — единственное естественное укрытие на открытой местности. Мы знали, что противнику трудно замаскировать танки и артиллерию, тылы и командные пункты, если не использовать балки. То же знал и противник о нас. А ведь эти крупные, иногда километровой длины, овраги нанесены на топографические карты с точными координатами. Следовательно, держать их под огневым контролем артиллеристам не трудно. Да и авиации легче находить эти «привязанные» к местности цели-овраги. [62]
Пришлось нам принять странные на первый взгляд меры — вынести артиллерийские позиции в открытую степь. Теперь «привязать» наши батареи к определенному участку карты артиллеристам врага стало много трудней. А глубоко закопав орудия в землю, в прочные окопы, замаскировав от воздушного наблюдения, артиллеристы Донского фронта затруднили работу немецких самолетов-разведчиков. Их летчикам приходилось буквально шарить над землей, и наши малокалиберные зенитные орудия, пулеметы и снайперы, вооруженные противотанковыми ружьями, успешно боролись с этими самолетами-разведчиками. Однажды расчет противотанкового ружья «спустли» с неба весьма ценный «хейнкель». Его экипаж — два румынских офицера — привел многие интересные подробности об обороне 3-й румынской армии.
В преддверии наступательной операции отлично поработала зенитная артиллерия среднего калибра. В октябре она сбила 96 самолетов противника, пытавшихся атаковать железнодорожные станции, пути сообщения и различные важные объекты в нашем тылу. Плотная и эффективная противовоздушная оборона во многом предопределила тот факт, что командование фашистского вермахта не получило сколько-нибудь веских данных о готовящемся наступлении.
Оперативную пассивность противника видели воочию все мы, ее отмечали в штабах, где обобщались разведывательные сведения, в том числе из глубоких тылов сталинградской группировки врага. Вражеские войска вдоль всей линии фронта строили новые дзоты, убежища, соединяли окопы в траншеи, ставили новые минные поля и проволочные заграждения. Ясно было, что там готовятся к долгой и суровой зиме, но не к нашему наступлению. Единственный участок, где мы наблюдали некоторое оживление в последней декаде октября, — это район хуторов Вертячий и Песковатка. Там, по переправам на Дону и далее по кратчайшей дороге к Сталинграду, шли из тыла к фронту вражеские колонны — пехота, артиллерия, танки, автомашины с грузами. Обратно из Сталинграда в тыл уходили столь же длинные колонны санитарных автомашин, поврежденной техники и небольшие группы солдат, — видимо, остатки частей, отводимых на переформирование. Для прикрытия этой главной питающей артерии гитлеровцы усилили участок фронта на севере. Больше — нигде!
Одно из последних заданий генерал-полковника Н. Н. Воронова мне довелось выполнять уже в десятых [63] числах ноября, вплоть до кануна наступления. Николай Николаевич вызвал нас с Михаилом Владимировичем Ростовцевым, пригласил к карте и заговорил о немецкой обороне, находившейся далеко в стороне от намеченного главного удара в междуречье Волги и Дона. Места, всем нам знакомые еще с июля, по первой поездке в Сталинград, Тогда эти полевые укрепления обороняли части 62-й армии, теперь их занял 14-й немецкий танковый корпус и пехотные дивизии 6-й немецкой армии.
Николай Николаевич сказал примерно следующее:
— Возможно, успех главного удара позволит нам сразу прорваться к Сталинграду, и мы с тыла ударим по этой мощной обороне. Но нельзя исключать и другой вариант, Противник отойдет к Сталинграду, уплотнит оборону, и тогда борьба за эти укрепления может дорого нам обойтись. Надо к такому варианту подготовиться. Узнайте в разведотделе фронта, что им известно об этом участке обороны, оцените факты с точки зрения артиллериста, побывайте на наблюдательных пунктах, потолкуйте с разведчиками на передовой. Подготовьте предварительные соображения, доложите мне.
Мы с полковником Ростовцевым такие соображения подготовили. Разведданные мы получили в разведотделе фронта и разведотделах 24-й и 66-й армий, кое-что уточнили личными наблюдениями и беседами с артиллерийскими разведчиками на передовой. Картина вражеской обороны здесь, в непосредственной близости от Сталинграда, рисовалась весьма внушительная. Передний край фашистов проходил по внешнему обводу старых сталинградских укреплений. Блиндажи в 6–8 накатов, траншеи полного профиля, то есть глубокие. Убежища, землянки, конюшни и даже автогаражи вкопаны в стены оврагов. Часть передовой тянулась по железнодорожной насыпи. Она была умело приспособлена для пулеметных гнезд и противотанковой артиллерии. В насыпи прорыли сквозные узкие щели так, чтобы протащить пулемет или малого калибра пушку. Эти огневые средства выставлялись только на время наших атак. А при артобстреле их прятали в убежищах, отрытых под теми же насыпями и соединенных с пулеметной или артиллерийской позицией проходом. Уничтожить подобную огневую точку было очень трудно.
Наблюдательные пункты также закапывались глубоко в землю. Там оборудовалось убежище, из него вверх шел земляной колодец, верх которого покрывал стальной колпак со щелями для наблюдателей. [64]
Оборону дополняли доты из железобетона, а вся она целиком — от Волги до берегов Дона — весьма напоминала оборону, которую люди военные называют долговременной.
Как артиллериста меня несколько удивляло пренебрежение противника к солидному оборудованию огневых позиций. Потом, после прорыва наших войск, мы осматривали артиллерийские позиции. Бросалось в глаза: землянки для людей отрыты добротные, есть ровики для запаса снарядов, а вот сами орудия, располагавшиеся, как правило, в балках, даже слегка не окопаны. Поэтому при наших артиллерийских налетах первым делом выходили из строя именно орудия.
Собственно говоря, я и тогда не мог и сейчас не могу объяснить этот парадокс. Противник, который, как справедливо отмечали наши разведчики, «не считается ни с какими затратами сил и средств для создания прочной обороны»{21}, вместе с тем пренебрегал элементарными правилами защиты артиллерийской техники. И соответственно с этим нес большие потери.