«О нет, дерьмо».

— Прости, — я начинаю выбираться из постели. Не думаю, что в жизни мне когда-либо было так стыдно.

Он хватает меня за руку, хотя я пытаюсь вырваться из его объятий. Было бы хорошо, если бы кровать просто поглотила меня целиком. «Черт, это полный отстой».

— Куда ты собралась? — его удивление звучит так искренне, и я хочу дать ему пощечину.

«О да, я просто останусь рядом, когда ты скажешь мне перестать прикасаться к тебе, потому что я делаю это так плохо».

Я качаю головой и каким-то образом оказываюсь парящей в воздухе. Визжу и зажмуриваюсь, боясь увидеть, как сталкиваюсь с чем-то. Но вместо того, чтобы это произошло, подушка с эффектом памяти выступает в качестве амортизатора для моей головы, и когда я открываю глаза, он вновь нависает надо мной.

Чувствую, как у меня наворачиваются слёзы, и ничего не могу поделать, когда они текут из глаз.

— Почему ты продолжаешь делать это со мной?

Застывшие черты его лица смягчаются, и он облизывает губы.

— Твоя рука на мне была невероятной.

— Тогда почему ты сказал мне остановиться?

— Потому что, если бы ты продолжила делать то, что делала, я бы кончил прямо в трусы. Что-то, чего я не делал с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет, когда я украл каталог купальников у своей матери.

Не могу сдержать смех, который вырывается из меня, слыша, как он шутит, когда я так уязвима. Он улыбается, скорее всего, удовлетворённый результатом своей истории.

— Перед тем, как ты сделаешь со мной то, что заставит меня запереть тебя в этой комнате, чтобы я мог исследовать тебя целыми днями, чтобы мог попробовать каждую частичку тебя, чтобы мог заниматься с тобой любовью столько раз, что мы потеряем сознание от истощения, я должен показать тебе, насколько это может быть хорошо. Когда ты прикоснёшься ко мне… я просто боюсь, что не смогу себя контролировать.

От моего нервного выражения лица он отступает.

— Нет. Нет, я бы никогда, бл*дь, никогда не причинил тебе вреда. Но я не хочу заходить слишком далеко, когда ты не готова. И чтобы я понял, когда ты будешь готова, я должен узнать твоё тело, — он трёт большим пальцем по моей губе, скользит между моими грудями и кружит вокруг одного из моих сосков. — Мне нужно знать, какие звуки ты издаешь, когда кончаешь. Мне необходимо убедиться, что когда мы вместе, ты чувствуешь себя в безопасности, чтобы отпустить себя.

Мне едва удается сглотнуть.

— С тобой я чувствую себя в безопасности. Это одна из причин, почему я вернулся сюда.

— Да? — он наблюдает за своими руками, когда они исследуют мою рубашку. Даже через материал я чувствую, как его грубые пальцы скользят по моим затвердевшим соскам. Дрожь проходит сквозь меня. — Каковы другие причины?

— Мышь, — поддразниваю я.

— Хм… — его губы вздрагивают. — Что-нибудь ещё?

— Нет.

— Нет?

Я жду, пока его взгляд вернётся ко мне.

— Я скучала по тебе.

— Я тоже скучал по тебе, детка.

Я не могу больше продолжать подшучивать, потому что он перекатывает сосок между своими пальцами, и я стону от разочарования. Я даже немного отступаю, дабы добиться небольшого трения между ногами, чтобы облегчить боль.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? Что случилось? — спрашивает Смит с беспокойством. Он убирает руки, что ещё больше расстраивает меня.

«Ах, я зарабатываю на жизнь словами, но не могу сказать ему, чего хочу. Почему я такая?»

— Ничего, — лгу я.

«Как сказать, что я так возбуждена, что едва могу дышать?»

— Мне нравится это.

— Что?

— Я бы не хотел, чтобы прямо сейчас ты перестала дышать на мне, — он ухмыляется, затем его глаза тускнеют от желания. — Ляг на спину.

— Я сказала это вслух?

— Да, и ты понятия не имеешь, как это на меня действует.

— О, Боже, — выдыхаю я.

— Ложись, Мелли. Позволь мне заставить тебя почувствовать себя хорошо.

Я падаю на спину, и когда собираюсь удариться о матрас, моя рубашка срывается. Смит бросает её на пол. Он снимает с меня остальную одежду и дарит мне жесткий поцелуй, наматывая мои волосы на свои пальцы.

— Если ты хочешь, чтобы я остановился. Всегда. В любое грёбаное время. Скажи мне. Это не сработает, если не скажешь мне, чего хочешь.

Я киваю.

— Скажи мне, Мелли. Я должен услышать слова.

— Я скажу тебе.

— Хорошая девочка, — он целует мой нос, затем мою челюсть, а затем мою ключицу. Он проводит своим языком между моими грудями и вокруг моего пупка. Когда он продолжает мучить мою обнаженную грудь, я извиваюсь под ним. — Я уделю им больше внимания позже.

Его тёплое дыхание бьёт по моему уже мокрому центру, и я дрожу. О, чёрт.

— Боже, ты так чертовски хороша здесь, — его большие пальцы раскрывают меня, и он делает один взмах своим языком вокруг моего клитора. — Чёрт. М-м-м, — напевает он в то же время, когда я стону. — О, Боже.

Его длинный палец без особых усилий скользит в меня, и я чувствую, что сжимаюсь вокруг него.

— Тебе хорошо?

— Да, более чем. Пожалуйста, не останавливайся.

Он вытаскивает палец и снова обводит мой вход, затем возвращается и толкает в меня два пальца. Он делает это ещё раз так чертовски медленно, что клянусь, я вот-вот сломаюсь.

— Смит, — хныкаю я.

— Неприятно, когда тебя дразнят, да? — он улыбается мне.

— Пожалуйста.

— Ладно, детка.

Его рот обрушивается на меня, одновременно с ним он всё быстрее и жестче двигает пальцами, удерживая и изгибая их, когда быстро щелкает по моему клитору своим языком.

«О, Боже мой. О, БОЖЕ МОЙ!»

— Смит, — выкрикиваю я его имя, и он удерживает мой живот одной рукой, пока продолжает лизать и сосать мой пульсирующий центр. Кажется, что каждый дюйм, нет сантиметр… пожалуй, каждая молекула моего тела покалывает от удовольствия, о существовании которого я даже не подозревала. В какой-то момент всепоглощающего оргазма, который разорвал меня без предупреждения, я схватила его за волосы. Мои пальцы напрягаются и вонзаются в его скальп в ритме ударов его пальцев внутри меня. Я медленно спускаюсь от абсолютного лучшего ощущения, которое когда-либо испытывала в своей жизни. Тепло его тела внезапно исчезает, и он матерится. Я открываю глаза и унижена тем, что вижу. Думала, что мне было стыдно раньше. Это было ничто.

Он поднимает свои окровавленные пальцы.

— Я думал… Хочу сказать. Джей говорил… — он качает головой в замешательстве.

Моё блаженство притупляется, пока не сменяется сожалением, и я сажусь, обернув простыню вокруг себя, как будто это защитит меня от правды.

— Существует множество способов быть… — я затихаю, пытаясь придумать правильное слово, правильный способ адекватно описать момент, когда мне показали, насколько холодным был мир на самом деле. Я напрягаю свои губы, выговаривая это слово, но оно выходит почти шепотом. — Изнасилованной.

Мелли продолжает говорить, но я едва могу понять, что она произносит сквозь окутавший меня тёмный туман.

— Я всё время была на животе, поэтому была только одна часть моего тела, над которой он надругался. Если бы Джей не вошел в мою комнату, хотя… — она пожимает плечами, и через свою дымку я вижу её смущение.

— Я отойду… просто подожди секунду.

Вместо того чтобы воспользоваться ванной, прилегающей к моей комнате, я сбегаю вниз и закрываю дверь. Мои дрожащие руки опираются на столешницу, и я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Мысленные образы того, что она только что рассказала мне, разрывают мою кожу и оседают глубоко в моём кишечнике, заставляя столкнуться с реальностью того, что она пережила. Мои ноги скользят по коврику, когда я бросаюсь к унитазу и опустошаю в него содержимое своего желудка. Хорошо, что сегодня я ещё не ел.

Никогда не думал… не то, чтобы от этого будет легче… Е*ать. Во всяком случае, это ещё хуже. Я не могу перестать представлять её прижатой каким-то ублюдком, дерьмо. Меня снова тошнит, и я плюю в унитаз.