Все эти соображения насчет длинной жизни и короткого платьица Вика и выложила мрачно молчавшему Алику в качестве утешения. На самом деле ей было приятно, что в его глазах так низко пал человек, который пытался судить ее, Вику, с моральной точки зрения.

Ей казалось, Алик внимательно слушает и все больше проникается справедливостью ее слов, но он вдруг глухо сказал:

— Останови машину.

— Зачем? — не поняла Вика.

— Останови.

Вика притормозила.

Алик, не прощаясь, подхватил с сиденья сумку и хлопнул дверцей. Не оглядываясь, быстро пошел вперед...

Вика поехала следом. Алик дошел до автобусной остановки. Вика снова остановила машину и высунулась в окошко:

— Эй, ты чего? Давай я тебя подвезу.

— Обойдусь.

— Да я-то тут при чем? — обиделась Вика. — Какое ты имеешь право так обращаться со мной? Если не сядешь обратно, между нами все кончено!

Олежка и головы не повернул в ее сторону.

— А разве что-то было? — расслышала она. Эти слова, произнесенные чужим, безжалостным голосом, окончательно разъярили Вику.

— Нет, ничего не было! — выкрикнула она. — Запомни это! Ничего не было!

Машина рванула с места. В зеркальце Вика видела, как подошел автобус и Алик вскочил на ступеньку.

Глава 9

Галина не сразу обрушила на сестру лавину своего возмущения. Несколько дней она обдумывала предстоящий разговор. Варька только на первый взгляд тиха и уступчива. На самом деле эта голубица упряма как осел и с яростью будет отстаивать свое право дружить с кем захочет и любить кого сердце велит. Стоило Гале пустить невинную шпильку в адрес Марианны, этой пустышки с кукольной внешностью, как Варя словно львица бросалась защищать подругу.

Галина сердилась на мать: оказывается, она все знала о глупой дружбе с сыночком Раисы Каштановой и молчала. И вот результат — дружба переросла в первую любовь, бороться с которой не просто. Но Галина не сложила оружие. Ей не верилось, что такое ничтожество, маменькин сынок, может вызвать глубокое чувство у Вари. Наваждение непременно рассеется, если... Если не давить на девчонку. Раньше Галина часто злоупотребляла правами старшей сестры. И вдруг поняла: Варька выросла, нельзя больше диктовать, приказывать, поучать.

Галя потому и не спешила с разговором, чтобы остыть и в сердцах не выпалить лишнего. Нет, это, скорее всего, будет задушевная беседа двух подруг. Она тщательно взвешивала и подбирала доводы. Но любые разумные доводы могли оказаться бессильными, поэтому Галя собиралась напомнить строптивице и о том, как страдает мать. Мама просто не переживет, если Варенька не получит медаль.

Обычно раз в неделю за чаем Галя обсуждала с матерью домашние проблемы. Сначала кое-что рассказывала о себе. В той дозировке, которую считала необходимой. Она не очень баловала Ольгу Петровну откровениями, но, как хорошая дочь, считала себя обязанной поведать матери хоть что-то о событиях своей жизни. У Ольги Петровны это создавало иллюзию близости со старшенькой. Затем они обсуждали крупные покупки. Ольга Петровна жаловалась на сантехников, ЖЭК. Галя все с пониманием выслушивала, целовала ее и отправлялась спать.

Она втайне гордилась собой за то, что проявляла внимание к маменьке и брала на свои плечи часть домашних забот. Галя даже собиралась переложить этот груз на плечи Варвары, как только та поступит в институт. Хватит бездельничать!

Отныне все отведенное для домашней планерки время уходило на обсуждение Варькиного романа, на охи и вздохи по поводу непредсказуемых последствий. Казалось бы, почему так всполошились Ольга Петровна и Галя? Их соседка по площадке шестнадцатилетняя нимфетка Дина дружила уже с четвертым мальчиком, и родители воспринимали это совершенно спокойно. Но Варя была совсем другая, серьезная девушка.

— Как она изменилась внешне, Галечка! Глаза! Я боюсь смотреть в ее глаза. Это первое чувство может стать для нее большим потрясением. Она совсем забыла об учебе, выпускных экзаменах, институте! — в панике твердила Ольга Петровна.

Раньше у Варвары были не глаза, а очи, соглашалась с ней Галя. Как у невинного младенца, чистые, простодушно и радостно взиравшие на мир. Сейчас взгляд серых Вариных глаз как будто стал нежнее, глубже, непроницаемей. Галина ловила в них растерянность и изумление. Любовь застала бедную Варьку врасплох. Она вовсе не ждала ее так скоро, хотя, как все девчонки, мечтала о ней.

А Ольга Петровна теперь каждый день приносила домой новые истории. О том, что в соседнем квартале дочка Нины Аркадьевны, едва ей исполнилось восемнадцать, тут же выскочила замуж. А муженек вообще моложе ее на три месяца, весной пойдет в армию. Отныне для Ольги Петровны не было худшего несчастья, чем ранний брак. Вчерашние школьники спешат пожениться, не имея ни малейшего понятия о том, что такое семья. Стоит ли удивляться, что девяносто девять процентов таких семей вскоре разваливаются? Остаются младенцы. Хорошо еще, если малышей подбрасывают бабушкам и дедушкам.

Дурные предчувствия томили Ольгу Петровну. Галя соглашалась, что это недоразумение вполне может закончиться ЗАГСом. Примеров сколько угодно. Им так нравится играть, во взрослых, этим маменькиным сынкам и дочкам. Они желают сочетаться законным браком и жить вместе. О том, что такое деньги, жилплощадь, быт и прочие тяготы, акселераты имеют весьма туманное представление. Во всяком случае, грубая проза жизни их до сих пор не касалась.

И в их семье тоже не без урода. Славик, сын двоюродной сестры, в свои двадцать три года дважды умудрился жениться.

— Я бы издала указ, запрещающий нашим младенцам жениться до двадцати пяти лет, пока не оперятся, не получат диплом и не научатся содержать семью, — предложила Галя.

Ольга Петровна недоверчиво покачала головой.

— Варвар! Зайди ко мне, поговорим, — как-то вечером дружелюбно окликнула сестру Галя.

Ольги Петровны не было дома. Момент благоприятный, медлить больше нельзя: весна на носу, а с ней экзамены. Наблюдая за сестрой, как кот за мышью, Галина пришла к выводу, что Варькин роман продвигается вперед семимильными шагами. Приметы были налицо. Сестрица возвращалась домой, сияя какой-то тихой радостью, раскрасневшаяся, с блестящими глазами. Костер разгорался. «Целуются, негодяи», — в бессильной ярости думала Галя.

На ее зов Варвара явилась неохотно, присела на краешек стула, готовая в любой момент вскочить и убежать. Каменное лицо, опущенные долу ресницы. Варя приготовилась не только защищаться, но и давать отпор.

— Ты похорошела. Очень! — вдруг огорошила сестра, с одобрением разглядывая от макушки до комнатных тапочек. — Была сморщенным коконом, из которого на глазах вылупилась бабочка.

Варя порозовела, довольная похвалой. Уж в чем, в чем, а в лести сестру никогда нельзя было заподозрить. Казалось, лед тронулся. Но Галина тут же обронила:

— Только крылышки не обожги! Металлические нотки помимо воли снова прозвучали в ее голосе. Варя мгновенно собралась как пружинка и приготовилась к отпору. Стоп! Разговор должен быть задушевным.

— Когда-то сиживали мы с тобой на этом диване и говорили обо всем на свете, о твоих делах, о твоих друзьях, — с обидой напомнила Галя. — Что же случилось? Почему я вдруг стала чужой? Почему ты ничего мне не рассказываешь, ведь в твоей жизни сейчас происходят значительные события?

— А разве ты в состоянии меня понять? Да ты никогда и не пыталась приглядеться к людям, которые на тебя не похожи! — почти выкрикнула Варя, и ее голосок пресекся от волнения.

— Я прекрасно знаю твое мнение о себе — монстр, а не женщина. Без души, терпимости и доброты к ближнему. Но ведь раньше ты так не думала. Всегда обращалась ко мне за советом.

Галина сама удивилась, сколько грусти и тепла в ее голосе. То ли она переигрывает, то ли в самом деле задета словами дерзкой девчонки.

А Варя снова поддалась на этот маленький обман, вспомнила прошлое и смягчилась. Похоже, сестрица вовсе не собирается отчитывать ее своим ледяным тоном, в ход пошли упреки и жалобы. Когда-то она дорожила мнением Галины, любовалась ее холодным умом, ядовитой иронией. Мечтала во всем походить на сестру.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: