— Что теперь?

— Напои меня… чтоб — до капли всё… — по-прежнему хрипло, чуть ли не прошептал тот.

Макс откупорил флакон, из которого сразу же потянулся лёгкий сизый дымок:

— Что это за термояд такой? — пораженно протянул он, глядя, как горлышко склянки покрывается инеем.

— Давай! — на этот раз уже твёрдо смог произнести старик.

Подумалось: «Эвтаназия какая-то», — но, мысленно пожав плечами, Максим приподнял голову раненного и осторожно влил содержимое флакона в чуть приоткрытый седобородый рот.

Чудеса… Воздействие снадобья на раненного было мгновенным, неправдоподобным и впечатляющим: через несколько секунд старик уже покряхтывая сидел, всё так же зажимая рану, а ещё через минуту — тщательно вытер руку о подол своего балахона и протянул её Максу, очень низким баритоном попросив:

— Помоги-ка встать, спасатель — разговор есть. А вот времени, к сожалению — нет: этот эликсир меня ненадолго вернул.

Максим подсел, и перекинув довольно мощную руку своего нового знакомца через плечо, стараясь резким движением не потревожить его рану, медленно поднял того на ноги.

«Ничего себе эликсир, цены ему нету, — невольно вдыхая исходящий от раны ядрёный запах горелой плоти, подумал Макс, — ведь что творит — промедол вообще в сторонке нервно курит… Интересно, во флаконе осталась ещё хоть капля?..»

Старик сразу взял уверенный курс на лавку у стола, и довольно бодро для тяжелораненого, почти даже и не обвисая на Максиме, преодолел пятишаговую дистанцию. Усевшись с помощью гостя и опершись локтями на стол, он глубоко вздохнул и, кивнув Максу на стоящий рядом массивный табурет, заговорил уже вполне нормальным голосом:

— Садись, не люблю голову задирать. И пойми: времени действительно в обрез, а сказать и сделать надо бы успеть всё. Ты мне вот что скажи: вот перед тем как здесь оказаться, с тобой что было? Умереть ты, случаем, не собирался?

Максим снова тронул пальцами отчего-то так и не засаднившую скулу:

— Ну… было что-то такое. Мог и помереть, а мог и…

— Э… — в глазах старика промелькнуло что-то похожее на сочувствие, — ты уж поверь на слово, второго по всему видать не случилось. Если ты сейчас здесь, то значит, там — ты уже умер…

— Здесь — это где, в загробном мире, что ли? — Макс нашел в себе силы саркастически усмехнуться.

— Э-эх, знал я, что непростой разговор будет… Нет, не загробный, а просто — другой. Тебе лучше в это сразу поверить — осмыслить успеешь потом. У тебя там, где ты жил, к магии как относились?

— К магии? — несколько оторопело переспросил Максим, на миг задумался и пожал плечами, — Да никак, как к сказке — несерьёзно…

— Вот, — кивнул старик, — а у нас тут с нею всё серьёзно. Она здесь есть, была и будет — и тебе с этим жить.

— Жить? Хм… но ведь кто-то сказал, что я умер?

— Умер, — кивнул старик, — там ты умер. А здесь… случился, родился, объявился — выбери сам, что тебе больше нравится. Короче, здесь ты теперь жить будешь, нравится тебе это или нет. Лучше выслушай. Заклинание у меня заготовлено было — много лет над ним работал, именно для такого случая — ну, в общем: когда у меня сложится полностью безнадёжная ситуация, оно — заклинание это — сработает и перенесёт сюда сущность того, кто там, в твоём мире, вплотную подошел к смертной черте — того, кто через миг уже умрёт. Вникаешь? — Максим автоматически кивнул, хотя в голове еще ничего толком не сложилось, — Вот оно и сработало — ты здесь. И никакого выбора у тебя нет. Я тебе, по сути, вторую жизнь подарил, так что должен и ты мне помочь. Вон часы песочные стоят: переверни их, когда песка в них почти не останется, эликсир действовать перестанет и, значит, нам придётся прощаться…

Макс через стол дотянулся до старых, в бронзовом корпусе, часов, подтянул их поближе и перевернул. Тонкая струйка песка с еле слышным шипением коснулась донышка пустой колбы.

— Но, до этого много успеть надо. — продолжал тем временем старик, — Так что — слушай и по пустякам не перебивай. И имей ввиду, я ведь могу всё и без твоего согласия сделать, но лучше если ты всё осмысленно примешь. Да и для тебя же самого лучше: с собой спорить не будешь — во стократ сильнее станешь. Итак, слушай: я — маг. Белый. Есть ещё и Черные — боремся мы друг с дружкой, всегда боролись, да вот сегодня врагу моему монета орлом выпала — застал он меня врасплох и, по сути — меня уже нет. Не должно быть. Но я заранее всё продумал — и потому ты здесь. Я не могу позволить погибнуть моему опыту — не для того копил… Я его тебе передам, а с ним — и знание этого мира, его языков и обычаев, и… магии. Всё это на твоё собственное «я» наслоится, и ты от этого только богаче станешь. И сам при необходимости сможешь потом всё передать — если кому посчитаешь нужным передать, ну да сам всё поймёшь. Долго говорить нам некогда — вон уже, сколько песка в часах пересыпалось. Ты, похоже, человек решительный, это удача моя — то, что не ничтожество какое-то у вас там умереть угораздило — так что, решай для себя быстрее и — к делу.

Максим чувствовал себя несколько ошарашенным, огорошенным, а то и вовсе отупевшим от всего происходящего, но всё же смог уловить самую суть сказанного и, не впадая ни в малейшую панику, понять главное. Да и интуиция не перечила, спокойно внутри было, как за вечерним чаем в мамином саду.

— Зовут-то тебя как, отец? И… почему я тебя понимаю?

Старик усмехнулся:

— Лендером зовут, Белым Лендером. А язык здешний, он в заклинании был заложен, как же без этого? А тебя самого как кличут?

— Макс я. Друзья Греем прозвали, ну за волосы мои — их мама пепельными называла, а они — серыми считали, так и повелось.

— Серый, говоришь? Хм… Легенда тут издавна бродит: мол, придёт когда-то Серый рыцарь и сможет над темной Бездной победу одержать. Только… я-то знаю, что окончательную одержать невозможно, а вот весомые одерживать — это да, это вполне… Ну, что ты надумал?

— Так выбора же — нет? — ухмыльнулся Максим. — Давай, маг Лендер, исполняй то, что задумал, а я уж как-нибудь потом побарахтаюсь. Что мне сейчас делать-то надо?

— Руки свои ладонями на мои положи и в глаза мне смотри не отрываясь — вот и всех делов. Ну, начали?

… И сразу что-то тугим неразрывным потоком понеслось-заструилось в голове у Макса, совершенно оттеснив в сторону его собственное восприятие мира. Где-то на периферии сознания на миг возникло слово «перезагрузка», слово из прежней жизни, возникло и пропало, унесённое новым информационным потоком…

— Всё, Грей, очнись — закончилось. Слышишь меня? Всё, ты маг теперь — Белый ли, Серый ли — это жизнь покажет. Твоя. Потому что моя уже практически закончилась, вон песок досыплется сейчас, и — всё. Дослушай меня. Возьмёшь здесь самое ценное, ты теперь знаешь — что, меня отсюда вынесешь, а саму хижину подожжешь. Тот, который сумел меня достать, удостовериться захочет, его люди к вечеру обязательно здесь объявятся. Так пусть подумают, что у них всё, ну — абсолютно всё получилось. А что чего-то не хватает в моём хозяйстве — то пусть огонь скроет. Это тебе даст выигрыш во времени: освоишься — тогда и сможешь всерьёз «побарахтаться». В столицу езжай, постарайся устроиться получше, а там сориентируешься — в твоей голове сейчас намного больше, чем в моей…

…С края поляны, противоположного тому, на котором он здесь впервые появился, с высоты серого в яблоках жеребца по имени Маргус, Грей в последний раз оглянулся на густой столб дыма над приземистой хижиной и на, казавшееся издали изломанной веткой, лежащее на траве тело Белого Лендера — дух и знания которого теперь вплотную соседствовали, а вернее, полностью растворились в его собственной сущности.

…Тропа была едва заметной и, змеясь среди густой травы, частенько полностью исчезала из виду, так что если бы не хорошо знакомый с ней Лендеров конь с почти патрицианским именем Маргус, то, похоже, Максиму пришлось бы кружить по лесу до глубокой старости. Поняв, что в этом, совершенно безнадёжном для него деле можно всецело положиться на умное животное, новоиспечённый маг ослабил повод и целиком отдался неспешному течению собственных мыслей.