На какие только ухищрения не пускалась Сэлли, чтобы достичь желаемого… И всё это можно было бы стерпеть, если бы степень их коварства не возрастала от раза к разу. А последний эпизод в этом ряду всё-таки переполнил чашу терпения принца: в один из вечеров, собрав в своём салоне альфанскую знать, в том числе пригласив и принца, Сэлли зазвала последнего в свои комнаты, якобы для демонстрации какой-то заморской диковинки, а там угостила его бокалом вина (как позже определил Грей по ауре принца — с приворотной составляющей) и быстренько разоблачившись, юркнула в постель.
Откуда же ей было знать, что от приворотов и большинства популярных ядов Максом на своём подопечном давно уже была поставлена соответствующая защита? В общем, принц вопреки её чаяниям так и не соблазнился младым доступным телом, а так как в дверь уже тарабанила предупреждённая прислуга, то незадачливому «совратителю» пришлось в скором порядке ретироваться через окно, благо не очень-то высоко расположенное…
Вот после этого-то инцидента, всласть изругавшись и от души отпинав ни в чём не повинную мебель, принц и обратился к Максиму со своим отчаянным призывом.
А сейчас он в нетерпении ёрзал на трактирном табурете, мучаясь любопытством в неведении задуманного Греем. Их наблюдательный пост находился на той самой улице, по которой граф Брисс ежедневно проезжал из королевского дворца в свою городскую резиденцию. А почти напротив трактира располагался так называемый «пансионат мадам Бибо», прекрасно известный жителям столицы как самый высокопробный бордель страны, под какую бы там вывеску он не рядился. В таких вот декорациях Максу и предстояло разыграть некое действо с далеко идущими последствиями.
Барон, внешне совершенно бездумно прокручивая на столе стакан с белым буанским, терпеливо ждал, когда в конце улицы покажется всем знакомый открытый конный экипаж, на котором граф имел обыкновение разъезжать по городу в последнее время. И, наконец, дождался.
Завидев вынырнувшее из-за поворота раззолочённое ландо, Максим тут же развернулся на табурете в сторону двери пансионата, и начал формировать загодя продуманное заклинание.
Представление началось: через дорогу от них, из приткнувшейся к обочине кареты, судя по всему — наёмной и дожидающейся клиента, выпорхнула весьма приметная парочка: мужчина, выглядевший хотя и знатным, но совершенно незнакомым дворянином, и хорошо знакомая друзьям молодая девица — Сэлли Брисс. Заливисто рассмеявшись, она почти у самых дверей пансионата прильнула к своему кавалеру в долгом поцелуе, и не отрывалась от этого занятия, пока экипаж казначея не приблизился достаточно близко для узнавания. После чего, вновь звонко на всю улицу рассмеявшись, она, крепко ухватив за руку, увлекла своего партнёра внутрь славного заведения.
Теодор Брисс обладал очень хорошей реакцией и был чужд какой бы то ни было нерешительности. Резким окриком остановив экипаж, он без промедления ринулся вслед за «непутёвой доченькой».
Не став дожидаться видимых последствий этого вторжения, Грей жестом подозвал к себе отиравшегося неподалёку шустрого подростка, бросил ему мелкую монету и тут же подробно растолковал, какими словами надо от имени мадам Бибо уведомить стражников об учиняемом в пансионате погроме. Малец со всех ног ринулся выполнять поручение.
— Всё, мой принц, думаю — дело сделано.
— Но ведь это же был морок, да, Макс?
— Конечно, морок, мой принц, к тому же, развеянный сразу, как только граф пересёк порог этого чудного домика. Он сейчас рвёт и мечет, пытаясь отыскать там Сэлли с кавалером, подозревая всех присутствующих в пособничестве. Представляю, как им сейчас «весело»…
— То есть, он их там определённо не найдёт. Но ведь граф, когда доберётся до своего дома, сразу узнает, что Сэлли как благовоспитанная девица просидела весь день за вышивкой, и тогда поймёт, что он глупо обознался!
— Фи, мой принц, за кого вы нас принимаете? Мы же солидная финансовая пирамида… тьфу ты, в общем — противной стороне не оставлено ни малейшего шанса на выигрыш. Два часа назад Сэлли получила через посыльного таинственное письмо с приглашением на романтическую встречу инкогнито в одном из глухих переулков Альфаны, где она, я уверен, и пребывает в данную минуту с соблюдением всяческих конспиративных ухищрений. И, что самое пикантное, это письмо — за вашей подписью, мой принц, так что будьте уверены, осечки там быть не может…
— Макс! Да ты что?.. это же такой крючок, с которого мне уже не спрыгнуть! Она же всем покажет письмо, и мне останется только одно…
— Спокойно, Тони, дай мне пару секунд… — Грей прикрыл глаза и на несколько мгновений замер неподвижно. — Всё, мой беспокойный друг, — продолжил он, вновь взглянув на принца. — Только что, в том жутко компрометирующем тебя письме, неважно даже, где она его хранила — за корсажем у сердца или в каком-нибудь другом укромном месте — так вот, там сейчас произошла чудесная метаморфоза: почерк и текст изменились кардинально, смысл послания стал развязным и не допускающим иного толкования, а самое главное то, что подписано письмо теперь просто и непонятно — «навеки твой, Джакомо Казанова, шевалье де Сенгальт». И будет Сэлли Брисс последней дурой, если вздумает его кому-то показать — тогда уж папочка наверняка отправит её в самый дальний из монастырей…
По улице грузно протопали четверо стражников во главе с офицером и скрылись в недрах великосветского борделя.
— Всё, пойдём отсюда, Тони, здесь нам больше делать нечего…
Вечером того же дня дежурный офицер сообщил принцу, что его желает видеть отец.
— А так же вас, господин барон, — добавил он и, откозыряв, покинул покои принца.
Тони обеспокоено взглянул на Максима:
— Как думаешь, это связано с сегодняшним скандалом?
— Мой, принц, даже если и связано, не вибрируй нервом, наши действия вполне подпадают под трактовку «необходимая оборона». Расслабься и давай почтим вниманием нашего короля, там заодно и узнаем, в чём причина этого вызова.
Король принял их в рабочем кабинете, сидя за заваленным деловыми бумагами столом.
— Принц, барон — располагайтесь, через минуту я освобожусь.
Он дописал несколько строк на листе гербовой бумаги, встряхнул над нею резной песочницей и ссыпал песок с документа в корзинку у ножки стола.
— Ну-с, господа, признайтесь без утайки, не ваши ли уши торчат из этой истории с дочерью графа Брисса? Судя по докладу начальника тайной полиции, явных ваших следов там как будто и не просматривается, но уж очень всё произошло вовремя и с прогнозируемым результатом. Что скажете, барон?
— Трудно было бы спорить с такой проницательностью, Ваше Величество, только я и пытаться не буду. Простите меня, мой король, но мною действительно были предприняты шаги по ограждению моего подопечного от назойливых притязаний госпожи Сэлли Брисс, которая в своём стремлении утвердиться в роли как минимум фаворитки принца в последнее время начала переходить все допустимые границы. Смею вас заверить, принц лишь выразил пожелание прекратить эти домогания, а методы достижения целиком и полностью лежат на моей совести.
— Да ладно вам, барон. Должен признать, комбинация была проведена ювелирно. Сэлли на данный момент уже на пути к своему родовому поместью, где проведёт не менее года на лоне природы. Хотелось бы надеяться, что это несколько поумерит её пыл. Но оставим это, я вызвал вас обоих по несколько иному поводу. Не далее как сегодня послом королевства Бризар мне было передано письмо его повелителя, моего монаршего брата короля Силура III, которое требует к себе очень пристального внимания. Вас, барон, оно касается лишь как человека близкого к королевской семье, но будет небезынтересным услышать и ваше мнение. Не буду зачитывать это витиеватое послание, лучше в двух словах перескажу самое основное. На данный момент даже сам факт появления этого письма весьма примечателен. Принц в курсе, а для вас, барон, необходимо прояснить некоторые детали. Уже почти два года, как мы получаем известия о делах в Бризаре косвенным путем, даже их посол в Талании знает немногим более нас. Это связано с тем, что лежащее между нашими королевствами независимое княжество Лигор, и без того труднодоступное из-за своего расположения внутри обширной горной системы, некоторое время назад начало проводить политику тотальной изоляции от внешнего мира. Потому известия о событиях в Бризаре поступают к нам кружным путем и запоздало. А сведения оттуда последнее время были весьма туманны и противоречивы. Якобы был раскрыт заговор против короля Силура и, как следствие этого, ушли со сцены видные политические деятели королевства, не просто ушли, а были либо казнены, либо заключены под стражу, либо сосланы в медвежьи углы. А им на смену пришли совершенно непримечательные личности, серые и никчемные, но при этом весьма заносчивые и недружелюбные. Работа нашего дипкорпуса в Бризаре осложнилась до крайности — при дворе они не приняты и всякое общение ограничено только секретариатом министра иностранных дел. Даже работа с агентурой не приносит желаемых результатов. Всё покрыто какой-то нездоровой таинственностью. Это вкратце. А теперь самое странное: в полученном нами сегодня письме король Силур III недвусмысленно намекает на целесообразность династического брака между его дочерью принцессой Элизабет и …тобой, Тони. Вот так — ни больше, ни меньше…