И мой провожатый тоже изменился еще больше при виде этой обновленной и помолодевшей Киры — забыв про меня, шагнул ей навстречу точно так, как и Крис ко мне. Признаться, это обрадовало — если Кира, такой непробиваемый боевой командир, вдруг способна без посторонних глаз ненадолго стать юной феечкой, летающей над цветами, и все это при виде этого парня, то точно Крис ей не нужен.
А может, для Киры многое проще? Меня же тоже обвинял тогда начальник орбитальной станции в легком поведении, когда следом за Алеком появился в моей жизни Криспин. Может, он и прав был — слишком много для одной мелкой Киви… Надо же… Оказывается, я — это Киви. Бескрылая тупая птичка. Или мохнатый крыжовник — переросток? Ни так, ни этак не вдохновляет.
Лаки оказался тем самым пилотом, который тогда виртуозно вывез нас с Крисом с горящей планеты, оставив там Киру. Да, Кира выжила, и я все же рада. Ужасно было видеть ее покрытой шрамами или потерявшей ногу, а вот такой живой и красивой даже приятно. Что поделать, Кира и правда очень красива. И странно — она выглядит точно так, как перед поступлением в Академию. Особенно сейчас, с этими локонами. С синей стрижкой она больше походила именно на хулиганистую вольнодумную студентку. А сейчас — красива по — настоящему, при всей антипатии к ней признать придется.
— Кира, может, ты все же останешься? — Сталий сейчас выглядел совсем иначе, ей показалось, что и плечи немного ссутулились, и сам как‑то утратил яркость.
Кира списала бы это на усталость — знала, что и сама выглядит неважно, слишком усталая и невыспавшаяся.
— Сталий, повторюсь, мы все обсудили. Все, касающееся наших личных отношений. Остается только работа. И я рада, что ты не переносишь на нее свои разочарования.
— Возможно, потому что их еще нет.
— Вот как?
— Да, моя Кира. Еще не время для полного разочарования. Мы оба живы, а это означает, мне есть на что надеяться.
— Например?
— Что ж, — улыбнулся Сталий так, словно ждал этого вопроса, словно сам подталкивал Киру задать его. — Мы все воины. И мой соперник тоже.
— Ты хочешь убить Резкого? — похолодела Кира. — И после этого надеяться еще больше на 'исполнение своих желаний'. Тогда ты чудовище…
— Кира… — простонал Сталий. — Неужели я и правда поход на такого мерзавца?! Да, мы спарринговали с ним. Но это был честный поединок, и мне тоже досталось. И не первый раз от твоих друзей. Но это нормальный мужской разговор. А желать воину гибели? Нет, Кира. Но будь здравой. Это из области реальности. Несмотря на регенератор.
Она вскинула задумчивый взгляд:
— Ты уже в курсе?
— Да, естественно, — похоже Сталия не удивило ничего, ни ее вопрос, ни сам факт поучения землянами регенератора в подарок от генерала. — Он же мой друг. И мы полагаем, это правильный шаг. Я бы и сам был готов предложить его вам. Только не знал, как в такой короткий срок выучить твоего медика.
— Это сложно?
— Для тебя? Угнавшей у меня штурмовик? Для тебя просто, но это какая‑то загадочная особенность твоего разума. Лично твоего, а не землян в целом.
— Ты столь невысокого мнения о землянах?
— Нет. Высокого о тебе. Кира!!!!! — неожиданно стоном закончил спокойную, даже равнодушно произнесенную фразу Сталий.
— Ри, — положила Кира руку на его плечо, потому что ей не хотелось видеть, как срывается с резьбы этот красивый, сильный и храбрый человек. — Не надо. Все пройдет. Завтра мы улетим. А у тебя впереди вся жизнь. С красивой молодой невестой. Это же прекрасно.
— Тебе нравится меня добивать?
— Нет. Мне нравится, когда все стоит на своих местах.
— Хорошо, — командор обессилено прислонился к стене. — Хочешь правду?
— Чистую.
— Планета, откуда родом моя невеста, еще при помолвке заключила договор с Таллирией. Военный союз. И вот сейчас, когда те, кого вы, земляне, прозвали 'щупальца', необыкновенно активизировались, нам всем пришлось вспомнить об этом полушутливом, как тогда казалось, договоре.
— Знаешь… А это признание ничуть не лучше предыдущего, — таким же усталым голосом ответила Кира, по привычке глядя в его глаза. — Мне жаль эту девушку. И я рада за Эйлу. Хотя бы она не задохнется в вашем мирке. Но, честно говоря, мне сейчас и правда не хочется улетать.
— Правда? — Сталий схватил ее за плечи.
Она не вырвалась, просто не шелохнулась в его руках, таких сильных и нежных одновременно. Он не заставил ее вздорогнуть, как если бы коснулся Виталий Сергеевич. И все же прикосновения Ри были ей приятны. Но она слышала другой голос при этом, видела перед собой другие глаза — хулиганистую дымку Сашкиных глаз.
— Правда, Ри. Мне страшно за наших ребят. Не бросаю ли я их на произвол судьбы? Это твое признание заставило меня подумать. А не стоит ли ваш мир на пороге межпланетной войны?
— Будет ту один отряд землян или два. Разве это решило бы исход межпланетной войны? — горько усмехнулся Сталий. — А вот мне без тебя действительно будет тяжело. Ты такая… Такая необыкновенная… Пойми, я же помню жену своего друга. Она хоть и недолго прожила здесь, но запомнилась. Вот в ней было что‑то нарочитое, отличавшее ее от наших женщин с каким‑то вызовом. А ты настолько естественна, настолько органична. И с мечом, и в скафандре, и во время танцев… Ты одинаково прекрасна, моя любимая.
— Самая обычная, — пожала плечами Кира. — И да, люблю и умею.
И на сердце у нее стояла боль.
Сталий промолчал, но про себя подумал: 'Ты все равно сдашься мне. И будешь моей'.
А внутри у него тоже стояли боль и пустота. И еще одно, совсем новое для него чувство… Почему‑то Сталий не мог впервые в жизни разобраться в себе. Та девушка, его невеста. Незнакомая, но привычная в мыслях. Он не думал о ней годами. Есть и есть. Где‑то далеко. Появится, не появится, что при этом будет чувствовать — он просто не задумывался. Знал безоговорочно — будет беречь, обеспечит ей покой и заботу, а она выполнит свои обязательства и родит здоровых детей. Не обеспечит его достойным потомством — поплатится в соответствии с традициями, только и всего. А с Кирой он узнал, что значит любить. И что женщина может и вовсе не нуждаться в защите и теплом доме, а может быть прежде всего умным и надежным другом. И даже боевым товарищем, с которым в паре так легко и спокойно идти в атаку на вражеские истребители. Все это ломало представления Сталия, а обломки прежних стереотипов до крови рвали ему душу. И он понимал, и это выплывало как из тумана, проясняясь все отчетливее: слова 'ты будешь моей' звучали неправильно, фальшиво применительно к Кире. А иных он не знал.
Близилось время отлета группы Киры, и мне надо было окончательно определиться — хочу я улететь или остаться. И никак не удавалось узнать, какое же решение принято относительно Вайпера.
— Крис, так все же, — завела я разговор за ужином. — Ты уже знаешь, что будет с тобой?
— Жить буду. Не знаю, как насчет долго. Но счастливо точно, — рассмеялся он. — У меня же есть ты.
— Но я не знаю твоих планов! — слезы рвались в горло, и свой собственный голос показался мне противным и визгливым.
— Никто не знает, — пожал плечами Крис. — Ты разве не в курсе? Ребята на патрульные облеты ж выходят постоянно.
— Погоди‑ка, хочешь сказать, что могут напасть? Но я еще помню, как это жутко. И не хочу.
— Тогда улетай с Кирой.
— И бросить тебя с этими бритыми красотками?
— Рина, о чем ты? Я вернусь к тебе со следующей ротацией. Найду, теперь уже не отвертишься. И будем вместе.
— А все то время, что мы не вместе? ты будешь веселиться с лысыми?
— Нет, — Крис слегка прищурил один глаз, и мне показалось, что шрам над бровью, который я хорошо помнила, исчез. — Работать буду.
— А выходные?
— Какие тут выходные? Да и вообще в нашей службе. Ничего страшного. В работе время пролетит быстрее, и я тебя догоню.
— Может, мне тогда остаться?
— Рискованно. И если мне придется улететь? У нас на корабле трое задержанных, их охранять надо, да и нападение на звездолет возможно. Кире нужны руки. Сама слышала. Тогда ты здесь застрянешь на полгода, а с Алешкой, как я понял, не очень дело сложилось?