— Ты помнишь, как мы купались в ручье? Тебе еще попадало за то, что ты здорово испачкала там свое платье.

— Тетя Джулия до сих пор думает, что я так испачкалась в школьной песочнице, — призналась Глория. — А помнишь, как я помогала тебе с домашними заданиями, а мистер Кларк писал «очень хорошо» на моих работах и «интересно» на твоих.

Джонатан рассмеялся:

— Как ты ни старалась, все равно в них проглядывал стиль Моррисон.

Официант принес рыбу, овощи, фрукты и булочки. Джонатан продолжал говорить, и она начала постепенно расслабляться, наслаждаясь едой и его обществом. Чувство униженности и горечи покидало ее, и она уже стала свыкаться с мыслью о том, что этот мужчина, единственный, кто что-либо значил для нее, никогда не будет принадлежать ей.

И все же она была по-своему счастлива, как бы это ни казалось парадоксальным. Хотя это и делается ради Сьюзен, но она сможет видеть его ближайшие две недели, общаться с ним.

Подали десерт, а их беседа все продолжалась. И только когда зал стал постепенно пустеть, она сообразила, как долго они сидели вместе. Виновато покраснев, она показала несколько листов чистой бумаги.

— Извини, мне было так хорошо, что я даже забыла, зачем мы встретились.

— Ты не виновата, наша встреча и мне доставила удовольствие. — Он с досадой взглянул на карманные часы. — Но мне нужно бежать на работу. Как ты думаешь, тебе удастся подготовить для меня что-нибудь к концу недели? Надеюсь увидеться со Сьюзен в пятницу.

У нее сжалось горло, но она поспешно кивнула.

— У меня уже будет кое-какая информация, и уверена, что к пятнице я напишу стихотворение.

— Хорошо. — Он встал и уплатил по счету. — Рад был нашей встрече. Благодарю тебя. И спасибо за твою помощь. Ты даже не представляешь, что она значит для меня.

Она торопливо собрала свои бумаги и засунула все в сумочку. Уж она-то знала, что значила ее помощь для него.

И именно это больше всего расстраивало ее.

Забыть о работе — это было на него не похоже. Натягивая свой докторский халат, Джонатан с неудовольствием вспомнил набитую пациентами приемную. Ни один из них не был рад его опозданию. Его так увлек разговор с Глорией, что они не только не приступили к написанию любовного послания, но и он сам опоздал на целых двадцать минут к началу приема.

Его помощница Агнес наградила его убийственным взглядом, но промолчала, когда он торопливо прошел к двери. Он нагонит потерянное время, просто ему придется работать быстрее. Потом ему предстоит нанести визит пожилой пациентке, а затем увидеться со Сьюзен.

Черт! Однако встреча стоила того, решил он, стараясь отделаться от раздражения. Так приятно было увидеть снова Глорию, услышать ее смех. Он и забыл, как много общего у них когда-то было, как живо она интересовалась людьми вокруг себя. Он подумал о пенсионном фонде, который она собиралась создать. Это была идея, вполне соответствующая ее характеру. Она понимала нужды простых людей и жаждала помочь им.

И она явно давно не выходила в свет. Это удивило его, поскольку он продолжал считать ее весьма привлекательной девушкой. Но еще со школы большинство ровесников не могли разглядеть за ее аляповатой одеждой и неудачной прической очаровательную девушку.

Невероятно, как при всем этом ей удалось организовать свое собственное дело, притом весьма успешное. Его удивляло, что достаток совсем не изменил ее и что она оставалась такой же неискушенной, как и раньше. Она выказала настоящую заинтересованность его работой. Во время ленча вдруг стала расспрашивать о его карьере, медицинской практике, об отношениях с пациентами. Чувствовалось, что она задавала вопросы не из вежливости или простого любопытства. Он тоже отвечал на них вполне искренне, обрадованный возможностью поделиться с ней мыслями о своей работе. Он откровенно все рассказывал ей как когда-то, когда они были детьми. Но теперь она превратилась в женщину, притом в весьма соблазнительную женщину.

О Боже, о чем он думает? Они друзья, напомнил он себе, просто хорошие друзья. Но он ощутил, как ему недоставало ее все это время, как он скучал без нее. Какое же удовольствие было разговаривать с ней, рассказывать о своей жизни.

Сьюзен терпеть не могла разговоров о его профессии. Побоявшись оказаться необъективным, он мысленно постарался оправдать свою возлюбленную. Сьюзен была просто очень брезглива, как и большинство женщин. Если уж на то пошло, стеснительность и нежелание обсуждать деликатные вопросы свидетельствовали лишь о ее женственности. Глория воспитывалась в иных условиях и даже не понимала, что некоторых вопросов вообще не следовало касаться.

Быть может, он познакомит ее со Сьюзен, и они станут подругами. Сьюзен это понравится, а Глории поможет чаще выбираться в свет. Удовлетворенный своим решением, Джонатан пригласил первого пациента. Иногда бывали моменты, когда он радовался, что работа отвлекает его от мыслей, и сейчас был как раз такой момент.

Глория нахмурилась, прочитав эти строфы вслух, повторяя свои же слова про себя. Знал ли он? Мог ли предположить, что именно такие слова она жаждала услышать от него? Ее щеки порозовели, но когда она осмелилась взглянуть на него, он улыбался, весьма довольный любовным посланием. Потом посмотрел на нее с восхищением и благодарностью.

— Превосходно. Я так тебе обязан!

У нее перехватило дыхание, и она отвернулась.

— Ничего особенного. Я зарабатываю этим на жизнь, как ты помнишь.

— Знаю, но ты замечательно написала. Это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо читал. Я бы никогда не смог сочинить ничего подобного. У тебя просто фантастическое воображение. Именно это всегда восхищало меня в тебе. — Их взгляды встретились, и он тепло улыбнулся ей. — Сьюзен понравится, я уверен.

— Мне нужно уходить.

Глория взяла свою шляпу и пальто, желая исчезнуть, оказаться где угодно, хоть на краю земли, только не в его кабинете. Она чувствовала себя совершенно обнаженной — ее чувства были приравнены к товару, продаваемому за деньги. Она казалась себе совершенно опустошенной и больной, и боль становилась все невыносимее, пока он помогал ей надеть пальто.

— Прежде чем уйдешь, я хочу спросить тебя кое о чем, — остановил он ее уже у дверей, беря ее руку в свои. — Сьюзен пригласила на чай сегодня после ленча нескольких друзей. Ничего особенного, но мне бы очень хотелось, чтобы пришла и ты. Уверен, ей доставит удовольствие увидеть тебя снова.

Глория уставилась на него в изумлении.

— Меня? Ты хочешь, чтобы я пошла на чай?

— Разумеется. — Он усмехнулся при виде ее реакции. — Это же вполне естественно, ты не находишь? Там будет моя сестра — ты ее помнишь по школе — и еще несколько человек. Обещай, что придешь.

Это было так соблазнительно — провести какое-то время вместе, видеть его, говорить с ним, но она поняла, что он просит не об этом. Сьюзен была той женщиной, которую он любил. Он всего лишь хотел, чтобы Глория пришла в качестве одного из его друзей. Вероятно, просто жалел ее. При одной этой мысли она покраснела.

— Я… я не могу, — запинаясь, произнесла Глория, поворачиваясь к двери. — Сожалею, но просто не могу.