- Коли что нужно будет, кликните.

Хендрик кивнул и повернулся в зал, заставив многих немедленно уткнуться взглядами в свои кружки, сделав вид, что их больше всего на свете интересует их содержимое. Но это были простолюдины, и Хендрик понял их. Нечего вести себя как тупой бретер, который за любой косой взгляд готов разделать виновного на куски.

Да, постоялый двор потерял прежнюю ухоженность. Рыжий Зарук, помнится, гордился своим заведением, а теперь…

А дело-то вовсе не в постоялом дворе. Весь Златоград стал другим. Что-то в нем переменилось. Прежний Златоград остался только в снах, которые еще иногда видятся ему – цветущие яблоневые сады над Бурлянкой, вечерние улицы, освещенные фонарями, комната на втором этаже этого постоялого двора– когда-то они с Эльгитой провели здесь не одну счастливую ночь. Зачем он пришел сюда? Пытается вернуться в то время, когда был искренне и безмерно счастлив? Испытать давно забытые чувства снова? Глупо. Нет больше Златограда его юности. Златоград изменился. И он сам стал… другим.

Гул голосов в корчме внезапно смолк, и Хендрик, очнувшись, поднял лицо. Невольно посмотрел туда, куда глядели все посетители корчмы, и увидел молодую женщину, только что вошедшую в зал.

Незнакомка сбросила с головы суконный шаперон, быстро прошла мимо столов к лестнице, ведущей на второй этаж, поднялась по ней и исчезла в дверях. Хендрик успел ее рассмотреть, насколько позволял тусклый свет в корчме. Молодая, темноволосая, очень хороша собой. В лице есть что-то необычное, какая-то почти кукольная идеальность черт, которую редко встретишь у кревелогских девушек. Одета по-мужски, но это в Кревелоге, где женщины сплошь и рядом промышляют охотой и служат курьерами и лесничими, не редкость: это в империи считается дурным тоном, если девушки носят мужскую одежду. А еще незнакомка была вооружена, причем для этих мест не совсем обычным образом: Хендрик заметил у нее на поясе два парных сидских обоюдоострых скитума в черных кожаных ножнах.

- Кто это? – спросил он корчмаря, который все время вертелся рядом и пытался обратить на себя внимание.

- Вашбродь? – Корчмарь тут же принял самую подобострастную позу.

- Девушка, которая только что вошла – кто она?

- Виноват, вашбродь, но сам ничего о ней не знаю. Только живет она у меня уже три недели, заплатила вперед. Вроде бы ждет кого, - тут корчмарь осклабился. – Глянулась она вам?

- Интересная девушка. В какой комнате она остановилась?

- А первая комната от входа слева. На ночь всегда запирается на засов, видать, боится, что женихи потревожат.

- Та самая комната, - прошептал Хендрик. Опять что-то нахлынуло, сладко кольнуло в груди – и отпустило. - У тебя вино хорошее есть? Неразбавленное, выдержанное?

- Есть имперский винкасль малехо, вашбродь. Для себя держу в погребе.

- Сколько?

- Девять грошей пинта, но для вас…

- Хорошо, пусть будет девять грошей. Подай бутылку в комнату немедля. Прибавь фруктов хороших, если есть. И скажи, что я хотел бы с ней поговорить. Вот тебе еще два имперталя.

- Сей момент, вашбродь.

Корчмарь унесся волчком в дальний угол зала, к двери на кухню. Хендрик ощутил странное удовлетворение, даже вроде как на сердце у него потеплело. Он даже не ожидал, что еще может испытывать подобные чувства. А если незнакомка согласилась бы поговорить с ним – просто поговорить, - было бы и вовсе замечательно. Хоть какое-то спасение от одиночества, которое все время сопровождает его.

Он не ожидал, что корчмарь вернется так быстро.

- Отнес, вашбродь, - с жаром сообщил трактирщик, потирая руки.

- И что?

- Сударыня приняли ваш подарок и поблагодарили.

- И все?

- И еще сказали: «Коли хочет поговорить, я не против». Ой, вашбродь, видать, дока вы по части баб, Богиней-Матерью забожусь!

- Был дока. Сдачу за вино оставь себе, - ответил Хендрик и направился к лестнице.

***

Дверь была открыта. Девушка стояла у окна, спиной к нему. На дощатом столе, освещенном сальной свечой, стоял жестяной поднос, а на нем керамический кувшинчик, блюдо с зелеными яблоками, мелким виноградом и почему-то очищенной морковью, и глиняная пузатая кружка – видимо, более благородных бокалов под вино у трактирщика не нашлось. Кожаную утепленную куртку, сшитую из множества со вкусом подобранных красных и черных лоскутков, и пояс с кинжалами, девушка сняла. Стояла у камина в рубашке из тонкого полотна, штанах из темного тонкого нубука и высоких сапогах, которые в Кревелоге называли драгунскими. Стройная, изящная, тоненькая, как молодая береза. У камина на табурете лежали капюшон и полотенце.

- Неплохое вино, - девушка обернулась к гостю лицом, - но воды трактирщик все равно туда плеснул.

- Было бы смешно считать, что каналья упустит свою выгоду.

- Предупреждаю, если ты думаешь, что за стакан вина я позволю тебе попользоваться моим телом этой ночью, то очень сильно ошибаешься.

- Я рыцарь, сударыня. И все, чего я хотел, так это развлечь вас интересной беседой.

- В самом деле? – В больших серых глазах девушки вспыхнули веселые искорки. – Так скромен и так мало желаешь от жизни?

- Я приехал в этот город, посидел в одной гостинице, поболтал там с купцом о разных пустяках. Потом зашел в эту таверну и увидел вас. Мне показалось, что в такой скучный и холодный вечер хорошим людям стоило бы пообщаться немного. Впрочем, если вы желаете, я уйду.

- Однако странно, - девушка чуть заметно улыбнулась. – У тебя, сударь, такие великолепные оружие и броня, а ты остановился на ночлег в этом клоповнике. Это тоже скромность?

- С этой гостиницей у меня связаны кое-какие романтические воспоминания.

- Понимаю. И ты решил добавить в свои записки о романтических приключениях в златоградских тавернах новую главу?

- Я просто хотел поговорить.

- Извини, - девушка шагнула к Хендрику, протянула руку. – Ты просто не похож на тутошних жителей.

- Однако замечу, что и вы не похожи на местных женщин. У вас удивительные глаза.

- Это что, попытка воспеть мою красоту?

- Увы, я не менестрель. Всего лишь говорю, что есть.

- Моя бабушка была эарийкой.

- В самом деле? – Хендрик был удивлен и в то же время понял, откуда эти необыкновенная грация, тонкие черты лица и великолепное телосложение девушки, и почему она носит на поясе сидские кинжалы. – Не ожидал. Никогда не слышал о смешанных браках сидов и людей.

- Не было никакого брака. Но это слишком долгая и грустная история, и я не хотела бы рассказывать ее малознакомому человеку.

- Ваша воля. Я бы тоже не стал откровенничать на такую тему при первом знакомстве.

- Ага, понимаю, - глаза девушки заискрились. – Ты переодетый принц крови, а может, и наследник герцогского престола. Ты пал жертвой интриг и скрываешься от наемных убийц.

- Вроде того. А вы, наверное, аэссан, или я ошибаюсь? – Хендрик шагнул к собеседнице и добавил, понизив голос: - Parelle menn a braellen trueth.

- Увы, я не знаю эарийского языка, - ответила девушка с улыбкой, ясно говорившей, что она на самом деле этот язык прекрасно знает, - Но слово aessan я поняла. Можешь успокоиться: заказа на твою голову я не получала.

- Моя голова ничего не стоит, и за нее никто не заплатит.

- Опять скромничаешь?

- Нет, говорю правду. Давно минули те счастливые времена, когда кто-то желал мне смерти.

-Ты говоришь так, будто тебе восемьдесят лет.

- Иногда мне кажется, что так оно и есть.

- На улице темнеет, - сказала девушка, грея стакан с вином в ладонях. – Вот и еще один день закончился.

- Вы кого-то ждете?

- Моего друга. Он уехал в Грей и обещал вернуться к концу прошлой недели, но что-то задерживается в дороге.

- Грей довольно далеко отсюда, - Хендрик внезапно для себя почувствовал что-то похожее на ревность. – Однако я понял вас. Я ухожу.

- Мы еще встретимся, - неожиданно сказала девушка. – И спасибо за вино и фрукты.