Комната родителей радовала и расстраивала всем тем же, пришлось снова обращаться за помощью стихии.

До самого вечера я без устали бегала по дому, развешивая занавески, расставляя и раскладывая все по своим местам, обустраивая мое жилище в соответствии со своими представлениями о комфорте. Самым последним я аккуратно расположила в прихожей комнатушке на единственной во всем доме одежной распорке мой плащ-беглец, еще раз восторженно проведя по нему рукой.

Наконец, я уселась ужинать. На чистую лавку, на чистой кухне, достав из прочищенного погреба, я поедала начатую ранее горькую капусту, сегодня показавшуюся мне деликатесом. Дом сиял со всех сторон, меня обуревал восторг.

Последние пол стакана молока, сама не знаю почему, я налила в новенькое блюдце и поставила на пол за печкой.

После этого, скинув рубашку и наскоро ополоснувшись снова откликнувшейся водой, я надела свежую рубашку и отправилась спать. А эту, в которой я вынужденно потела весь день, прополоскала вода, и я оставила ее сушиться на бечеве, которая раньше держала занавесочку, отгораживавшую место омовения.

Уснула я довольная собой, благодарная стихиям и чуть-чуть голодная, в точности как советовал диетолог-консультант в моей прошлой жизни.

Новое пробуждение принесло с собой приятное ощущение неги, которого я и не чаяла добиться в своей новой жизни.

Правда, организм очень быстро потребовал решить проблему сброса переработанного и вброса материала для переработки. Из этого я сделала вывод, что опять отрубилась на несколько дней.

Когда решение самой неотложной проблемы было позади, встал вопрос о том, что нужно что-то кушать. Готовой еды была только капуста, насколько я смогла осмотреть подпол.

Повторный осмотр запасов показал, что у меня есть еще перележалые соленые огурцы, какая-то субстанция, которую я не могла опознать и некоторое количества мяса, замороженного неизвестное количество времени назад, ранее уже признанное мною несъедобным.

К сожалению, кого-нибудь достаточно сердобольного, чтобы отчитать меня за то, что меня столько дней не было и уточнить при этом сколько именно, рядом не нашлось и пришлось просто принять это знание как данность.

Поход на рынок закономерно ознаменовался пирожками с молоком. Мьяла сказала, что приходила, но ей никто не открыл. Я извинилась и пригласила ее ко мне сегодня вечером, а сама отправилась покупать продукты с корзиной на перевес.

Я купила пару куриных тушек (здесь птица называлась иначе), несколько разноразмерных говяжьих отрезов, двух маленьких молочных поросят по 4–5 кило каждый, несколько разных видов круп, которые визуально напомнили мне знакомые. Попытка купить масла провалилась: ни растительного, ни сливочного ни один торговец, которого я спросила не знал, но мне с удовольствием продали сала. Так же на прилавках не было яблок и картошки. Зато была морковь титанических размеров, такие же луковицы и исполинский сельдерей, кочан которого был размером с мое предплечье. В самом конце я приобрела себе молоко, сыр и творог.

Груженая, я приволоклась домой, разложила все по местам и вышла на задний двор дома, впервые не впопыхах и без пелены перед глазами осмотрев владения.

Луг был изумительным: ровным, изумрудным, с шелковой травой. Тут и там пробивались небольшими полянками цветы. Я опознала васильки, ромашку, зверобой, душицу, синий луговой и лютики. Где-то далеко, дальше моей территории (гипотетически), я видела большое маковое поле. Ближе к лесу, который еще был моим, нашлись пижма, чистец и эхинацея.

Где именно заканчивался принадлежащий родителям лес я не знала, но состав местных ягод заставлял задуматься о времени года: вовсю цвела голубика, уже поспевала костяника, в процессе прогулки нашлась большая земляничная поляна, никем не тронутая, а сильно дальше обнаружились даже клюква и черника.

Лес был влажным и теплым, веселый птичий гомон навевал мысли о праздном бытии. Хотя если присмотреться внимательнее, становилось очень заметно, что опавшие деревья, например, на дрова не тащили отсюда, да и вообще ходили тут не часто. Обилие комаров и муравейники в полтора раза выше меня размером однозначно намекали на нехоженность местных угодий.

Прогулка моя имела цель. Когда я вышла на заднее крыльцо, я впервые обратила внимание на сухостоящую сосну.

На самом деле, я не была уверена, что это именно сосна, но почему-то мне казалось именно так. Сухостоящее дерево в лесу — это высокая вероятность пожара в жаркие солнечные дни. Сегодня было облачно, а я шагала.

Дошла до ствола я уже ближе к обеду и уставилась на него. Двухобхватная махина была сухой даже внизу, у корня. Надо пилить. Пилить мне было нечем. Я обследовала весь дом, проверила все комнаты и точно знала. Так что я пошла к соседу, просить пилу.

Соседа не было, была соседка, которая попросила не заходить к ней, а пилу перебросила через забор.

— Ты чего? — Удивилась я.

— Не хочу, чтобы в мой дом нечисть пришла. — Категорично буркнула соседка и пошла в дом.

Пила была огромная и рассчитанная на двоих. Нести ее нормально не получалось — пришлось тащить ее волоком. Как именно я одна буду применять такой инструмент труда, я старалась не думать, постановив, что извертываться в своей голове занятие бессмысленное.

На месте мне не удалось сделать ничего внятного и я решила попытать удачу.

— Помоги, — обратилась я к ветру.

Никакой реакции, естественно. А вот после того, как я предложила очередной спор, пила тут же была подхвачена с той стороны, и вдвоем мы сумели зайти в ствол. А потом мы пилили. Долго. Очень.

Комары активизировались, стоило мне начать потеть. О том, что я надела платье я пожалела сразу же. Само по себе это решение все еще казалось правильным, но вот желание делать это самостоятельно испарилось к четвертому часу мерного пиления.

Когда дерево, наконец, начало крениться, а после и упало, я хотела есть, пить, спать и вымыться.

Пилу назад я волокла, едва переставляя ноги, а стоило мне кликнуть соседку, вылетел сосед с огромными глазами.

— Ты видела?! — Возбужденно проорал он.

— В чем дело? — Из вежливости поинтересовалась я.

— Стоян упал! — В той же интонации ответили мне. Мой недоуменный взгляд, видимо, был достаточно красноречив, чтобы уже спокойнее, мне пояснили. — Сухое дерево в лесу. Оно там всю жизнь мою было.

— И никто не боялся пожаров? — Устало протянула я. Ответом мне стал озадаченный взгляд. — Если такое сухое дерево вспыхнет на жаре, может начаться лесной пожар.

— Да какой пожар, дуреха! Стоян нас от нечисти оберегал, еще живым будучи, а как высох, говаривали, форпостом для нечистков стал, а теперь, раз он рухнул, сюда и нечисть сбежится.

К концу своей увлекательной истории Гант окончательно успокоился и даже немного расстроился.

— Не бойся, Гант. — Чуть улыбнулась я. — Если нечисть и придет в город, мой дом ее приманит сразу, а вы успеете сбежать. Прости, мне нужно идти.

Я подошла к колодцу и подняла пустое ведро на бортик. Желание получить воды в ведро было исполнено моментально.

Я отправилась в дом, вымылась и принесла еще воды, на этот раз пить. С первой же кружкой попросила сил, а потом просто неспешно потягивала стакан за стаканом.

С умиротворенного времяпровождения меня сбил стук в ворота. Народ уже возвращался со своих работ домой, все гомонили на тему упавшего Стояна и, честно говоря, если бы не монотонность стука, я бы и не заметила его.

За воротами ожидаемо нашлась Мьяла, да не с пустыми руками, а со своими пирожками и большим ведром молока.

— На ферму сбегала. — Улыбнулась она уже на кухне, пока я разливала молоко по крынкам.

Когда я при помощи воды и воздуха прочистила и высушила большой лоскут ткани, чтобы закрыть крынки сверху, глаза девушки стали чуть больше.

— Не знала, что ты виза. — Пояснила она.