Гриша помнил, что с тех пор Валера осатанел, прямо с цепи сорвался, очень уж расстроился из-за стюардессы Наташки. Жил он в большом сталинском доме ГВФ, с аркой, где у них была трехкомнатная квартира. Гришины родители имели двухкомнатную в «генеральском доме», прямо рядом с метро, в их доме на углу был большой гастроном. Весь Сокол был их вотчиной, улица Алабяна с выходом на Панфилова, старый поселок художников с деревянными дачами и садами, железная дорога, и над ней большой мост. От этого края их район простирался до Песчаных улиц, Ленинградского сквера и дальше до площади Марины Расковой. Иногда ребята гуляли на «той» стороне, выход из метро к «Головановскому переулку». Там был целый большой район каменных пятиэтажек, общаги разных институтов. Это был их Сокол, который они знали, как свои пять пальцев. Родители мало контролировали «гулянки» сыновей и каждый уголок Сокола был друзьями обжит: их детские спортивные школы, парки, пустыри, футбольные поля, хоккейные площадки, маленькие стадионы, дешевые кафе, три кинотеатра: Дружба, Ленинград и Сокол. Потом в подвальном помещении «Сокола» открылся Камерный музыкальный театр, который ни Гришу, ни Валеру не интересовал. Музыку они любили, оба были воспитанниками маститой музыкальной школы им. Дунаевского, но … опера, нет, это было не их искусство.

У Валеры во дворе жила девочка Света, охотно покупающая у него жвачки и другие мелочи. У нее была белая большая собака, которую Света водила на небольшую собачью площадку недалеко от входа в Ленинградский парк. Валера повадился ее туда провожать. Света не училась в их 705-ой школе около бань, а ходила в 706-ую на Песчаный переулок. Объясняла она это тем, что там был какой-то другой производственный «уклон», то ли чертежников, то ли радиомонтажников. Ребятам это было диковато, так как ни один ни другой не собирались работать по специальности «уклона», и по-этому на производственные специальности плевали. Светка была яркой блондинкой, с серыми глазами, довольно худенькая, совсем маленького роста. Ее крепкие прямые ножки были явно коротковаты, и на Гришин вкус толстоваты. Света, тогда уже закончившая 9-ый класс, была миловидна и привлекательна. Впрочем сейчас Гриша понимал, что Валерина тогдашняя подружка была все-таки очень простецкой девкой, с оттенком вульгарности. Папа ее служил в милиции, а мама работала в паспортном столе. Светка любила свой маленький рост, зимой ходила в невысоких сапогах на низком каблуке, их голенища тесно облегали ее толстенькие аппетитные икры. Высокий спортивный Валера ей явно нравился, рядом они смотрелись неплохо: Света едва доставала ему до плеча.

Знакомы они были давно, но по-настоящему обхаживать ее Валера начал только тем примечательным летом. Он ходил с ней два раза в день на собачью площадку, швырял там палку собаке, они ездили все вместе купаться в Серебряный Бор, ели чебуреки и пельмени в разных забегаловках, лениво валялись под кустами с одуряюще пахнущей черемухой. Света ценила Валеркино общество, девочки вообще к нему тянулись. Его мужские стати: внешняя привлекательность, сила, координация, музыкальность, известная наглость, приобретенная от общения с Наташкой-стюардессой, остроумие еще только развивались, с каждым годом все больше оттачиваясь, но и в 15 лет Валера не мог не нравиться. С другой стороны Света была на год старше, и ей казалось правильным давать Валере понять, что ему еще надо «сто лет говном плавать…». В ответ на ее не слишком умелые и умные подтрунивания он молчал, ожидая своего часа. Грише даже казалось, что друг увлекся Светой всерьез, а чего там было больше в этом увлечении, романтической любви или желания стать наконец взрослым, этого они тогда не понимали.

Произошло все весьма предсказуемо. Света пригласила Валеру «зайти». Родители ее были на работе, и ребята расслабились. Света по-хозяйски пожарила картошечки, они ели ее с сосисками и малосольными огурцами. Потом пили чай с пряниками. Никакого алкоголя. После еды, как потом рассказывал Валера, они сразу пересели на диван и начали обниматься. Потом улеглись и целовались, не силах друг от друга оторваться. Тогда никаких эротических подробностей друг ему не привел, но Гриша явственно представлял себе картину. Вот они оба лежат на широкой довольно продавленной тахте, в расхританной летней одежде. Валерины джинсы расстегнуты, майку он снял, Светина кофта задрана и он пытается дотянутся до пуговиц на ее лифчике. Потом его рука пролезает ей в трусы, палец скользит в дырку и исследует, как там в глубине. Ее ладонь крепко охватывает его напрягшийся член. Сколько это могло продолжаться? Недолго. Валера прекрасно знает, чего он хочет. Уж сейчас-то он своего упускать не собирается. В комнате светло, Светкина собака подходит к дивану и тычется мокрым носом в их распаренные тела. Света сама стягивает одежду, потом голая идет за тонким байковым одеялом, Валера смотрит на ее тонкую спину и круглую попу. Света раскладывает одеяло на тахте. Валера молниеносно раздевается. На краю его сознания бьется страх, что «вдруг ее родители вернуться, и тогда не стоит раздеваться … и так бы можно …», но потом он решает, что «ни фига, зачем портить себе удовольствие. Родители-то не его, а ее … придут — так придут. Что они ему-то сделают? Хотя … не дай бог». Но осторожность Валеру покидает, ждать он все равно уже не в состоянии. Наконец-то … он жадно входит в девчонку. Это оказывается неожиданно легко, и Валера, хоть и дурачок, понимает, что он у нее вовсе не первый. Вот и хорошо. Он так и хотел. Сопротивление чего-то там внутри, кровь и стоны его пугали.

В общей сложности Валера пробыл тогда у Светки часа три, она стала поглядывать на часы, а потом сказала, что скоро «мама придет». С Валеры было на первый раз достаточно, ему, как он признался, даже самому захотелось уйти. Так что «мама придет» оказалось кстати. Валера тогда сразу пришел к Грише. Он выглядел слегка ошалевшим и усталым, каким-то не таким, как всегда.

— Валер, ты что такой? Что-то случилось?

— Гринь, я Светку трахнул. Честно. Она мне дала … ей-богу.

Гриша ожидал чего угодно, только не этого. Хотя почему он так уж тогда удивился, странно. Он молчал, новость еще не улеглась в его сознании. Ну, Валерка дает! Тогда он не мог бы проанализировать свои чувства. Но несомненно доминирующими были два: зависть и любопытство. Грише хотелось узнать подробности … но он ничего не спрашивал, то ли стеснялся, то ли не хотел интересоваться из гордости. Что-то сказать, однако, требовалось. Валерка, ведь, с нему с этим пришел, специально пришел похвалиться, вместе с другом еще раз пережить огромность события.

— Поздравляю, — выдавил Гриша. Ну как? Лучше чем ты думал, или хуже?

— Не знаю. Понимаешь, тут все по-другому. Мы же с тобой знаем, как кончить. Я имею в виду … знаем ощущение. Но когда ты с девушкой, тут все дело в ней. Она с тобой рядом, ты видишь ее тело, видишь, как она это делает, видишь, хорошо ей или нет … Это интересно.

— А ей было с тобой хорошо? Тебе трудно было …

— Не, не трудно. Она — не целка. Ты думал, целка? Не, Гринь. Врать не буду. Я без труда, вытащил рыбку из пруда.

Гриша заметил, что другом овладело какое-то эйфорическое состояние. Ему хотелось высказать свои впечатления, но он не знал как. Ждал вопросов и было понятно, что он готов ответить на любой. Только спросите … Валера собой страшно гордился.

— Так она что, тоже кончила? Быстро? Ты, что, ее долго держал? Ну, ты, Валер, молодец. Я бы не смог. Я все боюсь, что «не донесу». Правда, ты молодец. Как тебе удалось? Ну скажи.

— Да, что говорить. Я донес, но кончил очень быстро. Она, видать, не успела. Я не понял. Нет, точно не успела. Сразу стала меня ласкать, ну … чтобы у меня опять встал. Минут через пять я уже опять мог ей вставить. Поверишь? Во второй раз уже медленнее получилось. Светка кончила, а потом сразу я. Вместе не вышло.

— А третий раз? Ты больше не мог?

— Да мог я. Там мать ее должна была с работы прийти. Я ушел. Оно мне надо?