— Михаил, она не волнуется. Нечего ей волноваться. Вы уже довольно давно вернулись. И простите меня, я действительно не представилась. Меня зовут Лида.

— Очень приятно, Лида. Давно вы живете в Нью-Йорке? — Миша на автомате пытался быть светским.

— Михаил Бенцианович, я не живу в Нью-Йорке. Мы с вами сейчас не в Нью-Йорке. В этом-то все и дело.

— Да? А где? — Миша саркастически улыбался, находя ситуацию настолько гротескной, что принимать ее всерьез мог бы разве что идиот, а себя идиотом Миша не считал. Эта Лида с какой-то целью его разыгрывает, причем успешно. Наверное, он пал жертвой какого-то дружеского пари. Узнать бы кто это все заказал, привлек эту Лиду! Ничего он узнает … и мстя его будет ужасной. Миша тоже умел искусно кого-нибудь разыграть.

— Лида, давайте серьезно. Я вам предлагаю пойти к моей машине, мы поедем ко мне домой и вы мне все объясните. Ладно?

— Нет, Михаил, я вам здесь все объясню. Даже не потому что я не хочу ехать к вам в гости, а просто это невозможно. Я сейчас какое-то время буду говорить, и пожалуйста, не перебивайте меня. Это очень важно. Кстати, я не уверена, что нам стоит здесь в этом темном помещении оставаться. Давайте отсюда уйдем … где для вас будет комфортно?

— Что вы имеете в виду?

— Хотите оказаться в Гурзуфе на даче у Володи Житомирского? Вам там всегда было хорошо. А можно в каком-нибудь маленьком кафе в Женеве. А вас же там много любимых кафе. Для того, чтобы вы приняли то, что я скажу, подобный «перелет» будет нам только на руку.

— А давайте в Женеву … Михаил хитро улыбался, показывая, что Лиде не удалось его провести, но он принимает игру.

Лампочки под потолком снова чуть мигнули и Миша с изумлением обнаружил себя в кафе «La Clémence» в старом городе, куда он часто заходил с друзьями с кафедры. Столики с площади были убраны, они сидели с Лидой внутри, за столиком у окна, по которому струились капли дождя. Небольшой зал был совершенно пуст. Перед Мишей стояла большая чашка с дымящимся супом и отдельно на тарелочке лежал сендвич. Лида пила кофе. Знакомая маленькая площадь, окруженная старыми пятиэтажными домами. Миша прекрасно знал это место. Он когда-то два года проработал в женевском университете, успел почувствовать себя европейцем.

— Лида, я поражен. Как вы это делаете? Какая-то компьютерная графика?

— Михаил, ну, какая графика! Разве вы можете графически есть горячий суп? Ешьте, а то остынет. Впрочем, вы же не так давно ели пиццу. Может кофе?

— Не надо мне ничего. Я вас слушаю.

Лицо Михаила стало совершенно серьезным. Версия с розыгрышем не подтверждалась. Слишком уж все сложно. Теперь он действительно был готов ее слушать. Каким-то образом до него дошло, что единственно для него теперь важным было то, что скажет Лида.

— Так вот, Михаил, я надеюсь, вы не против, что я вас так называю. Вы не в своем мире, тут нет привычных вам городов, ни Нью-Йорка, ни Москвы, ни Женевы. Вы во временном, условном и промежуточном мире, который мы называем «капсулой». Можно назвать его иначе: «порталом», «шлюзом» или «гейтом». Название неважно. «Капсула» — это окно в параллельную действительность, одну из непостижимого множества. Мы вам предлагаем начать жить в такой «другой» действительности. Ваша жизнь там не будет конечно совершенно идентична вашей жизни в известном вам мире. Ваша личность будет слегка модифицирована и таким образом есть все основания полагать, что вы станете счастливее …

Лида видела, что на лице Михаила появилось нетерпеливое, слегка раздраженное выражение, которое свойственно культурным людям, желающим прервать собеседника, но не делающим этого из вежливости. Слушать то, что им говорят, делается невыносимым, и чужой вздор они не прерывают из последних сил.

— Михаил, вы хотите мне что-то сказать? Я понимаю, что у вас возникли вопросы, у вас будет возможность их мне задать, хотя … ладно … давайте сейчас …

— Постойте, Лида. Про «капсулу» мы еще поговорим, меня сейчас другое волнует: вот вы все время мне говорите «мы … мы», кто это «мы»? От лица кого вы выступаете? И еще … вопрос, вытекающий из предыдущего: как это «модифицировать мою личность»? Что модифицировать? Кто такие «мы», чтобы иметь право модифицировать во мне хоть что-нибудь? Вовсе я не желаю никаких модификаций.

— А что, Михаил, вы всем абсолютно в себе довольны?

— Нет, конечно. Как можно быть в себе всем довольным? Но я — это я, и жизнь у меня соответствующая.

— Я поняла ваш вопрос, больше вы у меня ни о чем не хотите спросить?

— Хочу, мне любопытно, как это все происходит и зачем, но давайте сразу отделим главное от второстепенного: есть частности: как это делается, какие у меня гарантии и прочее … но давайте сначала о главном. Кто «мы»? Это главное. Пока я этого не уяснил, не стоит и продолжать. И поясните мне, кто вы такая?

У Лиды было неприятное ощущение, что Михаил в их разговоре доминирует, ведет его, то-есть делает то, что должно быть ее прерогативой. Ну, понятное дело, куда мне до него, Михаила Ясуловича, профессионального маститого преподавателя, лектора, одного из лучших культурологов мира, лауреата престижных премий! В его голосе уже совершенно не чувствовалось никакого заискивания сильно испуганного человека перед своим спасителем. Наоборот, инициатива перешла к нему и он явно умел ею воспользоваться. Впрочем, он задает типичные вопросы, большинство задает те же самые, вот только ответы на них вряд ли кого-то удовлетворяют.

— Я сотрудница капсулы, работаю здесь кем-то вроде вербовщицы. Моя задача — объяснять клиентам суть наших предложений. Кто-то соглашается, кто-то — нет. В любом случае это решение клиента, но я разумеется на это решение влияю. Вот моя роль. Предвосхищая ваш вопрос … сразу скажу: нет, в альтернативную действительность мне входу нет. Мне такой возможности никогда и не предлагали. Я — вербовщица, а не клиентка, никогда ею не была. В нашем с вами мире я преподаватель французской литературы в педагогическом университете, который вы когда-то заканчивали. И еще, я о вас практически все знаю.

— Ну, что вы знаете? Вехи моей общеизвестной биографии? Моя биография есть на википедии, я о себе говорил во время интервью. Многие из них выложены в сеть, можно и книги и статьи мои найти. Вот и все, что вы можете знать.

— Нет, я не это имею в виду, Михаил. Я знаю о вас то, о чем вы никогда не говорили. И тут даже не в информации дело. Я вас чувствую, знаю ваши мысли, сомнения, разочарования. Вы уж меня простите.

— Предположим. Теперь насчет «мы» … это кто?

— А вот здесь, я мало что могу вам объяснить. Не потому, что скрываю, а просто сама не очень понимаю. Со мною когда-то вышел на связь представитель «синклита», назвал себя Андреем, но дал понять, что он не является человеком в общепринятом понимании этого слова.

— Вот это уже интересно. Не человек, а «явился» перед вами человеком? Сказал, что есть некий «синклит»? Вы, что, удовлетворились этим объяснением?

— Я была вынуждена удовлетвориться. «Синклит», видимо, — это совокупность параметров нематериальной сущности бесконечно огромной вселенной. Я видела этого Андрея, разговаривала с ним. Он часть «синклита», но принимает форму живой материи. Они, «синклит» по каким-то неведомым нам критериям отбирают «клиентов» и дают им шанс жить другой жизнью. Если вы меня спросите «зачем», то им этот человеческий вопрос наверное чужд. Может они какой-то эксперимент проводят, хотя может и глупо это предполагать. Я не думаю, что мне дано постичь их логику.

— А вы этот вопрос Андрею задавали? Такой вот простой вопрос «зачем» им, даже неважно кому, это надо … ну, возиться с нами «человеками»?

— Да, конечно. Он сказал, что живущий в определенном мире никогда не может быть уверен, что это его первая и единственная жизнь. Может он жил, или будет жить, или может быть даже живет в одной из множеств параллельных миров … вот что он сказал. Просто миллионы людей о таких вещах не задумываются. Они просто живут «здесь и сейчас» …