Об Изольде Андрей ее специально предупреждал: из сегодняшнего списка она была единственной, которой предстояло две альтернативных жизни. Такое бывало и раньше, но редко. Значит изменят две основных вещи, совершенно непохожие, не связанные друг с другом, какие-то важные факторы, от которых зависит дальнейшее развитие ее судьбы. Сказать ей об этом сейчас или нет? Может не надо? Одну «другую» жизнь она потянет, а вторую «другую» — это для старухи слишком? «Эх, скажу … старуха не из слабонервных». Хотя, она не спрашивает про то, чем другие часто интересуются: а что же в них изменят … боится что-ли …

— Изольда Соломоновна, в отношении вас у синклита особые планы, не хочу этого от вас скрывать. Вам предлагается не одна, а две альтернативных жизни в «зазеркалье».

Чтобы разрядить обстановку Лида иногда пользовалась термином «зазеркалье» вместо «антимиров или альтернативных действительностей». Люди понимали, что она имеет в виду.

— Две? Значит и менять будут разное. Так?

— Так.

— А что изменят? Я хотела бы знать.

— Мне трудно это предсказать. Могу только предположить, хотя не уверена, что вам стоит слышать мои предположения. Они могут быть совершенно ошибочны, а вы примете решения на их основе. Не стоит этого делать.

— Ну а все-таки …

— Нет, не стоит. Просто скажите мне, согласны ли вы обдумать наше предложение? Да или нет?

— А могу подумать еще?

— Нет, мы направим вас в «кино», особая возможность, предоставляемая в капсуле. Вы там увидите себя как бы со стороны, глазами других людей. Это может быть вам приятно или неприятно, но мы на «кино» настаиваем. Просмотр эпизодов своей жизни чужими глазами поможет вам принять решение. С другой стороны вас это пока ни к чему не обязывает. После «кино» вы все еще можете отказаться от предложения.

— Ладно, а как я попаду в это ваше «кино»? И еще, как я попаду назад в санаторий?

— Изольда Соломоновна, вам не надо никуда «попадать». Вы уже в санатории, не помните о капсуле совершенно, чувствуете себя хорошо. Насчет «кино» — не беспокойтесь. Вы там окажетесь безо всяких усилий …

Лида уже не видела Изольды, она сидела у себя на кухне, ощущая легкую усталость и голод. Вот и все пока … они посмотрят кино и сегодня же дадут ей ответ … интервью закончились, больше они ни о чем разговаривать не будут. Минус один точно: Михаил Ясулович. Жаль. Он ее переиграл. Куда ей. Насчет Нины Львовой: пока непонятно. Скорее нет, но в «кино» Нина попадет. Через какое-то время пятеро предстанут перед ней вновь. Попытки обсуждать кино она вежливо пресечет. Будет много обиженных, как всегда … что ж … «чужой» взгляд безжалостен, люди расстраиваются, но «кино» необходимо.

Лида начала готовить себе ужин, когда мягко засветилась боковая стена. Она увидела лицо Андрея, как обычно за ним не было видно никакого фона. Лицо как бы висело в практически бесцветном пространстве, которое не было ни комнатой, ни студией, ни операционным залом, ничего узнаваемого. Хозяин говорил с ней «неоткуда», а голос его, как всегда, был лишен каких бы-то ни было эмоций:

— Поздравляю, Лида, хорошая работа. Спасибо. На сегодня у вас все. Отдыхайте, поужинайте и ложитесь спать.

— А где Андрей? Мне бы хотелось, чтобы он был здесь.

— Лида, он сейчас в «кино». Я готов удовлетворять ваши желания, но только до определенного предела. Простите.

— Ну, почему? Я устала, вы сами сказали, что я хорошо потрудилась. Что мне теперь отдохнуть нельзя?

— Лида, речь не о ваших удовольствиях, речь о нем. Не надо мешать ему думать. Ночь с вами его отвлечет. Что еще? Вы хотите меня о чем-то спросить?

— Что модифицируют в Изольде?

— Почему вы спрашиваете? Обычно вы об этом не думаете.

— Я хотела бы сама в ней изменить две вещи. Можно?

— Ладно, хорошо. Что вы хотите?

— Родители не умирают, она не сирота, или пусть хоть мать не умирает … и еще … она была беременна от любимого человека … пусть у нее родится сын. Ему сейчас было бы 44 года. Она не дала ему родится … в «альтернативке» Изольда не делает аборта. Можно так сделать?

— Ладно. Заметано.

Андрей употребил это молодежное жаргонное слово и исчез с экрана. Ничего себе! Они теперь прислушиваются к ней! У нее, похоже, карьерный рост. Она «коридоры» будет теперь сама сочинять. Доверяют. А «шанс» так ни разу и не предложили. Интересно, а если бы предложили, она бы согласилась? Андрей ее об этом же спросил. Нельзя этого сказать пока не предложат, нельзя … В «кино» сидят пять клиентов: фрик, рохля, лох, иудей и старуха. Опять Лида не смогла удержаться, чтобы не дать клиентам очередного списка прозвищ. Сколько раз обещала себе постараться полностью отключить свое личное к ним отношение. Легко сказать, пока с этим ничего не получалось.

Лида неторопливо поела, возиться с посудой ей было лень, и все само убралось. Сейчас клиенты смотрят свое кино, не могут от него оторваться, но их завороженность скорее с минусом, чем с плюсом. Люди понимают, что то, что они видят — правда, но безжалостная. Что бы они не отдали, чтобы ничего этого про себя не знать! Выбора у них нет, люди смотрят, хотя что-либо изменить, отреагировать на события, оправдаться перед другими нельзя, и это — невыносимо. Не хотела бы Лида смотреть такое кино про себя. А ей и не показывают и никуда не зовут … Сейчас ей кажется, что это хорошо. Никуда ей не нужно. Ни к чему.

Лида может подключится к любому из фильмов, видеть то, что видят клиенты, испытывать их эмоции, поражаться, негодовать, унижаться, испытывать презрение к себе, к другим, грустить и сожалеть о многом, если не обо всем. Какое-то мгновение она размышляет, стоит ли ей смотреть видеоряды клиентов, это же вовсе не обязательно. Синклит наделил ее такой способностью, но никогда не настаивал на обязательном просмотре. Бороться с искушением подключится она никогда не могла, хотя и сама не взялась бы ответить почему: то ли речь шла о нездоровом любопытстве, то ли просмотр фильма считался для нее частью работы, то ли она просто не могла оставить своих клиентов, потому что чувствовала за них ответственность до конца, пока они навсегда не покидали капсулу.

Просмотровая кабина, крохотный кинозал был для всех одинаков: удобное кресло перед экраном, ничего лишнего. С кого бы начать? Клиенты конечно уверены, что они одни, слишком уж интимны их переживания. Лида и хотела бы их оставить, но не могла, впрочем, ничего … они не почувствуют ее присутствия. Ей остро захотелось оказаться рядом с Андреем, пусть даже невидимкой, но усилием воли она отсекла это императивное желание. Почему Андрей? Опять это избирательное отношение к понравившемуся мужчине. Нечего себе потакать. Начнем с кого-нибудь нейтрального.

Ниночка … сидела в глубоком дизайнерском кресле, которое видела только в рекламном журнале. Экран во всю стену … Ниной овладело нетерпеливое желание увидеть, что они там ей приготовили. Да, что они такого могут ей показать, что она про себя не знает? Какой-такой «другой» взгляд? Ничего она нового про себя не увидит. Нинино ожидание окрашивается оптимистическими нотками и адреналином. Бедная Нина! Если бы она только знала, что ее ждет. Только сейчас Лида поняла, почему начала с Нины Львовой. Дело в том, что в Нине она сомневалась больше, чем в остальных. Скорее всего эта клиентка откажется, хотя до конца уверенной в этом было нельзя. На Лидиной стене высвечивалось то, что видела Нина …

… маленькая девочка, лет трех, в панамке, в синих сатиновых шароварах и белой открытой майке, неуклюжая и толстенькая. Это детская пухлость даже мила, но видно, что у девочки короткие ножки, фигурка-тумбочка со слишком короткой шеей. На круглом симпатичном лице, которое очень украшают большие серые глаза, выделяется крупный с горбинкой нос. Беленькие кудряшки придают девочке кукольный вид. Немного косолапя, она носится по дачному двору, усаживается на качели, требует ее раскачать. Старшая девочка, ее двоюродная сестра маленькую Нину качает, но недолго, потом старается сестричке объяснить, как надо самой себя раскачивать. Ниночка пробует, но у нее не получается, и она капризно требует, чтобы ей помогли. «Покачай, покачай …» — слышен ее сюсюкающий голосок. Соскочить с качелей она не может, мама качели останавливает и зовет девочек завтракать. Девочки едят кашу с вареньем, потом с удовольствием уплетают арбуз. Взрослые смотрят на них с благоговейным обожанием. Им не только нравятся сами девочки, им еще нравится, как они кушают. Старшая быстро наедается, и тогда младшую приводят ей в пример … вот как надо кушать … как Ниночка! «Кушать» говорит Ниночкина мама, другие взрослые так бы никогда не сказали, «кушать» не господское слово, урожденные Львовы это знают. По упитанным Ниночкиным щечкам стекает арбузный сок. Она вся липкая, на лице видны следы каши. Это тоже кажется умильным. …