появление новенькой. В конце концов, одним идиотом

больше, одним меньше - не имеет значения. Но меня

радует возможность говорить на отвлечённые темы, не

задумываясь над сказанным. Не хочется, чтобы кто-нибудь

узнал, что в любую секунду у меня может вывернуть наизнанку пустой желудок.

Звенит звонок, и мы заходим в класс. Новенькая на

первый урок опаздывает. Заходит через пятнадцать минут

после звонка, перед этим робко постучавшись в дверь.

Вы бы знали, что это за создание. Длинные, очень

светлые волосы, глаза огромные серо-зелёные, ноги

бесконечно длинные, а юбка непозволительно короткая.

Она неуверенно улыбается и тихо произносит:

- Извините, я опоздала. Можно войти?

Этот ангелок пока не знает, что наша Зытова -

крепкий орешек. Большие глазки и мелодичные голоски

на неё не действуют.

- Новенькая, - неодобрительно произносит она и

цокает языком. Однако не отчитывает. И у нашей

Максимилианы Фёдоровны есть сердце. - Как тебя зовут?

- Юлиана. Юлиана Смирнова.

- Что ещё за хрень? - выдыхает Вера тихо, так,

чтоб её никто не услышал.

- Тебе тоже кажется, что этой штуке здесь не место?

- спрашиваю.

- Думаю, нам всем так кажется, - бормочет Лера с

задней парты.

Юлиана Смирнова тем временем проходит к

последней парте, по пути одаривая всех дружелюбными

улыбками. Ира кривится.

- Как думаете, она действительно такой божий одуван,

как кажется? - спрашивает.

- Если это не так, - говорю, - Зытова её наверняка

раскусила. Она таких насквозь видит.

- Матёрая стерва, - усмехается Лера. - Рыбак рыбака…

Пятьдесят два

Весна выдалась удивительно тёплой, поэтому снег

растаял быстро, но на улицах уже сухо. Так как

близятся конец четверти и весенние каникулы, а погода

как никогда благоприятствует, было решено отправится

всем классом в лес на пикник. Угадайте же, кто был

автор это замечательной идеи? Конечно же, Юлиана

Смирнова. И Арина Викторовна, наша Арина Викторовна,

которая ненавидит сплочённость, коллективы, пикники и

лес, вдруг согласилась. Хотя раньше ей были до фонаря

даже приказы директора. А та, я вам скажу, тётка

волевая.

Думаю, всё дело в том, что Юлиана Смирнова не

приказывает. Она лишь предлагает, мягко и ненавязчиво

промывая мозги, намекая, что послушать её будет лучшим

решением в вашей жизни. И подкрепляет всё это

хорошей порцией лести, ангельской терпимостью и

мнимым дружелюбием. Такое оружие, да в опытных

руках - немного-немало, орудие смерти.

В общем, за два дня до каникул, в пятницу, мы,

как добропорядочные идиоты, плетёмся в лес во главе

с Ариной Викторовной и Альбертом Николаевичем.

Где-то к трём мы на месте. Парни сразу прини-

маются за розжиг костра, девчонки шепчутся друг с

другом, фотографируют всё вокруг и ржут, как лошади.

Вера читает какую-то книгу, Ира перебегает от Андрея

к Марку, а Лера, удалившись подальше, сидит на

прелой земле и курит. Я подхожу к ней, молча сажусь

рядом и тоже закуриваю.

- Почему Георгий, Лер? - спрашиваю я, разрывая

тишину.

Она, нисколько не удивлённая, отвечает:

- Он хорош в постели.

- А если серьёзно?

- А если серьёзно… Люблю его, Ань. Люблю и всё.

- А Макс тогда тебе зачем?

- Его тоже люблю.

Я смотрю на неё.

- Неплохо ты устроилась.

- Хорошо устроилась, - кивает она, глубоко затягивается

и поворачивает голову. Смотрит на меня, не мигая. Так

не смотрят девушки семнадцати лет. Так смотрят старухи.

Измождённые, нагруженные печальным жизненным опытом

старухи.

- Не говори ему, - шепчет она.

- Скажи сама, - пожимаю плечами я.

- Нет, - качает головой она. - Не могу. И ты не

говори.

- Тогда тони во лжи, - пожимаю плечами я и уже

не смотрю на неё. Встаю, кидаю окурок на землю,

затаптываю его и ухожу.

Ко мне подбегает Юлиана и я мысленно закатываю

глаза. Только блондинки мне здесь не хватало.

- Ты же Аня, верно? - щебечет она.

- И что с того? - спрашиваю я, не сбавляя шага.

Она тащится за мной.

- Я видела, что общаешься с парнем. Максимом.

Вы вроде как дружите.

Она умолкает и я смотрю на неё.

- Не дружим.

- Да нет, я уверена, что дружите, - мотает она

белокурой головой.

- И что с того? - повторяю я.

- Я подумала, может, ты знаешь, как мне… ну…

- Закадрить его, - заканчиваю я.

- Ну, можно и так сказать…

- У него есть девушка.

- Я знаю, но…

- Тебе до фонаря, - вновь заканчиваю за неё я.

Больно уж стеснительная особа.

- Не то что бы, но…

- Хорошо, послушай, - говорю я, прерывая её

блеяние. - Ты Лере и в подмётки не годишься, так

что можешь ни на что не рассчитывать.

Я ухожу дальше, а она остаётся. Ну не идиотка

ли?

Иду всю дальше в лес, пока не натыкаюсь на

Макса. Он стоит, прижавшись спиной к дереву, курит.

Подхожу ближе, он смотрит на меня, внимательно,

изучающе, но молчит. Тогда первой заговариваю я:

- Ты прямо-таки эпидемия какая-то. Смирнова тоже

заражена. С ума по тебе сходит.

Он усмехается.

- Меня не интересует Смирнова.

- А что так? - спрашиваю я и встаю напротив него.

- Ноги, грудь, задница. Волосы длинные, белокурые. Всё

при ней.

- Слишком просто, - говорит он, будто это всё

объясняет. - Слишком проста эта Смирнова.

- А ты, значит, лёгких путей не ищешь.

Он медленно выдыхает дым.

- И ты - явное тому доказательство.

- Я буду считать это комплиментом.

- Считай, - кидает окурок на землю и медленно

приближается ко мне.

- Лера тебе изменяет, - выпаливаю я, чтобы отвлечь

его… и себя.

Но его это, кажется, нисколько не волнует. Он

всё так же спокоен, и стоит уже вплотную ко мне.

- Пусть, - пожимает плечами он.

- Тебе плевать?

- Мне не нужна Лера.

- Юлиана? - пытаюсь ехидничать я, но получается

плохо, его пальцы зарываются в мои волосы, перебирая

пряди, и я не могу придумать ни одной причины,

чтобы остановить его.

- Опять мимо, - усмехается он и наклоняется ко

мне, но не целует, что вызывает у меня… разочарование.

Тогда я сама тянусь к нему, и его губы наконец-

таки накрывают мои. У меня вырывается облегчённый

вздох прямо в его рот от ощущения его близости, его

губ… Ноги не держат меня и я с силой вжимаюсь

спиной в дерево.

Я никогда, никогда, никогда не знала, что такое

чувствовать. Дышать. До того, как появился Макс. Я

никогда, никогда, никогда не жила раньше. И я этого

не осознавала. Я по глупости считала, что моё «ничего»

лучше всего прочего. Лучше любых чувств, от ненависти

до любви. Как же я ошибалась.

Неожиданно раздается шорох и приближаются чьи-то

голоса. Мы с Максом отрываемся друг от друга и

осматриваемся.

- Это что, Фирсов? - шепчет он.

- А с ним, похоже, Арина Викторовна, - так же

тихо замечаю я.

По звукам становится понятно, чем они тут собираются

заниматься. Макс поражённо таращится на меня, и мы в

один голос произносим:

- Охренеть.

Макс берёт меня за руку и мы, осторожно, чтобы нас

не услышали, пробираемся к поляне. Моя заледеневшая

рука слегка подрагивает в его тёплой ладони и быстро

согревается.

Подходя к месту, где расположились одноклассники,

мы расцепляем руки.

Пятьдесят три

Я смотрю на Макса, прижимающего к себе Леру.

Они сидят поодаль от костра, Лера что-то тихо ему

рассказывает, тот иногда кивает или улыбается. Изредка

кидает взгляды на меня.

- Я вот понять не могу, - говорит Верка мне на