Сейчас - морская блокада прорвана; противник не ищет боя в море. Единство «союзников» - больше номинальное. Отдельные корабли сдаются. Захвачены три базы.

Но… общее материальное, численное и артиллерийское преимущество сохраняется за ним, так как для морского боя пока у нас все те же 4 миноносца, из которых три - с 75-мм пушками. И хотя есть признаки подрыва воинского духа у белых, все же беспокоит предположение, что в случае согласованного удара Пилсудского и Врангеля может опять набраться храбрости воинство «единой и неделимой» и, подпираемое англичанами, оно опять попытается «брать реванш».

Поскольку обстановка на суше кардинально изменилась (закаспийские области и Терек с Дагестаном стали советскими), серьезных успехов на море англо-белогвардейскому флоту добиться вряд ли удастся. А вот нагадить они и мусаватисты могут так, что страшно подумать.

Взорвать или поджечь нефтепромыслы и перегонные заводы, баки, трубопроводы, насосные и электростанции можно в кратчайший срок, а остальное доделает сама нефть и ветер.

Ведь относительно национализации всего этого хозяйства у Тагиевых, Ладаевых, Манташевых или Нобелей и им подобных никаких сомнений быть не может: они знали это еще из программы Бакинской коммуны. Вот почему, в бессильной злобе, они могут в последний час обречь на уничтожение не только Балаханы, Сураханы, Черный город или Биби-Эйбат, но и город Баку, что произойдет автоматически, в случае большого пожара. Это будет не только месть своим азербайджанским большевикам, своим рабочим. Нет! В еще большей мере это будет ударом по РСФСР, которой нужна братская дружба с народами Кавказа и крайне необходим бакинский бензин, керосин, мазут и смазочные масла. Причем можно предполагать, что уничтожению Баку вряд ли будут мешать или хотя бы протестовать англичане. Пока можно грабить Кавказ - они за сохранность этой дойной коровы. Но как только появляется угроза потерять, вернее, угроза захвата большевиками, - они не остановятся перед таким грязным делом, как не остановились перед подлым убийством бакинских комиссаров.

Вот почему хоть и по другим мотивам, но темп операции - главное.

Однако всем нам ясно, что дивизион эсминцев ничего сделать не может для предотвращения уничтожения нефтепромыслов. Возможно, придется воздерживаться от артиллерийского огня, чтобы не поджечь вышки своими снарядами {72}. Наше дело - боевые корабли или окопы и батареи на подступах к Баку. Нелегко и XI армии, - одна одноколейная железная дорога и плохое шоссе тянутся вдоль берега на протяжении 200-250 верст.

Много путевых сооружений (мостики, виадуки, водоводы, станции, водокачки), которые можно легко уничтожить артогнем кораблей. Берег достаточно приглубый.

В данных условиях нашим канлодкам, пожалуй, придется разгонять мусаватистские части, если они захотят цепляться за эти сооружения. Лишь бы не дали взрывать. Это значительно снизит темп наступления броневиков, бронепоездов и железнодорожных эшелонов. Однако в самом лучшем случае одно наступление со скоростью курьерского поезда не сможет спасти Баку от разрушения.

Значит?! Значит, успех сохранения ценнейшего народного добра зависит от успеха общего восстания всех рабочих. Только они, захватив ключевые позиции на каждом участке, каждом промысле, смогут не дать взорвать или поджечь вышки, станции и баки. Но если в это время не будет угрозы извне, то есть на оборонительных рубежах города и всего Апшерона, то мусаватисты смогут бросить свои войска на подавление восстания.

Итак: изнутри, с суши, и с моря!

Все это подтвердилось через несколько дней, когда Временный ревком первым же обращением по радио просил В.И. Ленина помочь восставшему народу Красной Армией.

26 апреля (Петровск).

Утром на «Карле Либкнехте» сигнал: «Миноносцам. Иметь четырехчасовую готовность».

После полудня: «Иметь двухчасовую готовность». Такая быстрая смена сигналов взбудораживала всех. С внешне равнодушным видом пробирались капитаны в штаб, чтобы узнать - когда, куда? Однако колдуны или конспирируют, или сами ничего не знают.

На корабле и, очевидно, на всем дивизионе настроение боевое, я бы сказал - драчливое.

Механик в окружении машинистов и кочегаров сидит на котельном кожухе, и вся компания хитро улыбается. Нетрудно понять, в чем дело. Ясно, что главные машины прогреты и все механизмы опробованы.

Хотя преждевременное приготовление машин без приказания - такое же нарушение дисциплины, как если бы опоздали с готовностью, мне приходится делать вид, что не догадываюсь.

Иначе пришлось бы драить. Между тем это их начало в реализации лозунга «Даешь Баку!», и не время придираться, хотя такое нетерпение, возможно, обойдется в несколько тонн угля. Все зависит от того, сколько придется стоять до выхода в операцию.

Нежданная встреча!

На стенке по дороге в штаб встречаю Озаровского. Он в новом качестве - командир канлодки «Макаров 4-й» {73}. Стоит здесь. Пришел в наше отсутствие.

Оказывается, как только 12-футовый рейд остался в тылу, а после занятия Петровска и Красноводска вряд ли можно было ожидать нападения вражеских кораблей на рейды Астрахани, он добился назначения командиром на канлодку, уходящую для участия в операции против Баку.

Как это похоже на «Летучего голландца» (прозвище Н.Ю. Озаровского еще с гардемаринских лет) - променять должность флагмана на должность командира… буксира! Хоть этот буксир с гордостью и опасностью для жизни носит две 100-мм пушки и несколько пулеметов, он все же не смог полностью преобразиться в канонерскую лодку. Доказательством того, насколько две «сотки» ему не по плечу, является тот факт, что, несмотря на все старания корабелов и механика правильно разместить балласт, «Макаров» упорно валился то на один, то на другой борт. Так и ходит с креном.

Забавно и тревожно было смотреть на корабль, у которого ствол носовой пушки высовывался за форштевень и задевал за гюйсшток.

После печальной гибели «Каспия» я не хотел бы поменяться командирскими мостиками с Озаровским.

А он, как всегда жизнерадостный и веселый, был зачислен в капитанский клуб, где и рассказал подробности того, как ему на голову свалилось ведерко с краской при взрыве на мине «Прилива». Хохотали до слез…

* * *

В штабе, вернее - кают-компании «Карла Либкнехта», зарывшись с головой в карты и таблицы, которые сутки сидит начштаб В.А. Кукель с главартом Б.П. Гавриловым, прикидывая тысяча первый вариант, что и где могут сделать наши корабли для непосредственной помощи (поддержки огнем) флангу XI армии. Не секрет, при взгляде на армейские карты, что в случае наступления наши главные силы будут продвигаться вдоль берега. Это определяется наличием дорог и местоположением главного объекта операции - Бакинского укрепленного района.

Очевидно, они же выбирают и места возможной высадки десантов Кожанова в тыл позиции противника и для удержания мостов и путепроводов.

Насколько неладно с информацией о положении на фронте, видно из того, что мы (говорю о комсоставе миноносцев) узнаем больше из газет. Наверное, в штабе есть сводки, но до нас они не доходят.

Тем эффектнее бывают выступления комфлота при сборе командиров.

Как всегда в подобных случаях, слухов и легенд - хоть отбавляй, и не всегда разберешься, где враки, а где факты.

Весь Северный Кавказ очищен от деникинцев, но пока еще почта и газеты из Москвы идут не через Ростов, а по-прежнему через Астрахань. Только так называемый «прямой провод» в Ставку и к Ленину, кажется, уже действует по кратчайшему расстоянию.

* * *

А.А. Синицын в клубе рассказал, что от «соседа», Реввоенсовета Югзапфронта, получена копия директивы, разосланной еще 7 марта с.г., об откомандировании из сухопутных частей всех моряков в г. Николаев для укомплектования морских сил фронта. Очевидно, речь идет о Днепровско-Бугской флотилии Лимана (Очаков) и Азовской флотилии (кажется, штаб в Мариуполе?).