Флаг- капитан с соблюдением всех внешних приемов конспирации (оглядка вокруг и переход на театральный шепот) сообщил также, что приезжал какой-то «вербовщик», чтобы сманить несколько командиров нашей флотилии, но что будто бы комфлот приказал его выслать обратно.

Директива подписана членом Реввоенсовета Югзапфронта товарищем Сталиным.

Третий раз эта фамилия привлекает мое внимание. Во время Октябрьского восстания и переворота мы в Гельсингфорсе знали только одно имя - Ленин, которое воплощало в себе все руководство, командование вооруженными силами и направление восставшего народа, в том числе и революционных моряков.

Конечно, мы знали фамилии Свердлова, Подвойского, Крыленко, Антонова-Овсеенко и др., имевших отношение к флоту, но всех их заслонял авторитет одного имени Ленина. Сталин меня заинтересовал как нарком национальностей (когда я подумывал о поездке домой, чтобы помочь матери) и тем, что он оказался тифлисским семинаристом Джугашвили.

Далекие от партийных дел, бывшие офицеры флота впервые запомнили его во время подавления мятежа на «Красной горке» и после лестной оценки, которую он им дал в беседе с корреспондентом «Петроградской правды». Теперь его фамилия появилась в составе Совета смежного фронта.

27 апреля (Петровск-порт).

Сегодня через штаб впервые узнали (хотя ждали этого известия), что польское правительство, возглавляемое «комендантом государства» Пилсудским, начало большую войну против Советской России, даже не утруждая себя особенными дипломатическими формальностями.

Сошлись на стенке. Возможно, последнее сборище клуба командиров.

После разноцветного и густого мата по адресу шляхтичей, в котором не принимал участия только целомудренный и скромный Володя Калачев, было отмечено:

Общая печаль и досада. Еще одна тягота для молодой федерации. Срываются многие мирные начинания. Опять и еще - кровь и слезы.

Несомненно, что факт начала войны, время и направления удара определяет не Пилсудский, а французские или другие генералы недоброй памяти Антанты.

Также несомненно, что этот план как-то должен быть согласован с Черным бароном. Удастся ли им согласованный удар или нет - покажет время.

Вспомнили классическое положение из учебников (генерала Леера): комендант и барон занимают охватывающее положение, а РККА может действовать по внутренним коммуникациям. Это наше преимущество. У них - коалиция, за которой еще более сложная и пестрая коалиция (Англии, Америки, Франции и иже с ними). Но у Леера не сказано, что за нашей армией стоит стодевяностомиллионный народ. Вот в чем наша главная сила.

Вывод для нас, каспийцев? Бить крепче и скорее, чтобы покончить здесь вовсе и высвободить силы на Черное и Азовское моря.

Аминь.

Разошлись довольные собой, но озабоченные общей обстановкой.

На «Деятельный» прибыл смущенный С.А. Чириков, его флажок и еще один чин штаба.

Приказано разместить - на «К. Либкнехте» уже лежат «в три слоя».

Начальник дивизиона, пересаженный к нам комфлотом, смущен своей ролью и старается занимать меньше места и даже меньше говорить.

На «Расторопном» и «Дельном» такая же картина.

Уступил каюту. Все равно с мостика сходить не придется. К тому же теплая весна. Но самый факт, что все штабные товарищи лезут на головные корабли, хотя могли бы сидеть в Петровске или на канлодках, показывает, что они убеждены в легкой победе.

28 апреля - 1 мая.

Бакинская операция

Напряженность достигла предела, когда наконец под вечер на «Либкнехте» был поднят сигнал «буки», то есть начать движение. (Дать ход!)

Мы ожидали, что перед выходом будет сбор командиров для уточнения обстановки и задач. Сбор состоялся, но как раз без капитанов нашего дивизиона. В салоне одного из больших транспортов инструктировали артиллеристов канлодок (Гаврилов) и командиров десантных отрядов (Кукель, Кожанов).

Комфлот отсутствовал. Вероятно, в штабе фронта. Хотя, по слухам, Реввоенсовет XI армии с опергруппой штаба уже более суток находится далеко впереди.

Буквально за десять минут до «буки» начдив Чириков на стенке у сходни «Деятельного» и, как принято говорить, на ходу информировал командиров и комиссаров миноносцев о том, что, по сведениям армии, в Баку началось восстание! И что получено открытое радио Бакинского ревкома в адрес Лредсовнаркома РСФСР товарища Ленина с просьбой об оказании помощи и предложением братского союза.

Сигнал о начале операции был поднят еще засветло, как только за комфлотом, примчавшимся на армейском автомобиле, убрали сходню.

Выходили миноносцы «по способности» - из-за тесноты в гавани от множества кораблей. Но выходили сноровисто и, держась под машинами, за сторожевиком, стоящим в качестве брандвахты у конца фарватера, ожидали «Либкнехта», чтобы занять места в походном ордере.

Флагман, проходя мимо нас, опять имел на рее «буки», но теперь уже с позывными канлодок и транспортов.

Выходя в голову колонны, комфлот дал семафор по линии дивизиона: «Армия начала наступление. План операции остается в силе».

Никакого писаного плана или приказа на операцию мы не имели. Очевидно, речь шла о задачах, оглашенных на последнем совещании командиров в кают-компании «Карла Либкнехта».

Начдив, стоявший на крыле мостика, подтвердил мои соображения, но я замучил старика своими вопросами: «Почему не вышли раньше?…», «Не опоздаем? Не поспеем ли к шапочному разбору?», «Если план остается в силе - значит, дивизион идет не прямо в Баку (до которого двести пятьдесят миль и, следовательно, не менее пятнадцати часов хода) {74} и мы только собираемся занять место в завесе, на норд-ост от оконечности Апшеронского полуострова, чтобы прикрыть с моря продвижение армии и поддерживающие ее канлодки?…»

Начальство только поддакивало, кивая головой, очевидно не желая ввязываться в дискуссию на мостике, густо заселенном своими и гостями.

Хотя мы начали выход еще засветло, но, оглядевшись за корму, на задний створ, увидели, что симпатичный старикан смотритель зажег оба огня большого маяка {75}. Он как бы посылал световой привет минонос-цам, уходящим в операцию. Что касается остальных кораблей, которые будут вытягиваться из гавани не менее одного-двух часов, то им маяк будет уже необ-ходим - наступит темнота.

* * *

После длительной паузы, когда Чириков убедился, что все миноносцы заняли свои места, он заговорил шепотом, чтобы не слышали соседи по мостику. Оказывается, в последнюю минуту комфлот сообщил ему относительно предположения произвести высадку непосредственно в Бакинской бухте, если прорыв армии с севера будет задерживаться. Для этого выделено два самых больших транспорта, на которых размещены лучшие батальоны кожановского отряда. Самые боевые и вооруженные богаче других.

Места высадки начдив указать не мог, честно признавшись, что сам не знает. Да и комфлот сказал, что место и время десанта - «по обстановке».

Мне не надо было смотреть на карту: вспомнилось, как мальчишкой тормошил мать при поездках с ней из Тифлиса к отцу (служившему на нефтепромыслах в районе селения Романы), чтобы не проспать станцию Аляты, после которой уже не отходил от окна вагона, любуясь открывшимся морским простором. В этом районе море подходит вплотную или отступает немного дальше, но всегда остается в видимости с железной дороги, а следовательно, и дорога просматривается с кораблей. Так обстоит дело на протяжении около пятидесяти верст. И это единственный путь из Баку в глубь страны, то есть для отступления в сторону Грузии.

Это было бы замечательно, если удалось бы перерезать линии отступления и эвакуации мусаватистов! Но у меня большие сомнения… Поспеем ли?

* * *

Погода благоприятствует. Слабый, неустойчивый ветер с редкими дождевыми шквалами, после которых отличная видимость. Волнение не более двух-трех баллов. Четверть луны. Заметно теплеет с продвижением на юг.