Когда Шамиль терпеливо перенес гибель за веру своего дяди по отцу Барти-хана, он сказал утешавшим его: «Скажите мне: „Да присоединит тебя Аллах всевышний к нему [Барти-хану]“». Настолько он желал смерти и надоел ему этот земной мир.

Затем ночью они приставили длинную балку к вершине горы для того, чтобы выйти из этого ущелья на просторную землю. А русские войска находились перед ними. Имам долго искал того, кто поднялся бы с его сыном Гази Мухаммедом по этой балке. Он предлагал высокую плату, но никто не захотел. Тогда он посадил сына к себе на спину, привязал его, а обувь его взял в рот. Он поднялся по балке первый, а за ним несколько товарищей. Он сел на гребне вершины и отказался итти дальше, пока не догонят его прочие товарищи — Муса ал-Балагини и др. Он послал за своей семьей около 8 человек, одного за другим. Газияв ал-Анди попросил у Шамиля [разрешения] отойти на ближайшую площадку, так как занимаемое ими место было слишком тесно для поднимающихся. В то время, когда они были на этой площадке, Шамиль увидел что-то черное. Он тихонько спросил Газииява: «Что это такое чернеет, человек или что-либо другое?» Вдруг раздался по ним залп солдатских ружей. Шамиль сказал: «Нам нужно встать и обрушиться [на них], так как открылось наше дело и прекратилось наше скрывание». Они бросились на солдат и открыли стрельбу из ружей. Солдаты, преградившие им путь, были обращены в бегство. В этот короткий промежуток времени Шамиль выпустил пять пуль.

Затем ему сказали, что большое войско идет на них спереди. Шамиль приказал своим укрыться за [112] скалой, пока не отгремят выстрелы ружей русских. Товарищи легли сзади Шамиля, а Султан-бек ад-Дилими перед ним, прикрывая его. Затем они бросились на эти войска. Там пал смертью праведных этот ад-Дилими. Русские были отогнаны в сторону. Шамиль намеревался преследовать врагов, но его искренний и верный товарищ Ахбирдиль Мухаммед удержал его. Он позвал к Шамилю другого товарища и при нем поклялся, что Шамиль не умрет в эту ночь.

После его спросили, почему он дал такую клятву? Он ответил: «Я до этого видел сон, как будто бы великий поток залил Ахульго со всеми, кто там был. А я, Шамиль и немногие из товарищей, не тронутые этим потоком, перелетели на чиркатскую горную дорогу. По этому сну я заключил, что мы спасемся, а те, кто там остались, погибнут». Конец.

В то время когда Шамиль шел с товарищами, кусок твердой земли пролетел у его головы и ударил его в шею. Он упал на землю. Один из товарищей спросил: «Во что тебя ранило?» — «Я не ранен», — ответил Шамиль, вставая и стряхивая с себя землю. Они встретили второе войско и третье, однако Аллах всевышний не предопределил этим войскам победу над ними.

Находившиеся между лагерями русских войск наблюдатели [случайно] немного разошлись, образовав проход, и Шамиль с товарищами спустился к воде. Шамиль намеревался оттуда вернуться и разыскать свою семью, но ему запретили это. Его товарищ Юнус встал и сказал: «Я пойду для этого».

Вскоре пришла весть о том, что его сын, Гази Мухаммед, со своей матерью Фатимат спаслись и идут вслед за ними.

Дополнение. Его сын, Гази Мухаммед, ребенок 7 лет, когда они проходили по узкому проходу, [пробитому ими], среди русских войск, сидел у одного мужчины на плечах. Солдат ранил его штыком в ногу. [113] Тогда он сказал тому, кто его нес: «Брось меня в реку. Брось меня в реку». Он знал о приказании своего отца и помнил его. Что же касается жены Шамиля Джавхарат и его от нее сына, то они остались там, как уже было сказано выше. А его сестра, она была тяжела телом, в то время когда русские намеревались взять там в плен домочадцев, завернула свое лицо покрывалом и сама бросилась в Койсу. Конец.

Число поднявшихся с Шамилем на хребет было около 30 человек, затем пали смертью праведников из них 6 человек. Они говорили друг другу [с радостью]: «Ну, наконец, мы спаслись от русских». Шамиль опечалился тогда [видя немногочисленность спасшихся]: он плакал, ругал и порицал их: «Если бы вы меня там не покинули, то я бы сражался до тех пор, пока бы не умер. Куда мы направимся и где поселимся? Нет на свете никого, кроме тех, кто ненавидит и преследует нас».

Они шли берегом реки походкой баранов, истощенных голодом и изнуренных телом. Когда они, проходя по воде, были вынуждены снять обувь, Шамиль приказал совершить омовение для утренней молитвы. А молитву совершили только когда настало утро. Когда они поравнялись с гимринскими дозорами, вышедшими для сражения с ними и заграждения им пути, то эти дозоры, будучи на другом берегу Койсу, открыли по Шамилю стрельбу. Шамиль узнал всех, кто там был из гимринцев с их главарями. Он вытащил шашку, поднял ее над головой, потряс ею так, чтобы они видели, и закричал: «Эй, вы (тот-то и тот-то)! Истинно эта моя шашка левши не больше чем через три месяца достанет вас, если захочет Аллах всевышний».

Эти слова вселили в сердце гимринцев великий ужас. Их греховодная знать еще до этого намеревалась забрать и отослать к русским всех тех из гимринцев, кто не соглашался с ними в части расстройства дел [114] шариата. И от этих слов они испугались за самих себя, в случае, если дни изменятся над ними.

Они шли, таким образом, до полуденной жары, пока не попадали в одном месте, изнемогая от усталости, голода и отсутствия сна.

Когда стало известно о том, что Шамиль и его товарищи спаслись, [убежав] с того холма, то вслед за Шамилем, с целью поймать его, вышли Ахмет-хан ас-Сахали и Хаджи Мурад ал-Хунзахи с войсками из отступников. Когда они приблизились к месту расположения Шамиля с товарищами без единого выстрела, то Аллах всемудрый и славный закрыл их глаза и отвратил их сердца. Они вернулись обратно.

Затем Шамиль и его товарищи поднялись и пошли, как стадо тощих баранов. Их жажда усилилась настолько, что они пили воду, взятую из следов копыт животных на дороге. Тогда Шамиль нанял за высокую плату 2 человек, которые пошли бы и принесли воды. Они пошли и принесли воду: один из них — для группы, идущей впереди, в которой находился маленький Гази Мухаммед, а второй — для другой группы, в которой находился сам Шамиль. Все напились. Но когда отставшая группа догнала передних, севших для отдыха, то они нашли Гази Мухаммеда сидевшим на возвышенности в стороне от остальных. Шамиль подошел к нему и спросил: «Ну, как ты? Воды напился?» Гази Мухаммед ответил печальным голосом: «Нет, они меня не напоили». Шамиль сделал им за это выговор и бранил их. Он принялся утешать и уговаривать Гази Мухаммеда. «Мы скоро дойдем до воды, — говорил он сыну, — напоим и накормим тебя. Пойдем». Сын встал, у него заплетались ноги, он чуть не упал. Тогда Шамиль посадил его себе на плечи. Голова ребенка билась о голову Шамиля, он сказал отцу: «Моя шея не имеет силы держать голову». Поистине он был в крайней степени изнеможения, изнуренный полученной им раной и всеми [115] прочими тяготами и трудностями. Так они шли ночь. Во время второй ночи, когда они поднимались на вершину горы, Гази Мухаммед не вытерпел и пожаловался Шамилю, что он умирает от голода. Его нес на спине не Шамиль, а другой товарищ. Тогда Шамиль показал на вершину горы, видневшуюся в темноте, и сказал: «Вот видишь [эту вершину]? Когда достигнем ее, то накормим тебя хлебом досыта».

Утреннюю молитву совершили до подъема на вершину, куда поднялись вместе с восходом солнца. Здесь они увидели направляющегося к ним всадника. Когда он заметил их, то повернул и поскакал обратно. Шамиль закричал: «Стреляйте в него! Стреляйте в него!» Всадник повернул обратно и, [подъехав], спросил: «Разве вы те?» Когда же узнал их, то обрадовался. «А я думал, что это отряд врагов», — ответил он. Он вез перемет, наполненный хлебом и сыром для того, чтобы встретить и накормить тех, кто спасся с вершины [Ахульго]. Накормили Гази Мухаммеда, поели и все остальные. Имам приказал этому доброжелателю, его звали Иса Хаджияв ал-Чиркави, сойти с лошади и посадить Ахбирдиль Мухаммеда, он был изнурен и слишком утомился. И он повез его. Потом Шамиль приказал Исе посадить другого раненого. Тот также повез. Затем он отправился на далекое пастбище баранты и принес оттуда им муки. Да вознаградит его Аллах всевышний добром.