Журналист: Конечно, это такое растение.

Гонсалес: Растение! И вот этой крапивой тебя начинают хлестать по половым органам. Это очень болезненно, ужасный зуд и нестерпимый жар, ты весь покрываешься волдырями. А на ночь тебя оставляют без одежды, голым привязывают к столбу, оставляют в непогоду на всю ночь или до того, пока ты не потеряешь сознание. Некоторые выходят из этого полуживыми. На тебя льют холодную воду. И кроме того, постоянно бьют. После всего этого приходит капитан, «хороший человек», и разрешает уйти. Тогда только тебе позволяют шагать разутым по шипам и камням, чтобы, как они выражаются, выработать в тебе боеспособность. Иными словами, разрушают в тебе все человеческое, заставляют ненавидеть весь мир.

Разговор с лейтенантом запаса

Перес: Теперь о том, что я помню о технике допроса пленных. Это, в скобках будет сказано, делается не в фигуральной форме. Берут солдата и практикуются на нем. К примеру, когда овладеешь техникой личной самозащиты с помощью холодного оружия или штыка, ты становишься против другого солдата и бьешь его на полном серьезе. Это не шутки. То же самое происходит и при допросах, практика проходит на другом солдате. Тебя учат ставить допрашиваемого в такое положение, при котором надо добиться двух основных целей: во-первых, морально его уничтожить, а во-вторых, физически подвести его к тому состоянию, что делает его сопротивление невозможным.

Журналист: Как же ты уничтожаешь его морально?

Перес: К примеру, ты можешь его раздеть догола. Раздеваешь догола и ставишь в определенное положение. Есть целый ряд положений, в которые ставятся допрашиваемые и при которых даже легкое движение рукой приводит к переломам. Или легкое движение штыком, который, погружаясь в бедро, не убивает, не наносит глубоких повреждений, но вызывает очень сильную боль. Так вот, поскольку ты знаешь наиболее уязвимые места, а этому тебя учат, показывают с помощью рисунков и схем, то ты знаешь, куда не надо бить, потому что так можешь и убить, ты ставишь допрашиваемого в определенное положение, держишь его в этом положении и давишь, скажем, на руку с тем, чтобы он заговорил, и давишь до тех пор, пока у него выскочит из сустава или не сломается палец.

Это первая, немного грубая, стадия допроса; это ты делаешь прямо здесь же, открыто и на виду у допрашиваемого. Иначе обстоит дело «за кулисами», там применяются «научные» методы допроса, совсем другие методы.

Журналист: Ты знаком с этими методами?

Перес: Применяются методы от электрического тока до более современных: наркотики, пентотал, эскополамин.

Разговор с бывшим «черным беретом»

Гонсалес: Курс по прыжкам с парашюта длится 15 дней. За эти две недели тебя учат только прыгать, ничего больше. Нет ни изучения оружия, ни стрельбы, только прыжки. Это 15 дней психического приспособления, превращения человека в дьявола, умеющего прыгать с парашютом. Восемь часов в день… тебя забирают, везут в поле, разрисованное белыми полосами и имеющее разного рода препятствия и другие аналогичные штуки, и начинают психологически тебя готовить. Двадцать человек обрушиваются на тебя: «Давай десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят раз, кондор, бей его, прыгай, ты будешь сильным, ты не можешь отступать, прыгай, прыгай, прыгай, прыгай… считай до десяти, давай десять раз, бей его, прыгай…» Хорошо, я готовлюсь к приземлению, пры-гаю-ю-ю… Все это ты отрабатываешь на земле. Потом тебя сбрасывают с вышки в 15 метров вышиной, но на лямке. И ты уже не знаешь, страшно ли тебе. «Прыгай!» Ты прыгаешь, делаешь все это автоматически и очень громко кричишь: «Ко-о-о-ондо-о-о-о-р!» Многие там на вышке от страха плакали. Кроме того, нас заставляли целовать череп, который всегда находился там.

Журналист: Как? Что это такое?

Гонсалес: Да, заставляли целовать череп. Это было ужасно. Это был череп человека, который упал с вышки и разбился насмерть. На нем нарисовали красной краской пятно и говорили, что это кровь. Так вот каждый целовал череп. Это было обязательно, потому что, если ты не поцеловал череп, не будешь и прыгать, а если ты не прыгнешь, то не получишь «черный берет», а не получить берет означало стать посмешищем всего твоего полка, поскольку тебя снова отсылали туда.

Журналист: Кто же приказывал делать это, то есть целовать череп?

Гонсалес: Сержант, отвечавший за людей, прыгавших с вышки. Это был именно тот, из немногих сержантов, что проходили курс обучения в Соединенных Штатах.

В общем, нас заставляли целовать череп, прыгать и так далее. Нас попросту развращали, уничтожая все человеческое. Тебя везут в зону прыжков, тебя суют в самолет (я, к примеру, никогда в жизни до этого не входил в самолет, видел их только пролетающими над моим домом) и заставляют прыгать. Хорошо. Пять прыжков. Последний с оружием и во всем снаряжении. И каждый раз, когда ты приземляешься, тебя спрашивают: «Номер?» — «Двадцать четыре!» — «Зачем прибыли сюда?» — «Драться!» — «За что?» — «За родину!»— «Быстро убрать свой парашют!» Тогда ты бегом собираешь парашют и все снаряжение, а тебе говорят: «Давай десять раз за то, что я тебе помог собрать парашют!» И на это отвечаешь: «Десять раз за то, что вы, мой инструктор, помогли мне, собрали парашют!» И ложишься на землю и делаешь десять выжиманий. «Десять раз за лейтенанта, который учил тебя все это время!» Ты отвечаешь: «Есть десять раз за моего лейтенанта». И делаешь отжимания. «Давай десять раз за то, что день хороший и нет проблем!» То есть сплошное сумасшествие…

Журналист: А то, чему учат на курсах, используется когда-нибудь на практике?

Гонсалес: Именно после окончания курсов, на которых я отличился, мне и еще двум курсантам в качестве вознаграждения предоставили возможность перейти в особое подразделение «командос», которое есть в армии. А это уже дело сквернейшее. Ты всегда подчиняешься приказу, но никогда не знаешь, по существу, что ты будешь делать. К примеру, первый ясный и единственный приказ я получил именно в тот день, когда к власти пришел Альенде. Я тебе об этом рассказывал: «Вы должны из своего оружия стрелять по ногам». А потом было еще одно дело, которое, как я думаю, касалось подавления левых групп, находившихся в горах, хотя, по правде сказать, мы так и не узнали, о чем шла речь: была ли там какая-то армия или еще что-то.

Журналист: Что за левые группы в горах?

Гонсалес: Позволь рассказать тебе, как было дело. Сначала они приходят к нам и раздают снаряжение, потом отделяют от остальной роты и переводят всех в бараки, расположенные отдельно от школы. И начинают инструктировать. Это было до того, как Альенде возглавил правительство. Мы до сумасшествия упражнялись в стрельбе из винтовки «СИГ», из 57-миллиметровой пушки, из всех видов оружия — от пистолета до 120-миллиметровой мортиры. Все это было легко транспортируемое оружие, имеющееся на вооружении этой школы. Оружие, которое можно перевозить на «джипе». Нас обучают владению этим оружием и одновременно ведут теоретический инструктаж. Карта, как это можно увидеть в кино, группа людей возле карты, и командир, начальник патрульной группы, который говорит: «Войска красных находятся здесь, где помечено на карте…» Так вот, на карте была часть горной цепи, часть Вальдивии с озером и вулканом. Разговор идет о войсках красных, о партизанских очагах, о том и о другом. И никто не знал, обычная ли это учеба или нам на деле придется воевать.

Журналист: Против кого воевать?

Гонсалес: Против партизан, что скрывались в горах. Потому что нам говорили, что в зоне замечены партизаны и надо провести прочесывание, чтобы этот очаг ликвидировать. Что там же находится их командир. Это не был майор Пепе, в этом я уверен. А нам говорят, что мы отправляемся в этот район, и отмечают, что не всегда «командос» возвращаются целыми и невредимыми, в большинстве случаев они погибают, и что каждый должен быть готов умереть. А тот, кто не хочет туда идти и заявляет здесь же об этом, потеряет «берет» и свой чин; то есть на тебя давят. А того, кто не выполнит приказ спустя час — на все тебе дают час, — ожидает военный трибунал. Потом проходит этот час, кажется это было около 8 вечера, и вот уже нет возможности отступать; тогда и начинают тебе ставить конкретную задачу. Отлет в такое-то время, и если удастся прыгнуть… В бараках тебе вручают карты и снаряжение, все, что необходимо на войне.