кошмара.

– Только пока ты не дашь ему ни одного обрывка своей души.

– Ты ошибаешься. Я способен создать выдающегося человека, вложив в него свою душу, –

человека, вершащего великие дела.

– Трудно в это поверить.

– Конечно, ты же – единственное мое создание, разделяющее со мной мою душу. Но с тобой я

разделил душу, погруженную во мрак ночи, а с человеком – разделю душу, озаренную утренним

светом.

– А где ты такой свет возьмешь, Грабен?

– Я не так мрачен, Шлак, – свет есть и в моей душе.

– Что-то не верится. Внешность отражает душу, а ты выглядишь не как творец, а как

гробовщик, Грабен.

– Не следует судить человека по одному его виду.

– Но у тебя такой похоронный вид, Грабен. Я не уверен, что это ни о чем не говорит.

– Не дело сомневаться в создателе, Шлак.

– Ты дал мне код сомнения в себе, а значит, – и в других, и в тебе.

– Да, я мог дать тебе разум глупой собаки, но дал – разум неглупого человека, чтобы ты не

просто верил, что я – главный, а понимал, что я – главный.

– Ты не мой командир – ты мой конструктор и друг, Грабен.

– И конструктор, и друг, и – командир.

– Такого не бывает.

– Создатель – всегда начальник. А хороший создатель – еще и друг.

– Я не слушаюсь тебя – я делаю все, что мне в голову взбредет, а не тебе. Ты собрал меня из

заводского шлака – мне это обидно, и этого я тебе никогда не прощу.

– Несносный ты “щенок”, Шлак! Прямо черт из преисподней!

– Ну так сделай себе другого друга, если я тебя не устраиваю!

– Я сделаю! И не сомневайся! Это будет особенная “собака”!

– Ладно, делай “собаку”. Лучше уж механическую “собаку”, чем живого человека. Но знай, что

и за “собаку” я на тебя обиду затаю и не буду тебя слушаться из мести.

– Глупый “щенок”! О чем ты только думаешь?!

– Обо всем, Грабен. Но больше всего – о себе.

– Ты – моя “собака”. Ты должен думать больше обо мне, чем обо всем другом.

– Это ты дал мне личность. Я не могу не думать о себе – я же отделяю себя от других и от тебя.

Самосознание и самопознание – суть личности. К тому же ты дал мне кусок своей эгоцентричной

личности. Я – твое отражение, Грабен.

– Кусок моего отражения. И, видимо, как раз тот кусок, который крутится вокруг себя и не

думает о долге и ответственности перед окружающими.

6

– Кто бы говорил, Грабен. Ты опоздал на службу, задержал всех своих подчиненных и затруднил

начальника. Ты только и думал, как бы проваляться в постели подольше, когда Хантэрхайм понес

такие потери, что дух стынет.

– Хантэрхайм с незапамятных времен не перестает погребать в нескончаемых сражениях

созданных нами солдат… А я не железный, в отличие от тебя…

– Дело не в корпусе, Грабен, а в – мышлении. Иди на работу уже, а то я тебя укушу!

Запись №2 01. 09. 125 год Новой Техно-Эры 7:30

Как только я переступил порог пустого затемненного зала и засветил экраны главного

компьютера, пришел Райнхольд. Я сделал вид, что не обратил на Хэварта, вставшего в дверях на

пороге, никакого внимания. Я покажу ему, что занят, и подожду, пока он уйдет. Но он не уходит –

возможно, его дело действительно важное. Он ждет, терпя возрастающую обиду и въедливо

всматриваясь в меня. Придется отложить еще не прочтенные отчеты и заметить его.

– Разрешите?..

Хэварт осекся и окинул холодным взглядом Шлака, открывшего подсвеченную изнутри пасть и

показавшего кривые клыки…

– Разрешаю. Проходите.

Хэварт прошел, и двери сошлись за его спиной, отсекая его от светлого коридора и запирая со

мной в полумгле – один на один. У меня нарочно мрачно и специально холодно – ко мне мои

подчиненные стараются не заходить, а когда заходят – стараются не задерживаться. Но Хэварт –

человек крайне решительный и настолько целенаправленный, что не страдает привычкой смотреть

по сторонам. Ему приходится оказывать особо негостеприимный прием. Мои “псы” принудили его

прокашляться – он повысил голос, но его надсадный крик не перекрыл их рычания. Я прочел в его

глазах крик еще надсаднее, но он сдержался и промолчал. Он понял, что я и без его пояснений

знаю, что издеваюсь над ним. Ничего, потерпит – ему полезно знать место, как и моим “псам”.

Хэварт – карьерист, считающий порядочность – слабостью, а принципиальность – глупостью. Он –

беспринципный человек, не понимающий человеческого обращения, – на него действуют только

примитивные методы подавления. Для Хэварта нет правил, пока нет наказания за их нарушение.

Начальник для него – человек неприступный, как крепость. Он признает только презирающего его

руководителя, не позволяющего ему поднять головы. Поэтому я унижаю его, возвышаясь в его

глазах. Поэтому он не посягает на меня и мои приказы: я для него – недосягаемая вершина.

– Полковник, у вас новый робот? Одиннадцатый?

Подхалимский подход – чем прямее я его ставлю на место, тем кривее он прогибается передо

мной, пытаясь покинуть отведенное ему место в отдалении и подобраться поближе. Ему дела нет

до моих “собак”, но он старается быть внимательным к ним – особенно к моему любимцу, чье

место он, кажется, только и мечтает занять.

– Вы еще не разучились считать, капитан. Достаточно о “собаках”, переходите к делу.

– У меня к вам вопрос. Он касается капитана Мао.

Так я и думал. У него редко возникают другие вопросы. Ко мне он является обычно – доносить

на соратника, ставшего его главным соперником.

– Тогда и задавайте его в присутствии капитана Мао.

– Точнее, капитан Лей Мао касается вопроса, касающегося вас.

– Подождите, пока я свяжусь с капитаном Мао.

Хэварт низко наклонил голову, повинуясь, но от меня не укрылось его покривленное

неприязнью лицо – он отчаянно ненавидит Лея, рьяно роя ямы у него на пути. И Лей в его ямы

постоянно попадает и падает… Хэварт четырежды сшибал его с ног на подъеме, круша и его

служебную лестницу… Но Лей вставал на ноги, строил новую лестницу и начинал новое

восхождение. Он заслужил мое доверие и уважение. И Хэварт перестал ненавидеть его напоказ. А

позже – стал пугаться осуждаемой мной ненависти к Лею настолько, что решил его передо мной

полюбить. Я не жду, что Хэварт окажется таким старательным службистом, что убедит себя в

доброй дружбе с Леем, угождая мне. Он никогда искренне не поверит в приязнь к Лею – к

7

основному своему сопернику. С ним мне не суждено спокойно заниматься служебными

обязанностями. Я должен все время вникать в его дела и оберегать всех не совсем дурных

сотрудников от его выпадов. Лея – особенно. Он настолько честен и порядочен, что всегда идет

вверх по служебной лестнице, но никогда не доходит до верха. Как я от них всех устал… Как они

все мне надоели…

Я вызвал Лея, через сетевую связь, но он не отозвался. Сосредоточился на его мысленной

активности и определил его местоположение – он в коридоре, рядом… Он идет, подходит к моим

дверям…

При полной занятости они нашли время для личного доклада – похоже, дело действительно

важное. Правда, для выяснения вечного вопроса “кто прав, кто виноват” время они находят

всегда… Я просто подержу их и посмотрю, что останется от их сообщения при отсеве всего не

главного… При такой нагрузке долгие разъяснения и длительные разборы недопустимы – острая

нехватка времени вынудит их сократить сообщение и опустить все, что не относится к делу…

– Разрешите?..

Лей покосился на моего нового “пса” и запнулся, рассматривая его…

– Разрешу позже. Ждите.

Когда мои механические помощники с раздирающим слух скрипом скрылись под столом, я, не

спеша, опустился в кресло. Хэварта и Лея я оставил стоять и ждать, пока я подключу экраны и

просмотрю последние приказы Стага, пока подгружу еще не прочтенные отчеты подчиненных…