Мой ретро-камаро 1968 года врезался в ржавый фургон какой-то мамаши. Я ударился головой о руль, а дамочки заорали как две разъяренные банши. Автомобиль наклонился чуть вниз, к воде. Авария произошла на мосту. Фары и лобовое стекло были разбиты вдребезги. Фургон тоже был не в лучшем состоянии. Эта авария перекрыла путь всей магистрали.

Мои шлюхи вылезли из машины, чтобы сбежать.

– Бежим, – кричала брюнетка. – Она сейчас взорвется как в кино.

Я кое-как выбрался из своего автомобиля. Мой Камаро. Разбит вдребезги.

Блеснули вспышки камер. Я хмыкнул, поворачиваясь к толпе зевак и папарацци. Многие кричали мое имя. Уверен, что, буквально через пару минут, Интернет взорвут новые фото очередного скандала с моим участием.

На место аварии приехали копы. Полицейский потребовал показать права.

– Ты Джек Карсон! – ухмыльнулся коп. – Не могу поверить! Ты в порядке, парень?

Я пытаюсь остановить кровотечение.

 – Это случайность.

Дерьмо! Моему тренеру опять придется разгребать это дерьмо. А мой агент снова будет пить Ксанакс из-за меня.

А Лия?

Ебать! Нужно чтобы меня полностью загипсовали, иначе я никак не смогу объяснить ей, что произошло.

Чертова Лия оторвет мне яйца.

Она убьет меня.

– Ну и что ты натворил на этот раз? – я хотела прихлопнуть его дверью конференц-зала, хотела, чтобы он выглядел так же плохо, как и заголовки всех сегодняшних утренних газет.

Лицо Джека Карсона озарила безупречная-и-извините-его-задницу улыбка. Его ямочки очаровывают, а сверкающие голубые глаза способны растопить даже льды Арктики. Джек скрестил руки на груди, демонстрируя свои мышцы.

Он потер рукой свой подбородок с пятичасовой щетиной. Да, Джек был одним из тех людей, которые выглядят так, будто только что выбрались из постели с очаровательной цыпочкой, привели в порядок свои непослушные светлые волосы и показали средний палец новому дню. И я была бы готова для него на все. Но не сегодня. Однозначно, не сегодня. Я была не в настроении для Джека «звездного защитника» Карсона.

Он чертова ходячая проблема. Это единственная хорошая вещь, которую я могла бы сказать о нем.

– Доброе утро, милая, – он подарил мне снимай-свои-трусики улыбку. Уверена, вчера такую улыбку он дарил своим очередным шлюхам, но я очень сомневаюсь, что те носили трусики. Зная Джека, они наверняка были без них.

– Я вижу, ты отлично выглядишь. – Говорю я.

– О, Лия, не начинай.

– Что?

– Я же говорю, не начинай, – сказал он, подняв руки в примирительном жесте. Его рука была вся в синяках, но их было не так много, как на его лице. Он сломал нос прошлой ночью?

Я так хотела бросить в него газетой с кричащим заголовком, но моя выдержка не позволила мне этого сделать. Я просто пододвинула к нему статью с его фото.

Он знает, что после таких заголовков, у нас происходит огромный скандал. Поэтому я и вызвала его сегодня. Нужно же мне поддерживать свою репутацию.

Три часа сна сделали меня невероятно капризной. Я могла бы справиться с этим скандалом, для этого он меня и нанял, чтобы я полировала пятна в его репутации. Иногда для этого нужна тряпка. Но сегодня… Сегодня нужна кувалда.

Эта проблема отличается от тех, что случались с Джеком раньше. Это было ужасно. Лига назначила встречу на восемь утра, а от Президента Лиги я получила не очень дружелюбное письмо по мейлу.

Я предпочла бы встречу с прокурорами в суде, чем с Фрэнком Беннетом, Президентом Лиги. Мало того, что он козел, так еще у него встает от мысли разрушить карьеру Джека. А это значит, что он разрушит и мою карьеру. Однозначно. Джек взял в руки газету и прочел заголовок: «Плейбой-квотербек спровоцировал аварию на магистрали».

– Что ты скажешь об этом? – Джек пожал плечами, не зная, что мне ответить.

– Разве это не твоя работа, милая? – сказал он мне.

– Не называй меня так.

– Я думал, что тебе нравится, когда тебя так называют.

– Не смей… Как у тебя получается вывести меня после двух секунд разговора?

Это проклятое прозвище он использует с рождественского вечера, когда я надела короткое блестящее платье. Он весь вечер не отходил от меня, пытаясь затащить в свою постель с какой-то курицей.

– Я серьезно, Джек. Что случилось?

– Я разбил свой Камаро Z28 1968 года, вот что случилось, – сказал он с каменным выражением лица.

Я проигнорировала дюжину писем, приглашающих нас на пресс-конференции по этому поводу.

– Забудь об автомобиле, – рявкнула я.

Его лицо исказила гримаса. Кажется, он сейчас взорвется.

– Забыть о машине? Ты вообще понимаешь, что это был за автомобиль??? Он уникален, классика. Восьмицилиндровый V-образный двигатель. Четырехступенчатая механическая коробка передач. Что ты несешь??? – заорал он.

– Я знаю, что случилось. Ты скрываешь, что с тобой в машине были две девушки. Чем же таким вы занимались во время езды? А, Джек? Ты вообще в курсе, что женщина, в машине которой находилось трое детей, сейчас находится в реанимации? Ее дети тоже лежат в больнице, а ты переживаешь из-за своей ш…

– Моей что?

– Своей шлюхи на колесах.

– Шлюхи на колесах?

– О, я забыла назвать ее Камаро 1968 года выпуска.

– Я убью тебя, милая.

– Да, конечно, и будешь разгребать свои проблемы сам.

– Что не убивает, делает нас сильнее.

Я пролистываю Инстаграм, Твиттер и прочие социальные сети, в которых описывается вчерашнее событие с Джеком.

– Неужели ты не можешь держать свой член в штанах? Это так сложно?

– Вы же хотели, чтобы я занимался благотворительностью, – сказал он, – вот я и занимаюсь, каждой киске должно достаться немного моего члена.

Господи, какой же он самовлюбленный кретин.

– Кто-нибудь когда-нибудь тебя кастрирует.

– Милая, не стоит разбрасываться такими словами.

– Когда-нибудь тебе придется остепениться, – говорю я ему.

Он скрестил руки на груди. Ненавижу, когда он так делает. Его бицепсы напряглись под тонкой тканью футболки, и его забитый рукав стал полностью открыт моему взору. Его татуировки – это своего рода послания из прошлого: даты и прочие воспоминания. Они всегда меня пугали.

– Ты понимаешь, насколько все ужасно? – говорю я ему, взяв в руки блокнот и ручку, так, чисто машинально. – Ресторан разгромлен, официантки унижены, в социальных сетях в Топе находится фото из частной кабинки, где ты с двумя девушками, причем одну, как там показано, ты трахаешь пальцем прямо на глазах у других.

– У меня нет права на хорошее времяпровождение?

– О, конечно же, у тебя есть право, но твое «хорошее времяпровождение» отличается от общепринятых норм морали.

На его лице напряглись желваки.

– Да, мои ночи – это не полбокала вина и не набор из тысячи пазлов.

– Эй!

– Это был комплимент, милая.

Ну почему мне достался именно он? Самый ужасный и привлекательный игрок американской лиги, а еще и самый недисциплинированный. За что мне это?

Дверь открылась, и в кабинет зашел мой босс, Джолин, сопровождая агента Карсона. Девушка покраснела, увидев Джека. Быть может, она надеется, что однажды он будет с ней? Мне жаль её.

Джолин сидела напротив меня, не решаясь посмотреть на Джека. Непослушный защитник Лиги был бельмом на нашем глазу. Если бы не его многочисленные неприятности, я бы уже давно получила свое долгожданное повышение.

– Финн, – Джек кивнул своему агенту. – Как ты, держишься?

Финн вытер свой лоб платком.

– Только что говорил с тренером Томпсоном по телефону.

Мы с Джолин приготовились к худшему. Финн вытащил из кармана свой мобильный телефон. Его потные руки оставили отпечатки на деревянной панели стола. Я предложила ему стакан воды, но он отказался.

– Позвольте мне угадать. – Джек не выглядел напуганным. – Он как всегда разочарован.

А затем стал загибать пальцы на своей руке.