…Никитиной Елене казалось, что она попала в кошмарный сон… Когда на работе к ней подошел очень вежливый, представительный молодой человек в очках и обратился за юридической помощью, не безвозмездной, конечно, она сначала удивилась, так как был нарушен общий порядок обращения клиентов в фирме за консультацией, но решила его выслушать, хотя бы из любопытства.

Лена дала себя уговорить пойти с ним в кафе, обсудить его проблему. Проблемка была так себе, ничего сложного — касающаяся квартирного вопроса и наследственного права. Правда, сумма за консультацию была названа вполне приличная, причем молодой человек все порывался выдать аванс уже сейчас, но девушка его удержала.

Незнакомец, представившийся Владом, пояснил, что к ней ему рекомендовали обратиться друзья, которых Лена консультировала, назвал даже имена, правда, вспомнить их Лена не смогла. Влад был корректен, добродушен, много говорил, но не столько о своей квартирной проблеме, сколько об отвлеченных предметах. Даже шутил. Мило получалось, хотя и не очень смешно. В общем, так, легкий треп. Собеседник был приятный, и когда он после второй чашки кофе предложил выпить по бокальчику вина, Лена сочла даже невежливым отказаться, хотя о романтическом продолжении встречи и речи не могло быть.

Разливать вино по бокалам официантке Влад не доверил, разливал сам. И хотя заказанное дорогое вино было некрепким и пилось легко, Лена как-то быстро захмелела. Потом все происходящее вокруг нее заплыло туманом…

Очнувшись, Лена обнаружила себя лежащей в одежде на диване в зашарпанном помещении. Рядом в кресле сидело лицо кавказской национальности, глядело на Елену и ухмылялось. Это был крепкий, слегка полноватый и лысоватый мужчина лет сорока — сорока пяти. В руках он вертел плоский черный предмет, похожий на телевизионный пульт. Лена догадалась, что это электрошокер.

— Праснулась, красавыца? — кавказец говорил с акцентом, правда, не очень сильным: чувствовалось, что долгое время жил среди русскоязычных, вполне возможно, в Москве. — Если нэ будэшь рыпаться, малышка, останэшься цела, паняла? А вякнэшь, зубы выбью, поняла? — почти ласково объяснял он, поблескивая клыками из желтого металла, и сверлил пленницу взглядом. — А? Нэ слышу!

— Все поняла, — неслушающимся ртом проговорила Лена.

— Маладэц! — одобрил кавказец.

Несмотря на некоторую заторможенность, вызванную дрянью, которую, очевидно, ей подсыпал Влад, Елена и правда хорошо поняла, куда попала и что ее может ожидать.

— Мне нужно в туалет, — приподнявшись, заявила Лена.

Кавказец скривился:

— Нэ думай, что будэшь бегать туда, скол ко хочешь! Через четыре часа потом пойдешь. Иди!

Пошатываясь и держась одной рукой за стену, а другой — за раскалывающуюся голову, Лена поплелась в туалет. Умывшись и придя в себя, она попыталась сосредоточиться. Ее наполняли противоречивые чувства: отчаяние, жалость к себе, досада на себя за то, что расслабилась и оказалась в такой ситуации, и на Дмитрия Ивановича, который, по всей видимости, втянул ее в это, ненависть и возмущение наглостью бандитов. Лена вышла из ванной, чувствуя себя немного лучше. Кавказец стоял возле входной двери. Улыбаясь, он развязно пробубнил:

— С облегченьицем, красавыца!

Лена на такие идиотские замечания не собиралась отвечать. Презрительно взглянув на шутника, подумала: «Вот хамло! Еще и лыбится, дебил! А ведь боится, что орать или в дверь ломиться начну! Только это, кажется, бесполезно. Если дверь металлическая, все равно никто не услышит. А если и услышат, в полицию не сообщат, сейчас всем на всех наплевать. Да и на ментов, хоть они и полицейские, надежда слабая, начнут освобождать, еще и пристрелят!.. Не говоря о том, что этот абрек десять раз успеет зарезать… Да, с этим кабаном просто так не справишься, тяжеленькое бы что-нибудь под руку!»

Лена зашла в комнату, присела на диван. Из тяжеленького — только хрустальная ваза под цветы на столе, и откуда она взялась в этом гадюшнике? А вот еще и стул. Правда, стул, если что, быстро не поднять, разве что если этот уснет, но это вряд ли. А до вазы все равно не дотянуться — между столом и диваном кресло, где этот пень с глазами сидит. К тому же черепушка уж больно на вид прочная, наверное, этой вазой не проймешь. Разве что по виску… Квартира, кажется, двухкомнатная, но вторая комната закрыта и никакого шуршания оттуда пока не раздается, наверное, больше никого.

Кавказец опять уселся в кресло, вертя в руках электрошо-кер.

— Ты нэ валнуйся, красавыца, скоро мы тебя выпустим, сама ты нам нэ нужна. Как только твой хахаль платит, выпускаем. Нычего личного!

Добродушно засмеялся, довольный заимствованной из голливудских фильмов шуткой. За окном раздался звук приближающегося трехсотлошадного автомобиля.

— О, никак, начальство пожаловало! — засуетился кавказец и с любопытством подскочил к окну. — Да нэт, это нэ его машина, обознатушки!

Лену как ветром сдуло с дивана. Подхватив со стола вазу, в два легких шага оказалась позади своего противника. Замахнулась, метя по затылку. В этот момент кавказец резко обернулся, удар пришелся по переносице. Кавказец, выронив электрошокер, начал валиться на пол. Судорожным движением схватил Лену за предплечье, увлекая ее за собой. Уже на полу, в полусознательном состоянии, кавказец дотянулся второй рукой до ее лица; пленница по-бульдожьи сомкнула челюсти на его пальцах. Взревев, кавказец резко рванул челюсть Лены в сторону, помогая себе и второй рукой, позвонки хрустнули. Девушка, по-кроличьи крикнув, застыла в неестественной позе.

Через несколько минут раздался громкий стук в металлическую дверь, и казенный голос прокричал в рупор:

— Откройте дверь! Полиция! Сопротивление бесполезно! Открывайте, иначе замок будет спилен! Сдавайтесь добровольно, это в ваших интересах! Квартира окружена, вам не уйти!

После неожиданного посещения главного инженера, оказавшегося совсем не страшным, а даже очень и очень наоборот, Роза с огромным трудом смогла сосредоточиться на работе, пытаясь не думать о предстоящем ужине. Конечно, хотелось бы как следует подготовиться к такому ответственному событию, которое не каждый день происходит: принять ванну, сделать эпиляцию, маникюр, педикюр, прическу, нанести как следует макияж. И не из-за пресловутого «мало ли чего», а только для того, чтобы чувствовать себя уверенно, хотя, конечно, к подобным мероприятиям можно готовиться до бесконечности, и все равно будет чего-то не хватать.

Но что делать, придется довольствоваться пятью, максимум десятью минутами на все про все. Полчаса при всех просидеть за макияжем — не поймут, так можно и испытательный срок не пройти. А отказаться, попытаться перенести ужин, чтобы подготовиться как следует, нельзя. Жизнь учит тому, что повторного приглашения может и не быть…

Однажды в десятом классе мальчик из параллельного, красавчик и спортсмен, по которому сохли все девчонки в школе и который ей самой очень нравился, краснея и заикаясь, предложил ей сходить «в кино или там еще куда-нибудь». А у Розы как раз в этот день были курсы иностранного. Улыбаясь и думая, что теперь он у нее в кармане, Роза сказала, не объясняя причин, что сегодня ну никак не может. Повторного приглашения она прождала до окончания школы, отказывая себе в общении с другими, но почему-то так и не дождалась, а сама проявить инициативу не решилась.

В институте, встречаясь с самым крутым чуваком на курсе, Роза могла выйти за него замуж, но отказала, аргументируя это тем, что нужно сначала доучиться. А после окончания института он вдруг слинял. Потом, правда, объявился, но у Розы было уже не то настроение — не хотелось с ним общаться. Случались и другие ситуации, в которых важно было не упустить свой шанс, но Роза упускала, пока не научилась ценить предоставляемые судьбой случаи и использовать их в своих интересах.

Поэтому, когда очаровашка главный инженер предприятия предложил поужинать, мгновенно превратившись из источника информации, объекта разведки в потенциального… чего уж там мелочиться, спутника жизни, Роза мгновенно согласилась, без вариантов.