— Какая именно?

— Что будем делать с народом в лагере? — спросил Гриесс.

— Как что? Они разбойники! Любой суд приговорит их к смерти, причем через повешение! — уверенно ответила Мара.

— Нравится мне твоя уверенность, — похвалил он ее, — Но как всегда, есть но… В лагере, когда все уходят на дело, остаются женщины, дети, старики и калеки. Может пара раненых, может больше, и несколько человек на охрану. Всех приговорить к смертной казни? — и злорадная усмешка расползлась по его лицу.

— Как дети и калеки? — удивилась она.

— Да вот так. А кого еще в лагере оставляют? Тех, кто не может нормально драться, а если банда существует давно, то многие обзаводятся семьями.

— Я об этом не догадывалась, понятно, что ты знаешь больше о разбойниках. Но что тогда с ними делать?

— Лично мне — совершенно все равно. Но с точки зрения закона — они все разбойники и всех надо уничтожать. А уж кому оставить жизнь, а кому умирать — решать тебе. Я бы всех убил, — последовал равнодушный ответ.

— Всех я не смогу, — возразила она, — Но как решить кому жить, а кому нет?

— Не знаю. Думай быстрее, сейчас приедем.

— Тогда так — всех женщин и детей приведешь ко мне, разберусь на месте, что с ними делать, — решила Мара.

— Да как скажешь, — хмыкнул он.

Они ускорили движение и вскорости выехали на поляну, в расположение лагеря.

— Будь осторожна! — предупредил Гриесс, — оружием тут владеют почти все.

Лагерь был устроен недавно, землянок или домов построить не успели. Жили в шалашах, лишь несколько землянок готово. Подбежала пара любопытных мальчишек, показались вооруженные мужчины. Приезжих всего двое, никто особо не всполошился. К ним подошел одноглазый мужчина, с сердитым выражением лица.

— Кто такие? Что вам тут надо? Заблудились, что ли? — грубо спросил он, хватаясь за кинжал.

Гриесс улыбнулся, но в глазах стоял холод.

— Сейчас узнаешь…,- пообещал он, спрыгивая с коня, одновременно доставая правой рукой меч, а левой бросая ножи в мальчишек.

Мара не успела и подумать, а правильно ли она решила, как к ногам ее коня упал труп одноглазого, а рядом свалились мальчишки с ножами в горлах.

В лагере поднялась паника. Кто-то бросился прятаться, основная же масса схватилась за оружие.

— Мара, щит! — крикнул Гриесс.

Засвистели стрелы, щит она успела поставить, он же просто уворачивался. Свист стрел закончился, пару раз щелкнул арбалет, Гриесс опять уклонился. Потом повалил народ, кто с чем.

" Ну это они зря", — смотря на эту картину с коня, подумала Мара. Она даже успела пустить пару файерболов, больше ее помощь не понадобилась, хотя и это было не особо нужно. Но ей так хотелось быть полезной! Минут через 15 вокруг лежали только мертвые тела в самых разных позах. Раненых после ударов вампира не оставалось, только трупы.

— Это все? — спросила она.

— Нет, — ответил он, вытирая меч куском чьей-то одежды, и всматриваясь в замерший лагерь, — Оставшиеся прячутся, вот их судьбу и будешь решать сама, и чтобы не решила — приводить в исполнение самостоятельно, — добавил он жестко. В ответ на ее немой вопрос, пояснил, — Во всяком случае, у нас принято именно так. Кто вынес приговор — тот и приводит его в исполнение. И мне кажется, что это намного честнее, чем принято у людей.

Мара согласно кивнула.

— Ты прав, как всегда прав. Ну хоть приведешь их ко мне? Тебе-то это проще?

И она спешилась, накинув повод своего коня на луку седла Алода. Гриесс постоял какое-то время раздумывая. Потом мотнул головой в ответ своим мыслям и попросил Мару.

— Накинь щит на себя, помощнее. Не буду я бегать за каждой, их 7 человек осталось, в разных частях лагеря, сейчас сами прибегут.

И он зло улыбнулся. Она удивленно на него посмотрела, но послушалась и поставила щит, влив в него побольше энергии.

А вампир отошел от нее подальше, махнул Алоду, тот двинулся в сторону леса, ведя за собой Эжена. Дождавшись пока они скроются в лесу, Гриесс закрыл глаза, поднял перед собой согнутые в локтях и прижатые друг к другу руки, потом резко опустил их вниз и открыл глаза.

Мара ничего не почувствовала, и поэтому напряженно ждала продолжения, она совершенно не понимала, что он делает. Но не прошло и пары минут, как из разных концов лагеря послышались крики ужаса, и из шалашей и каких-то укромных мест стали выбегать до смерти перепуганные женщины, и поспешно кинулись к ней. Вскоре все семеро обступили Мару, судорожно протягивая к ней руки и подвывая от ужаса. Гриесс опять улыбнулся, на этот раз довольно и как-то зловеще.

— Снимай щит, уже все.

— Что ты сделал? — спросила она в недоумении.

Сняла щит и руки женщин таки дотянулись до нее. Мара стояла крайне растерянная в их кругу. Двое из них были беременны, одна прижимала к груди младенца, остальные давно не молоды, но все с искаженными от испуга лицами.

— Ничего особенного, просто попробовал одно заклятие иллюзии. И смотри как хорошо получилось! — ответил довольный Гриесс, — Давай, что- то решай с ними, время то идет!

— Но как мне их успокоить?! — почти в панике воскликнула она.

Он развел руки в стороны и пожал плечами.

— А мне откуда знать? Кто у нас тут светлый маг?

И, отвернувшись, направился к лесу.

Мара перевела дух, заставила себя успокоиться, вспомнила заклинание покоя, пустила его в ход, дотронувшись рукой до каждой из женщин. В их глазах появилось осмысленное выражение, но страх полностью не прошел.

— Что это было, госпожа? — спрашивали они, — Вы его прогнали?

Она принялась их успокаивать уже словами, а про себя подумала, что Гриесс специально подсунул ей эту толпу перепуганных женщин разных возрастов. Что теперь она может с ними сделать?.Только отпустить. Что она и сделала. Уверила всех, что то, что они видели (хотя сама понятия не имела, что они увидели), больше не вернется, но всем надо отсюда уходить.

— Но светлая госпожа, куда же мы пойдем? Наш дом здесь, — прозвучало в ответ.

Вот незадача!

— Гриесс! — позвала Мара вампира. — Придется их с собой брать, до Лютфрена, и там попристраивать. Есть в лагере лошади?

— Были, но сбежали. Сейчас пошлю Алода их вернуть, — ответил он.

Вампир показался из лесу, ведя Эжена. Подойдя ближе, спросил:

— Сколько лошадей было в лагере?

— Три, господин, — ответил кто-то из них.

Приближаться к нему они боялись и держались на расстоянии. Он довольно хмыкнул, видя их настороженность, и сказал, обращаясь к Маре.

— Отправь их собирать пожитки, пока Алод соберет лошадей.

Она кивнула и отдала распоряжение. Все суетливо разбежались. Вернулся Алод, ведя за собой лошадь, повод ее он держал в зубах. Гриесс поблагодарил его и отправил искать остальных.

— Не нравится мне эта затея, — прямо заявил он, — таскать за собой такой багаж. Зачем они нам?

— А что прикажешь с ними делать? — в ответ спросила Мара.

На это он холодно посмотрел на нее и провел указательным пальцем себе по горлу.

— Нет! — резко ответила она, — Так нельзя!

Он только вздохнул и покачал головой. Пока несчастные собирались, Алод нашел все трех лошадей. Но женщин-то семеро! Даже по две на одну лошадь и то одна лишняя. Гриесс сделал вид, что это его совершенно не касается, и Маре пришлось усадить к себе оставшуюся.

Вернулись они быстро. Дольше пришлось объясняться с купцами и охранниками. Солнце уже перевалило за полдень, когда караван пришел в движение. Привезенных Марой определили возницами на телеги, идущие в середине каравана, а на лошадей сели освободившиеся от этой обязанности охранники.

.

Двигался караван медленно, лошади шли шагом, телеги сильно перегружены и быстрее двигаться невозможно, да никто и не стремился. Гриесс ехал впереди каравана, к нему подъехал Танкред и, не спуская восхищенного взгляда, попытался начать разговор. Но вампир не был расположен с ним беседовать, не нравился ему этот человек, да и о чем с ним разговаривать? О том, почему он так великолепно дерется? Но это совершенно не касается Танкреда. Поэтому Гриесс ледяным тоном, сопровождаемым таким же взглядом, посоветовал тому оставить его в покое. И когда вампир что-то " советовал " в таком тоне, ни у кого не возникало желания ему перечить.