В связи с этим командира полка С. Д. Ярославцева и меня вызвали на КП 16-й армии для доклада на Военном совете о возможностях полка. Уже сам этот факт - свидетельство того, что командование армии проявило к нам деловой интерес. На Военном совете нам впервые посчастливилось встретиться с командующим армией К. К. Рокоссовским, начальником штаба М. С. Малининым и начальником артиллерии В. И. Казаковым. Все они впоследствии стали видными полководцами и военачальниками наших Вооруженных Сил.

Генерал К. К. Рокоссовский произвел на нас особенно приятное впечатление. Он выглядел стройным, подтянутым, можно сказать, элегантным. К людям, независимо от их воинских званий и положения, относился одинаково ровно, тактично, доброжелательно. В беседе с нами он интересовался боевыми делами полка в битве под Москвой, попросил коротко рассказать об отличившихся. Мы рассказали, и командующий распорядился:

- Представьте наградной материал на отличившихся. Мы постараемся рассмотреть его и поощрить людей.

Дня через три такой материал был подготовлен и отправлен в штаб армии. Вскоре в полк прибыл член Военного совета А. А. Лобачев и вручил боевые ордена и медали летчикам, инженерам, техникам и механикам. Это заметно воодушевило авиаторов.

Базируясь на аэродроме северо-западнее Сухиничей, мы по три-четыре раза в день направляли на воздушную разведку пары и даже четверки истребителей. По приказанию командира полка наши разведчики при встрече с фашистскими «мессерами» старались уклоняться от воздушного боя. Однако в тех случаях, когда врагу все же удавалось навязать бой, наши летчики, принимая вызов, сражались с поистине завидным мужеством и мастерством.

При выполнении одного из полетов на разведку майора К. А. Пильщикова и лейтенанта И. М. Астахова неожиданно атаковали фашистские истребители. Их было четверо. Они вырвались из-за облаков, и наши летчики вынуждены были защищаться, вступить с ними в бой. [70]

Лучшей защитой Константин Пильщиков считал нападение. Искусно маневрируя, ведущий и ведомый умело использовали, казалось бы, незаметную оплошность врага и одного из них подбили меткими очередями.

Стало полегче. Однако бой на этом не завершился. Трое фашистов наседали. Уклоняясь от огня «мессеров», Пильщиков и Астахов маневрировали, старались занять наиболее выгодное положение. И это им удалось. На крутом вираже они зашли в хвост Ме-109 и расстреляли его с короткой дистанции. Лишь после этого, почувствовав силу наших воздушных бойцов, гитлеровцы отвалили в сторону, скрылись в облаках. Наши летчики вернулись на аэродром. Они доставили важные данные о войсках противника.

Полностью отказаться от воздушных поединков с врагом было невозможно. Выполняя задания по разведке, воздушные бойцы не упускали, однако, удобного случая, сами обычно нападали на одиночные самолеты гитлеровцев (частенько это были разведчики) или на группы бомбардировщиков, которые шли без прикрытия «мессеров». Здесь попросту невозможно было удержаться от атаки.

В один из июльских дней 1942 года, возвращаясь с задания по аэрофотосъемке оборонительного рубежа гитлеровцев, лейтенант С. Г. Стружкин, младшие лейтенанты А. С. Петров, Н. И. Чумак и М. И. Нисимов при подходе к Сухиничам увидели 12 вражеских бомбардировщиков Ю-88. Прикрытия у них не было, и Стружкин решил атаковать.

Фашистские воздушные стрелки приняли, вероятно, наши истребители за свои. Они не выпустили ни одной очереди. Зато наши обрушили на «юнкерсов» всю мощь бортового огня. Два Ю-88 рухнули на землю. Однако строй бомберов не распался. Фашисты, отстреливаясь, продолжали полет своим курсом. Стружкин дал команду атаковать врага повторно. На этот раз воздушные стрелки не жалели патронов, но наши летчики не свернули с боевого курса. Загорелся еще один «юнкерс», другой был подбит и ушел со снижением. Фашисты сбросили бомбы, не доходя до цели, и повернули на запад.

В этот момент генерал К. К. Рокоссовский находился на КП и внимательно наблюдал за боем. Когда же он завершился, командующий позвонил в полк и приказал объявить благодарность всей отважной четверке наших летчиков-истребителей. [71]

Лейтенант В. Г. Серегин и младший лейтенант В. М. Шалев также отличились. Выполняя полет на разведку, они заметили на высоте вражеский Хе-111. Вероятно, он возвращался из полета на разведку. И Серегин скомандовал ведомому:

- Атакуем одновременно!

В этом случае экипаж гитлеровцев тоже не проявил беспокойства. Он летел над своей территорией и наверняка принял наши ЛаГГ-3 за своих. Когда разобрался, было уже поздно. Наши летчики ударили по моторам Хе-111, и разведчик загорелся. Он шел со снижением большим пылающим факелом, однако до земли не долетел - взорвался в воздухе, и куски дюраля, обломки посыпались вниз.

Уничтожив «хейнкель», Серегин и Шалев продолжали вести разведку по заданному маршруту. На свой аэродром они вернулись с весьма ценными сведениями о войсках врага.

Поединки в небе не всегда завершались победой наших летчиков. Были случаи, когда истребители-разведчики допускали ошибки, без достаточной осмотрительности вступали в бой с противником.

Как- то к исходу дня из штаба 16-й армии поступило приказание в срочном порядке произвести контрольную воздушную разведку передвижения фашистских войск в районах Брянска и Карачева.

На выполнение этого задания вылетели майор К. А. Пильщиков и прикрывавшие его старший лейтенант Е. Г. Серебряков и лейтенант И. М. Астахов. Набрав высоту, они взяли курс в направлении Сухиничей и неожиданно встретили группу Ю-88. Вражеские бомбардировщики шли навстречу истребителям тройками на некотором удалении одна от другой. Высота - равная с нашими истребителями. В сознании Пильщикова пронеслось: «Куда идут эти бомберы? На Сухиничи? Но ведь там скопилось столько эшелонов!»

Задание по разведке было важным. Но как пройти мимо бомбардировщиков? Что останется на станции после их ударов? Пильщиков, разумеется, мог и должен был отвернуть в сторону. Никто бы не осудил его, не обвинил в трусости. Но комэск решил атаковать, расстроить боевой порядок «юнкерсов», а затем уже продолжить полет по своему маршруту.

Он направил истребитель на ведущего первой тройки «юнкерсов». Серебряков и Астахов поняли замысел командира без слов. Каждый из них уже выбрал себе цель. [72]

Первым открыл огонь Пильщиков, а в следующую секунду нажали гашетки и оба ведомые. Один «юнкерс» задымил и, резко клюнув носом, почти отвесно пошел к земле.

Проскочив первое звено, истребители таким же плотным огнем встретили второе. На выходе из пикирования Пильщиков бросил взгляд вверх назад и увидел, как пламя охватило еще один «юнкерс». Однако Серебрякова и Астахова позади не было. Позднее выяснилось, что ведомые, словно по инерции, атаковали и третье звено.

В тот же момент Пильщиков их не заметил. Он подумал о том, что следовало бы немедля пристроить к себе ведомых и идти на разведку. Взглянул вверх, увидел в лучах солнца силуэты самолетов, обрадовался: «Порядок!» Покачиванием с крыла на крыло дал им сигнал, чтобы пристраивались. И вдруг… огненные трассы прочертили воздух над самой кабиной. Что-то сильно ударило в фюзеляж. Помимо воли летчика истребитель резко рванулся ввысь. «Пристроил, называется!» - корил себя ведущий, определив, что за ним неслась пара «мессеров». Он попытался сманеврировать, но рули управления не повиновались. Видимо, были перебиты тяги. Оставалось одно - выброситься из кабины с парашютом.

Пильщиков перевалился через борт, дернул вытяжное кольцо. Над головой раскрылся купол. И едва летчик осмотрелся, как увидел все тех же двух «мессеров». Они шли прямо на него. «Это конец!» - подумал летчик. Достаточно было одной прицельной очереди, чтобы убить человека в воздухе или обрезать стропы парашюта, что тоже было равнозначно гибели.

Вероятно, так бы все и произошло, если бы Евгений Серебряков и Иван Астахов не поспешили на выручку своего командира. Вовремя преградили они путь фашистам.

Приземлился Пильщиков в поле. Невдалеке увидел двух женщин. Они жали рожь…