Но мне искренне было жаль Хворостову. И я никогда не издевалась над ней, как Лютикова и её свита. Мы с Наташей, наоборот, вечно её защищали. Сейчас Цирцеи уже к ней привыкли. А в начале учебного года просто проходу не давали: то толкнут с лестницы, то подножку подставят. А один раз вылили ей в рюкзак воду. Видели бы ужас в глазах Хворостовой, когда она трясущейся рукой вынимала мокрые учебники и тетради. А эти стервы заливались смехом, приговаривая: «Чего ты так испугалась? Разве ты не Тортилла? Вот теперь у тебя есть собственная лужа». Тогда я уже не выдержала: взяла бутылку с минералкой, подошла к Лютиковой и под обалдевшие взгляды её группы поддержки, вылила всё содержимое бутылки ей на голову.

- Ты в своём уме? Чего творишь, дура? – запищала Лютикова.

- Ещё раз её тронешь – прибью! – сама не ожидая от себя такой смелости, выпалила я.

- Чего ты сказала, лохушка? – встав с места и направляясь на меня, как пантера перед прыжком, продолжала та.

И тут произошло то, чего я и ожидала. Наверное, поэтому я и была такая смелая.

- Повтори, что ты сказала! – услышала я Наташин голос позади себя.

- А ты не лезь, Степанова! – крикнула Лютикова Наташе. – Я не тебе это сказала!

Но подруга и не думала останавливаться. Глядя на неё, и я, сначала испугавшаяся и поджавшая хвост, тут же вытянулась в струнку, и в позе «руки в брюки» пошла в атаку.

Лютикова попятилась назад.

- Значит так, курица ты общипанная! – начала Наташа. – Ещё раз тронешь мою подругу – пожалеешь, что на свет родилась! Ты не знаешь, какие у меня связи и на что я способна в гневе! Ты поняла? – голос Наташи был непоколебим.

- И от Хворостовой отстаньте! – поддержала я подругу. – Что она вам сделала? Если бог вам мозги не дал, она виновата? – в конец осмелела я.

- Ты на что намекаешь? – не унималась Лютикова.

Не знаю, чем бы закончилась эта перепалка. Благо, прозвенел звонок, и в аудиторию вошла Аделина Игнатьевна – это произошло как раз перед её парой. Увидев строгий взгляд Церберши, все проблемы отошли на второй план.

Именно после этой истории я и получила своё прозвище Немезида – в честь древнегреческой богини возмездия. И с этого самого дня благодарная за спасение Аня Хворостова искала повод со мной подружиться.

Я была не против общаться с ней иногда, защищать от нападок Цирцей. Но дружить? Это вряд ли.

- Ну, так что? – исподлобья глядела на меня мама.

- Что? – спохватилась я.

- Позовём их в гости?

И тут у меня появился план…

- Позовём обязательно. Только разреши мне завтра пойти к Наташе – помочь ей с курсовой, - я хлопала глазами, как наивный ребёнок, выпрашивающий конфетку.

- Хорошо! – сдалась мама. – Можешь идти к своей Наташе, – язвительно сказала она. – Но как-нибудь обязательно пригласим в гости Анечку с её мамой.

- По рукам! – протягивала я маме руку.

- И сними уже этот страшный плакат! - по традиции закончила мама наш разговор. – Как только ты спать не боишься. Ведь приснится же такой ночью – заикаться будешь!

- Мама, ну хватит уже! – я легла на подушку и накинула на себя одеяло, чтобы она поскорее оставила мою комнату.

- Мы раньше Пугачёву слушали, Киркорова, - продолжала она уже в дверях, - а вы. Тьфу, смотреть даже противно! Представляю, что эти «Медведи» за песни поют.

- И тебе спокойной ночи! – подняв голову с подушки, улыбнулась я маме.

- Спокойной ночи, родная.

Мама вышла в коридор, со скрипом закрыв дверь.

Я перевернулась на спину, окинула взглядом ещё раз свою комнату – самое любимое место, где ничего не менялось с моего детства. Кровать, на которой я спала, покупал ещё мой отец. Мама предлагала заменить её новым диваном, но я отказывалась. На этой кровати с толстой-претолстой периной, доставшейся моей бабушке в приданое, я чувствовала себя принцессой на горошине. Письменный стол цвета ореха с такого же цвета шкафом появились в моей комнате, когда мне было лет пять. Это был самый обычный платяной шкаф – не купе с огромными зеркалами и огоньками по всему периметру, как у Наташи в комнате. Но мне тоже было тяжело с ним расстаться. Бабушка, рассказывая мне в детстве сказки на ночь, начинала всегда с этого шкафа, говоря о том, что там есть невидимая людям дверь, открыв которую, попадаешь в сказочный мир с маленькими человечками и чудесами. Сколько я не пыталась отыскать эту дверь, ничего не выходило. Но я верила, что именно оттуда появляется зубная фея, чтобы забрать мой зуб из-под подушки. И через эту дверь в комнату попадает Дед Мороз в новогоднюю ночь. Как же иначе! Ведь входная дверь заперта. А живём мы на девятом этаже.

Как бы я хотела вновь испытать те чувства, что испытывала в детстве, когда шкаф был местом для пряток, самым приятным запахом - запах блинов по утрам, а самым счастливым днём – воскресенье – когда по телевизору целый день шли мультики, и не надо было идти в детский сад или в школу.

Я протянула руку к ночнику, выключила его. Комната погрузилась во мрак. Только яркий луч от лунного света, пробивавшийся в окно через щёлку задёрнутых штор, говорил о том, что ещё один день прошёл, уступив место ночи. По всему телу пробежали мурашки от удовольствия, которое испытываешь всякий раз, оказавшись под тёплым плюшевым одеялом после тяжелого трудового дня.

Настало время мечтаний – самого любимого и приятного занятия для всех романтичных особ.

Я опять включила ночник, приподнялась, поцеловала в губы главного героя своих грёз, и погрузилась в мир последних…

Разбудил меня телефонный звонок. Так и знала – Наташин номер!

- Да, я слушаю, - сонным голосом ответила я.

- Ты ещё спишь? – голос подруги был довольный.

- Уже нет!

- Ну, как? Ты с матерью говорила?

- Всё нормально – я приду!

Громкое «Ура» на другом конце провода оглушило меня.

- Приходи часикам к шести, как раз все подтянутся.

- Хорошо, к шести буду у тебя.

- Тебя сегодня ждёт сюрприз… - загадочно продолжала Наташа.

- Я поняла. Пока, - положила я трубку, с ужасом подумав о том, что меня может ожидать. Понятие «сюрприз» в Наташином представлении несколько отличалось от моего.

Мамы дома не было – по субботам она работала. Я почувствовала радость от того, что можно будет побыть в тишине, и никто не будет «капать на мозги».

Налив чашку кофе, и сделав пару бутербродов, я заняла свое рабочее место, обложилась учебниками по древнерусской литературе и погрузилась в мир былин. «Прославление самоотверженных защитников русской земли» была темой Наташиной курсовой.

Не успела я откусить бутерброд, как вновь раздался телефонный звонок.

- Что ещё? – разозлилась я на подругу, что она позвонила не вовремя.

- Чего делаешь?

- Курсовик тебе пишу.

- Супер! Ты придумала, в чём пойдёшь на вечеринку?

Честно говоря, я не ожидала такой наглости даже от Наташи. Нет, чтобы сказать «спасибо». Всё же она неисправима!

- Я хотела надеть платье чёрное в белый горох, - начала я.

- Нет! Ты что? Это прошлый век! Нужно что-то пооткровенней! – перебила меня подруга.

- Как прошлый век? Я его только осенью купила! – вспомнила я, как Наташа просто заставила меня купить это самое платье.

- Наденешь его следующий раз, - ответила она. – Слушай меня. Придёшь на полчасика пораньше, подберём тебе что-нибудь из моего гардероба. Сегодня ты должна выглядеть сногшибательно!

- Что ты задумала? – последнее её слова меня напугали.

- Вечером узнаешь. Пока, - и Наташа положила трубку.

Она явно что-то замышляла. Закончив, наконец, свой завтрак, я вернулась к Илье Муромцу и Алёше Поповичу.

Время за работой пролетело незаметно. Пару раз, правда, меня отвлекала Наташа, спрашивая, какую я причёску сегодня собираюсь сделать и какие туфли надеть. Один раз позвонила мама, предупредила, что задержится – зайдёт после школы к подруге и вернётся ближе к вечеру, чему я очень обрадовалась.