Если подумать о статусе-кво… что будет, если я не приду? Удобный момент, чтобы получить информацию о Сплетнице и её банде будет упущен. Это тоже нормальный вариант, если подумать. В любом случае затея очень рисковая, хотя и награда соответствующая. Но если я откажусь от встречи, мне придётся маяться остаток дня, сожалея, что я уже второй раз подряд пропускаю послеобеденные занятия и вполне могу пропустить ещё больше. Невесёлая перспектива.

— Извините?

Вздрогнув, я оглянулась. Женщина средних лет, в красном пиджаке, стояла позади меня. Как только я встретилась с ней глазами, она спросила:

— Вы закончили? — она указала на монитор, на котором крутилась заставка.

Голова закружилась от облегчения. Глупое предположение, что это была Сплетница, не оправдалось. Улыбнувшись, я сказала ей:

— Дайте мне полминуты.

Тема: Re: Букашка

Увидимся в три.

2.06

Я пришла в костюме. Мне было плевать, если они решат, что это грубость или паранойя. Я предпочту правилам вежливости возможность пережить удар ножа.

Сначала я доехала до дома на автобусе. Дома я одела свой костюм прямо под одежду. Большая часть сегментов брони моего костюма отделялась, на месте они удерживались с помощью специальных креплений, которые просовывались через предусмотренные для этого отверстия в ткани костюма. Но так было не со всеми сегментами. Часть брони была вшита в ткань костюма, и представляла из себя узкие жесткие участки, расположенные в центре груди, спины, голеней, на запястьях, бедрах и плечах. Так что когда я одевала сверху съемные фрагменты брони, они вставали на на свои места и не сдвигались. Я посмотрела в зеркало перед уходом. Не думаю, что кто-то заметит что-нибудь необычное, если не будет очень тщательно рассматривать мою одежду, или если я не буду принимать странные позы. Сверху я накинула на костюм свободную одежду — мешковатые джинсы и толстовку, но даже в этой одежде мне казалось, что я буду выделяться.

Во мне многое изменилось, с тех пор, как я прошлой ночью лихорадочно переодевалась в пустом переулке, убирая свою одежду в старый отцовский рюкзак. Тогда я спрятала рюкзак перед тем как идти на разведку, но сегодня я решила взять его с собой. Я направилась к другому концу переулка.

Когда я приблизилась к месту ночной разборки, я отправила десяток насекомых на разведку. Я сосредоточилась на поступающей от них информации.

Насекомые, конечно, воспринимают окружающий мир совсем не так, как мы. Более того, они обрабатывают поступающую информацию в совсем другом темпе. В итоге моя сила отфильтровывает часть информации и передает мне только то, что я могу принять. Визуальная информация поступает в виде монохромных пятен света и тьмы, порой нечетких, порой чрезмерно резких. Звук почти причиняет боль, когда я пытаюсь на нем сосредоточиться, распадается на высокие и низкие звуки, которые почти не отличаются от скрежета ногтей по школьной доске. Умножьте этот поток информации в сотни, тысячи, десятки тысяч раз, и он станет невыносим. Когда я только начинала осваиваться со своей силой, я не в состоянии была всё это выдерживать. Сенсорная перегрузка фактически никогда не причиняла мне боли, даже в самом худшем своем варианте, но чувствовала я себя при этом ужасно. В такие дни мне приходилось почти всё время блокировать эту часть моих способностей.

Мне легче всего оказалось использовать поток тактильных ощущений насекомых. Это не было связано с тем, что их осязание больше соответствует человеческому, чем слух или зрение. Это было больше связано с тем, что я ощущала местонахождение каждого насекомого поблизости по отношению ко мне. Я чувствовала, когда они стояли на месте, двигались или что-то двигало их. Это был самый надежный поток информации от насекомых, который я могла хорошо интерпретировать.

Двенадцать комплектов фасеточных глаз отправленных на разведку насекомых различили три размытых силуэта на вершине чего-то большого, тёмного, подсвеченных заревом белого цвета. Белое зарево я определила как солнце. Я направила мух поближе, к «головам» фигур, и они приземлились на их коже. На них не было масок, это давало основание считать, что Сплетница говорила правду. Они были не в костюмах. В то же время не было никаких гарантий, что эти трое действительно Сплетница, Мрак и Регент, но я почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы подняться по пожарной лестнице на крышу.

Это были они, без сомнения. Я узнала их даже без костюмов. Два парня и девушка. Её светло-русые волосы были уложены в свободную косу, а веснушки на переносице и эту лисью усмешку я уже видела ночью. Она была одета в чёрную с длинным рукавом футболку с рисунком в стиле граффити и джинсовую юбку до колен. Цвет её глаз удивил меня — зелёные, как бутылочное стекло.

Из двух парней тот, что пониже и помладше — примерно одного со мной возраста — был, несомненно, Регент. Я узнала его по копне черных волос. Он был красивым парнем, но не из тех, которые привлекали меня. Треугольное лицо, светло-голубые глаза и полные губы придавали ему немного сердитый вид. Я предположила у него французские или итальянские корни. Я могла представить, как девушки западают на него, но в то же время не могла сказать, что он мне нравится. Симпатичные парни, такие как Леонардо Ди Каприо, Маркус Ферт, Джастин Бибер, Джонни Депп никогда меня не волновали. Он был одет в белую куртку с капюшоном, джинсы и кеды, и сидел на бордюре у края крыши с бутылкой колы в руке.

Внешность Мрака меня, наоборот, потрясла. Выше меня по крайней мере на фут, он был обладателем кожи цвета тёмного шоколада, волос, заплетённых в косички до плеч, и мужественной челюсти типичного супергероя. Он был одет в джинсы, ботинки и простую зеленую футболку, которая показалась мне слишком прохладной для весны. Я обратила внимание на выраженный рельеф его мышц. Этот парень работал над собой.

— И вот она пришла, — усмехнулась Сплетница. — Плати.

Хмурый Регент засунул руку в карман, выудил пачку купюр и отдал Сплетнице.

— Вы делали ставки на то, что я приду? — отважилась спросить я.

— Мы спорили, придешь ли ты в костюме, — сказала Сплетница. Затем, обращаясь больше к Регенту, чем ко мне, она добавила:

— И я выиграла.

— Снова, — пробормотал Регент.

— Сам виноват, что спорил, — сказал Мрак. — Даже если бы ты спорил не со Сплетницей, это была явно провальная ставка. Идти на встречу в костюме очень разумно. На её месте я бы поступил так же. — У него был приятный голос. Взрослый голос, даже если выглядел он как восемнадцатилетний парень.

Он протянул мне руку:

— Привет, я Брайан.

Я пожала ему руку, он, не стесняясь, тоже крепко сжал мою руку в ответ. Я сказала:

— Вы можете называть меня Букашка. По крайней мере, пока я не придумаю что-нибудь получше или пока не решу, что ваша открытость — это не уловка.

Он пожал плечами.

— Клёво.

На его лице не было и тени подозрения. Я почти почувствовала себя виноватой.

— Лиза, — представилась Сплетница. Она не протянула руку для пожатия, но если б она так поступила, я бы посчитала это неуместным. В ней не было недоброжелательности, но не было и той ауры искренности, какая была у Мрака.

— Я Алек, — тихим голосом сообщил Регент, затем добавил — Суку зовут Рейчел.

— Рейчел сейчас не с нами. — сказал Мрак. — Ей не понравилась цель нашей встречи.

— Тогда возникает вопрос, — заметила я. — Что является целью этой встречи? Я немного удивлена, с какой легкостью вы раскрыли свои личности.

— Прости, — Мрак… Брайан извинился. — Это была моя идея. Я думал, что это станет проявлением доверия по отношению к тебе.

Мои глаза за желтыми затемненными линзами маски сузились, перескакивая между Лизой, Алексом и Брайаном. Я не могла сделать какие-либо выводы из выражений их лиц.

— А, собственно, зачем вам мое доверие? — спросила я.

Брайан открыл было рот, а затем закрыл. Он посмотрел на Лизу, которая нагнулась и подобрала пластиковую коробку для завтрака. Она протянула её мне.