Лишь за первые сутки враг совершил две тысячи самолето-вылетов и сбросил девять тысяч бомб.

Днем 10 июня гитлеровцам удалось потопить транспорт «Абхазия» и эсминец «Свободный». На транспорте затонуло много груза, в том числе около ста тонн боезапаса для авиации.

Однако итоги первых трех суток кровопролитных боев разрушили надежды фашистов захватить Севастополь в назначенный срок.

Вероятно, с целью оправдания в штабе 11-й армии гитлеровцев появилось интересное донесение вышестоящему начальству. Флотские разведчики постарались достать его копию. А их начальник полковник Намгаладзе без задержки вручил документ вице-адмиралу Октябрьскому. Вот выдержка из донесения:

«Наше наступление наталкивается на планомерно оборудованную, сильно минированную и с большевистским упорством защищаемую систему позиций. Первые дни показывают, что под таким адским артиллерийским огнем наступление вести дальше невозможно»{15}.

Боевую славу тех, кто опрокидывал планы фашистов, разделяет и авиация. За трое суток она произвела около четырехсот самолето-вылетов, уничтожила 17 танков, 2 миномета, подавила огонь зенитной батареи, сбила семь самолетов.

В огненные июньские дни парткомиссия авиагруппы приняла в ряды партии более 140 защитников Севастополя. В их числе прославленные летчики Филипп Герасимов, Иван Белозеров, Александр Бурунов и другие.

Отражая атаки гитлеровцев в первые дни штурма, наша авиация тоже несла значительные потери.

Еще в мае в Севастополь прибыла с Кавказа группа летчиков 32-го полка на истребителях И-15бис. В группу входили командир звена старший лейтенант Василий Куфтин, пилоты лейтенанты Фрол Тюленин, Дмитрий Усаченко и другие. Все они доблестно защищали Севастополь. Самолеты [97] И-15бис применялись главным образом в качестве штурмовиков.

Днем девятого июня летчики этой группы наносили разящие удары по наступающим гитлеровцам на левом фланге обороны. Они разбили восемь танков; 14 минометов, подавили огонь шести зенитных автоматов.

Зенитки и истребители захватчиков оказали упорное противодействие. Самолет лейтенанта Тюленина был подожжен, а пилот, видимо, смертельно ранен. Командир звена Василий Куфтин видел, как И-15бис лейтенанта взмыл вверх, а потом резко устремился вниз и, объятый пламенем, врезался в землю, уже захваченную противником. Так погиб смертью храбрых отважный защитник Севастополя лейтенант Ф. С. Тюленин. Он выполнил свой долг до конца.

На «небесных тихоходах»

В авиации Черноморского флота самолеты У-2 применялись в оборонительных боях за Крым. Участник тех боев полковник Яков Страутман писал: «Это, пожалуй, первый во время Великой Отечественной войны опыт использования У-2 в качестве ночных бомбардировщиков. Причем опыт очень удачный, завершившийся в дальнейшем формированием специальных полков. Вероятно, приоритет в этом деле принадлежит Черноморской авиации».

В боях за Крым и в начале обороны Севастополя участвовала 95-я отдельная эскадрилья на «небесных тихоходах». Потом появился 23-й отдельный полк. Он был сформирован на Кубани из трех эскадрилий, причем одна из них имела на вооружении учебно-тренировочные самолеты УТ-1 конструкции А. С. Яковлева.

У- 2 брал две фугасные бомбы весом по 50 килограммов каждая. Они подвешивались под плоскостями. А в заднюю кабину грузили ящик с зажигательными бомбами. Для штурмовки и отражения атак истребителей самолет имел два пулемета ШКАС, установленных на плоскостях. Вооружение УТ-1 отличалось тем, что вместо бомб он брал два реактивных снаряда РС-82.

Удары полк наносил ночью. У-2 и УТ-1 вылетали обычно совместно. В задачу последних входило подавление прожекторов. Вслед за УТ-1 с приглушенными моторами шли «небесные тихоходы», бомбили и штурмовали цели.

Поскольку фронт находился рядом, то летчики обычно обходились без штурманов. Почти каждую ночь по 3-5 раз они уходили на задание. В лучах прожекторов, в разрывах [98] зенитных снарядов они за один вылет по нескольку раз атаковали цели.

Перед рассветом 7 июня незадолго до штурма артиллерия и авиация оборонительного района нанесли упреждающий удар по противнику. Летчики 23-го полка бомбили и штурмовали войска в Альминской и Мамашайской долинах. Кроме бомб, они сбрасывали ампулы с горючей смесью. После этого пикировали, вели огонь из пулеметов и били захватчиков реактивными снарядами.

10 июня полк успешно штурмовал вражеский железнодорожный состав с боезапасом на станции Альма. В этом налете особенно отличились экипажи лейтенанта Николая Толстикова и сержанта Петра Шапкарина.

В одну из ночей самолет старшего лейтенанта Сергея Климова цепко схватили лучи прожекторов и зенитки открыли огонь.

Прямым попаданием снаряда пробило фюзеляж У-2, а хвостовая часть держалась только на расчалках. И все же летчик задание выполнил и вернулся на аэродром.

…Самолет первой эскадрильи возвращался с боевого задания. По вспышкам выстрелов летчик обнаружил артиллерийскую батарею, которая вела огонь по переднему краю обороны наших войск. К сожалению, ни бомб, ни ампул на самолете уже не было.

Вернувшись на аэродром Юхарина балка, сержант Петр Нефедов доложил об этом командиру эскадрильи капитану Андрею Свешникову и попросил разрешения еще раз слетать, чтобы нанести удар по батарее. Близился рассвет. Капитан посмотрел на часы.

- А успеете? Ведь скоро наступит утро.

- Успею, товарищ капитан, - заверил сержант. - Здесь недалеко.

Получив разрешение, Петр Нефедов поднялся в воздух, благополучно добрался до цели и сбросил бомбы. Батарея смолкла.

Полк помогал пехоте уничтожать фашистов и удерживать занимаемые позиции. На имя командира и военкома полка поступил однажды такой документ из стрелковой дивизии, занимавшей оборону в полосе 1-го сектора: «Хорошо действует наша авиация в ночное время, непрерывно бомбит боевые порядки врага. Бойцы и командиры безошибочно различают по звуку работы моторов приближение наших самолетов и стараются показывать трассирующими пулями расположение противника, чем облегчают задачу летчиков. [99]

Бойцы, командиры и политработники благодарят личный состав 23-го авиаполка за отличную работу. Летчики, действовавшие в полосе нашей дивизии и оказавшие помощь стрелковым подразделениям по уничтожению врага, заслуживают высоких наград.

24 июня 1942 года.

Заместитель начальника политотдела 388-й стрелковой дивизии старший батальонный комиссар Бычков»{16}.

Полк выполнял еще одну очень важную задачу. Доставка в Севастополь пополнения, боезапаса и эвакуация раненых производились ночью. Но, несмотря на это, пункты стоянки кораблей и аэродром Херсонес подвергались бомбежке и артобстрелу.

Борьбу с вражеской авиацией вели летчики-истребители, а огонь артиллерии подавляли экипажи 23-го и 116-го полков. Самолеты барражировали над огневыми позициями фашистов. Расчет был прост: батарея вряд ли откроет огонь, пока над ней находится ночной бомбардировщик. Впрочем, экипажи не ожидали, когда немцы себя обнаружат, а заранее наносили удары по наиболее вероятным местам расположения батарей.

Так удавалось временно обеспечивать безопасность пунктов разгрузки и погрузки.

За все время с боевого задания не вернулись только два самолета. В этом заслуга, конечно, командира полка, его заместителя по летной работе майора Григория Степанова и особенно начальника штаба капитана Андрея Драгунова.

И все же с каждым днем самолетов в полку становилось меньше. Многие техники, механики и мотористы добровольно ушли на передовую. Один из них, сержант Зимин, прислал письмо военкому эскадрильи: «Я очень благодарен вам, товарищ комиссар, за то, что вы дали мне возможность непосредственно сражаться с врагом. Я уже уложил не один десяток гитлеровцев. И заверяю вас, что не посрамлю звание большевика, буду и впредь беспощадно громить фашистскую нечисть».

Штурмовики в июньские дни