Всем бы помнить об этом.

— В Ташкенте нет специалиста, который бы смог открыть такой замок!

Все промолчали. Идёт противный мелкий дождь со снегом. Типичная ташкентская зима. Сырость проникает под одежду почище мороза, всем неуютно, скучно под этим дождём.

— В Ташкенте нет такого специалиста, который бы открыл этот замок, — хозяин «волги» повторил фразу и потоптался на месте. На его круглом, без единой морщинки лице выступили частые мелкие капельки пета. Он стоял под большим зонтом и дождь не мог попасть ему на лицо.

Кучеров курит с отсутствующим выражением лица, втянув голову в ворот плаща. Под дождём тошно, а этот сытенький толстячок суетится, притопывает короткими ножками и что-то доказывает. В такую погоду уважающему себя человеку сидеть дома возле электрокамина, потягивать пиво и смотреть передачи с сессии Верховного Совета, а не заниматься тут «попыткой ограбления». Поэтому настроение у Вячеслава Семёновича кислое, а выражение лица брезгливое.

— Да что у вас за замок такой? Самотык, что ли?

Володя Салакаев осматривает пробоины на воротах гаража, крутит в руках этот злополучный замок и тоже серчает, потому что всё происходящее ему непонятно, а непонятное он не любит.

Хозяин «волги» ещё чаще затопал ножками около капитана и поспешил выговориться:

— Какой самотык? Какой там самотык? Я купил этот замок в Англии, когда был там последний раз в командировке, — не без внутренней гордости объявил хозяин. — Это фирма, понимаете? Во всей Англии ещё никто не открыл такой замок. Это не реклама, а факт!

Володя перекинулся с Кучеровым насмешливым взглядом:

— В Англии не открыли, а у нас что хошь откроют. Мы на этот счёт доки.

— Но такие гарантии! Такая реклама! — воздел руку в небо хозяин: во второй он всё-таки держал зонтик.

История и в самом деле скучная, как этот дождь. Хозяин запер гараж этим фирменным замком, а кто-то сумел его открыть. Не взломал, не распилил дужку, а именно открыл, словно у него был дубликат ключа. Как бы Володя не серчал, но факт заслуживает внимания. Хамид снимает отпечатки пальцев и тоже делает это с обречённым видом, понимает, что это дело дохлое.

— Вы, гражданин Якубович, распишитесь, что машина возвращена без повреждений. — просит Володя, протягивая протокол, написанный в машине.

А что оставалось делать? Ведь даже машину не успели угнать. Замок открыли, выехали из гаража, но по проезду вдоль дома шла навстречу громадная, как крейсер, мусоровозка из тех, что недавно появились в городе, а сзади уже бежал с истошными криками сам хозяин «волги». Он случайно увидел в окно, что его «волга» импортного исполнения уходит, и выбежал во двор. Ворам пришлось бросить машину и позорно бежать. Якубович всё-таки вызвал милицию. И вот теперь пиши протокол, снимай отпечатки пальцев и делай всё прочее, что положено в таких случаях, но хозяин всё ещё бурлит и не успокаивается. Ведь теперь на его замок «исключительной надёжности» нет никакой надежды.

Но, оказывается, даже не это волновало Якубовича. Подписав протокол, он взял Кучерова под руку и отвёл в сторонку.

— Простите, не знаю вашей должности и звания, а равно как и вашей роли в этом деле…

— Называйте просто Вячеслав Семёнович, — досадливо покусал губу Кучеров.

— Я понимаю, машина цела и на месте, и замок я другой повешу, не в этом дело. Но, поверьте мне, такой замок невозможно открыть, не зная его секрета. Он со скрытой микроэлектроникой, шифр на каждый замок свой и никогда не повторяется. Что бы вы тут мне не говорили, но это невозможно, невероятно. Я, конечно, напишу в Англию, но убеждён, что фирма мне просто не поверит. Тут какая-то загадка. Я готов заплатить любую сумму тому, кто мне объяснит, как сумели открыть такой замок. Да и фирма из Бирмингема возместит мне убытки, если я опишу, как открыли без ключа их замок. Они же премию назначили тому, кто разгадает их секрет.

— Из Бирмингема? — переспрашивает Володя, ещё осматривая этот диковинный замок. — Этот гость из Бирмингема ещё доставит нам хлопот.

— Оставьте ваш телефон, — посоветовал Кучеров. — Лауреат найдётся. Капитан Салакаев отыщет этого умельца.

Якубович протянул свою визитную карточку Кучерову:

— А вы не похожи на сыщика. Вам больше идёт быть учёным.

Кучеров покосился на этого ясновидца:

— Вы почти угадали.

По тону Якубович понял, что задел чем-то этого «сыщика»:

— Простите, мне так показалось.

Володя уже сидит в машине и нетерпеливо поглядывает в сторону друга. И когда Кучеров подчёркнуто раскланялся с Якубовичем и сел рядом, спросил:

— Чего он ещё хочет?

— Как все смертные, он алкает истины, — ответил Кучеров.

Уже второй год работают вместе и оба очень довольны этим обстоятельством. После памятной истории с Аликом Клычом Кучеров уволился из школы и перешёл работать в милицию с одним непременным условием работать только в отделе Салакаева. Не просто это было устроить и если бы не генерал Салтанов, не работать бы им вместе. Генералу импонировало, что человек с таким образованием переходит к ним. Кадровики препятствовали упорно, им не нужен человек с философским образованием. Но нашлась вакансия в политуправлении и Кучерова оформили туда, хотя он работает в угрозыске с Салакаевым.

Когда-то Володя мельком подумал, что неплохо бы поговорить с этим мужиком за чашкой чая, а теперь они это удовольствие устраивают себе по несколько раз в день. Володя тут же, как вернулись с вызова, поставил индийский. Ему всё больше нравится Кучеров. Всегда тщательно одетый, слегка надушённый, он держится вежливо и сдержанно, в душевные друзья не лезет, а говорить с ним интересно. Курит Кучеров только хорошие сигареты, носовые платки у него всегда накрахмалены, чистюля да и только. И при этом не брезглив, на «астру» Володи реагирует нормально; каждый курит то, что больше по душе. Бывает, что после операции выпивает со всеми «с устатку». Эго когда группа измотается, выложится при задержании и только сто граммов снимают стресс. Пусть лицемеры и ханжи кинут камень в милицию за эти сто граммов. Ты вот пойди, открытый и ничем не защищённый, против вооружённого бандита, тогда поговорим.

Ребята из группы шутят иногда зло, Вячеслав Семёнович только посмеивается, но никого не осуждает по принципу «вы такие, а я другой, но это ещё не повод». Они сначала звали его Вячиком, но это не прижилось и теперь даже между собой называют только по имени и отчеству, а такое заслужить не просто.

Между Салакаевым и Кучеровым отношения вообще странные. Салакаев называет Кучерова только по имени-отчеству, но на «ты», Кучеров называет только Володей, но на «вы» и оба не замечают некоторого несоответствия и вполне довольны.

Пока чай грелся, Володя потаскал штангу, гири, потом заварил чай и позвал Кучерова. Кучеров пьёт чай из бокала, Володя только из стакана. Попивая крепкий напиток, они отходили от поездки по такой погодке. Кучеров зяб и грел руки о бокал, Володя сидит взмокший после разминки.

— Понимаешь, Вячеслав Семёнович, взломщик-то какой-то чудной. Такого взлома по городу не случалось, это я тебе точно говорю. Сейчас любые запоры летят, но этот замок вскрыли просто мастерски. Боюсь, если такой ухарь появился, по городу любые замки полетят. Может, залётный?

— Надо думать, Володя, — Вячеслав Семёнович с наслаждением вытянул ноги, упивается теплом. — Не было такого, говорите?

— Ещё раз запрошу в горотделе, но на планёрках о таких взломах разговоров не было.

— Уже второе наше дело с автомобилем связано, помните? — вдруг ударился в воспоминания совсем не к месту Кучеров. — О, как вы тогда были эффектны, Володя! Но ошибок вы наделали массу. Вы спешили и времени задуматься не нашли. А я уже тогда понял, что Алика надо было искать в тех местах, где его мамаша с «друзьями» носилась, а сынок был при ней. Мальчишка не поедет по незнакомой дороге. Начать с мамаши, и она бы сказала, куда они чаще ездили.