Подошли Лейне и кладовщик с ворохом одежды.

Эльза тщательно осмотрела принесенное. Все было совершенно новым, с фирменными бирками. Миллер осталась довольна.

— Сложите все в саквояжи, и пусть доставят одежду в пансион.

— Будет выполнено, фрау гауптман.

Замявшись, унтер-офицер сказал:

— Я отобрал для вас еще одну вещицу, может, пригодится вам.

И кладовщик протянул Эльзе миниатюрный пистолет системы «браунинг».

— Очень красивая вещь. Но годится ли он на что-нибудь? Ведь здесь пуля, наверное, чуть толще иглы?

— Да, пуля небольшого диаметра, но покрыта специальным ядом. Эффективность очень высокая.

— Благодарю вас. Патроны к нему есть?

— Есть еще две обоймы. Возьмите.

Эльза улыбнулась:

— Сегодня, унтер-офицер, вы поработали на славу: одели, обули и вооружили меня.

— Я рад, что вы остались довольны, фрау гауптман.

На обратном пути Миллер зашла в управление за документами. Завтра в 5 утра поезд увезет ее в Швейцарию.

Весь вечер прошел в подготовке к поездке. Все сложено, упаковано. Теперь надо отдохнуть, поспать перед дорогой. Уснула, как только голова коснулась подушки.

Утром за ней заехал штандартенфюрер Штольц. Когда шофер Штольца вошел в комнату Эльзы, он ахнул от восхищения.

— Фрау гауптман, меня всегда удивляет умение женщин перевоплощаться с помощью одежды и косметики, но вы делаете это лучше всех. Если бы я встретил вас на улице, не узнал бы, честное слово!

— Неужели я так сильно изменилась?

— Поверьте старому наци, вас не узнать в этой одежде.

— Благодарю вас. Несите вещи к автомобилю.

Миллер закрыла дверь, спустилась вниз, отдала администратору ключ и вышла из пансиона. У крыльца стоял «мерседес» Штольца.

Эльза села рядом со штандартенфюрером.

— Как настроение? — поинтересовался Штольц.

Эльза не ответила на его вопрос, она рассматривала штандартенфюрера. Впервые она увидела его в гражданской одежде.

— Эльза, я спросил, как настроение?

— Простите, господин штандартенфюрер, отличное.

— Значит, все в порядке. На вокзал, — добавил Штольц, обращаясь к шоферу.

Машина помчалась утренними улицами. Времени оставалось мало. Штольц по дороге тихо давал последние наставления.

— Прошу тебя об одном, если испробуешь все варианты и не сможешь ничего добиться от Бедуина, прикажи Гардекопфу ликвидировать Марека. Затем срочно выезжай в Германию.

— Как в этом случае будет расцениваться мой поступок? Не придет ли кому-нибудь в голову, что я пошла по самому легкому пути?

— Я и шеф верим тебе.

— Благодарю. Я оправдаю ваше доверие, господин штандартенфюрер.

— Тебя ожидает блестящая карьера, Эльза. Ты обязана приложить максимум усилий при выполнении этого задания.

— Если мне станет известно, что Бедуин работает на англичан, что я должна делать в таком случае?

— Предложи ему стать двойником, то есть работать одновременно на англичан и на американцев.

— Ну а если он уже двойник?

— Предложи работать на Советский Союз.

— Бедуин не станет работать на Советский Союз.

— Почему?

— Его взгляды помешают этому.

— У того, кто становится двойником, на первом месте деньги, а не убеждения. И вообще мне эта игра в «А если…» не нравится. Задание у тебя трудное, поэтому ты должна быть готовой к любым сюрпризам.

…Когда Штольц говорил это Эльзе, он даже не подозревал, как близок к истине. Сюрприз, который Бедуин преподнесет Миллер, будет настолько неожиданным, что Эльза растеряется, не зная, где правда, а где ложь, чему верить, а чему нет. Но это случится через несколько дней, а сейчас Миллер беседовала со Штольцем, обсуждая с ним разные варианты ее действий в будущем.

Прощание было коротким, Штольц пожал ей руку и пожелал удачи.

Поезд медленно тронулся с места и, постепенно набирая скорость, отошел от берлинского вокзала. В Берне Миллер предстояла пересадка. Правда, по расчету Штольца, четыре часа времени до прихода поезда, следующего до Лозанны, должны быть использованы для встречи Эльзы с агентом, следившим за Мареком. Штандартенфюрер считал, что ей будет полезно еще до прибытия в Лозанну поговорить с человеком, который почти два месяца вел наблюдение за Бедуином. Агент должен был найти ее сам.

За окном была сплошная темнота, небольшая лампочка тускло освещала купе.

Постучал проводник:

— Фрау, не желаете отдохнуть?

— Да, принесите, пожалуйста, постель. Проводник ушел и минут через пять вернулся с постельными принадлежностями.

— Спокойного отдыха, фрау.

— Спасибо, но мой отдых будет зависеть от того, кого вы подселите ко мне в пути. Если моими попутчиками будут подвыпившие мужчины, то вряд ли я смогу отдохнуть.

— Не беспокойтесь, до Берна к вам никого не подселим. Ваше купе — броня. Кто-то из высокого начальства забронировал купе, но не сел в Берлине.

— Отлично. Спасибо.

— Не за что. Вам просто повезло.

Когда проводник ушел, Миллер закрыла дверь купе на ключ, разделась и легла в постель. Под мерный стук колес она уснула.

Впервые за много месяцев ей приснился сын. Она держала его на коленях и рассказывала сказку об Иване-царевиче и сером волке. Сын внимательно слушал сказку, заставляя повторять одно и то же по нескольку раз. Вдруг Эльза заметила, что Степка такой же маленький, каким она видела его еще до войны.

— Сынок, ты совсем не вырос.

— Вырос.

— Ты был точно таким же, когда я приезжала в прошлый раз.

— А сейчас разве ты тоже приехала?

— А ты меня не видишь?

— Нет.

— Кто же тогда рассказывал тебе сказку об Иване-Царевиче и сером волке?

— Никто. Я не слышал такой сказки.

Сын куда-то исчез. Эльза бегала по двору, всех спрашивала о нем, но никто его не видел.

— Степан! Степан! — кричала она, но он не отзывался…

Дрожа от страха за сына, она проснулась. Было светло, поезд мчался по снежной равнине. Эльза села на постели и заплакала. Ей казалось, что Степа заболел, а она ничем не может помочь.

— Сыночек, Степа, где ты сейчас? — повторяла Эльза сквозь слезы.

Она вспоминала довоенную жизнь, мать, мужа, сына. На душе было тоскливо, и больно сжималось сердце.

Сколько времени просидела так, не знает. Встала, привела себя в порядок и отправилась в ресторан.

Здесь было многолюдно. Миллер остановилась у входа, высматривая свободное место. Неожиданно для себя встретилась взглядом с кузеном Густавом Нейсом. Быстрыми шагами направилась к его столику. Рядом с ним сидело двое незнакомых мужчин. Все трое были в гражданской одежде.

Густав Нейс очень обрадовался встрече с Эльзой, предложил сесть.

— В Швейцарию направляетесь? — спросил один из мужчин. — К родственникам?

— У меня нет родственников в Швейцарии.

— Извините. Я спросил потому, что в военное время мало кто решается путешествовать без уважительной причины.

Миллер без труда поняла, что это одна компания — сослуживцы Нейса.

— Я еду лечиться в Швейцарию.

— Я неплохо знаю эту страну. Скажите, что у вас за болезнь, может быть, я смогу вам порекомендовать специалиста.

— Ранение в голову. Я буду вам признательна за рекомендацию.

— Вы такая молодая и уже успели побывать на фронте?

— Да, я была ранена в России.

— Густав, как только официант принесет вино, предлагаю выпить за твою очаровательную кузину.

— Я не возражаю, — улыбнулся Нейс Эльзе. Он не сводил с нее глаз. В гражданском платье, со сложной прической, Миллер выглядела настоящей аристократкой.

— Густав, — обратился к Нейсу сидевший напротив Эльзы мужчина, — представь же нас своей кузине.

За столом царила непринужденность.

— Густав, кем была на фронте твоя кузина? Врачом или медицинской сестрой?

— Гауптманом абвера, Ганс.

— Что ты сказал?

— Моя кузина — гауптман абвера.

— Ну и ну! Знаете, если бы меня спросили, кто сидит со мной за столом, я назвал бы тысячу профессий, но только не вашу настоящую. Вы не похожи на сотрудника абвера.