Однако Кэтти наотрез отказалась от предложения.

— Нет-нет! — замахала она руками. — Если мы не будем здесь прибираться, то я поволоку свои старые кости домой. — На губах Кэтти появилась кокетливая улыбка, как бывало всегда, когда та заводила речь о своем возрасте. — Хочу посмотреть мое любимое ток-шоу. Уж не обижайтесь, что предпочитаю телевизор вашему обществу.

Алекс похолодел.

Не может быть! Мамочка вновь его обошла. А ведь ей ничего не было известно о том, что он собирается пригласить их с Энджелой к себе на ужин, и, следовательно, она не могла заранее придумать ход, способный вновь оставить Алекса наедине с прелестной соседкой. Невероятно!

Но как бы то ни было — по случайности или благодаря тонкой манипуляции — Алексу вновь предстоит провести вечер с Энджелой. Наверняка та расплачется, и тогда ему придется обнять ее, прижать щекой к своей груди — предоставив рубашке впитывать слезы — и вдохнуть изумительно приятный аромат светлых волос…

Вскоре Кэтти удалилась, оставив Алекса и Энджелу в спальне.

Сунув одну руку в карман брюк, Алекс принялся массировать другой шею.

— Просто не знаю… — задумчиво произнес он. — Все это так обескураживает меня…

— Что именно? — спросила Энджела, печально оглядывая испорченный любимый ковер. Он был куплен всего три месяца назад. С него до сих пор не была срезана бирка.

— Я стою с красивой женщиной в ее будуаре, — медленно произнес Алекс. — Вот ты закрой глаза и подумай об этом! Возможности безграничны. Вернее, таковыми они могли бы быть. Многие парни позеленели бы от зависти. — Он немного помолчал. — Прошлой ночью в моей постели спала такая куколка… просто загляденье! С которой мы познакомились всего лишь несколько часов до того. А сегодня встретились вновь — и где же? В ее спальне! Представь, как бы все звучало, вздумай я поведать кому-нибудь, как провожу свой досуг. Сплошное райское блаженство, ни больше ни меньше!

Энджела изумленно посмотрела на Алекса. Его глаза были закрыты, на губах блуждала мечтательная улыбка.

— Любой, кто узнал бы о том, как я провел последние сутки, назвал бы меня счастливчиком, — вздохнул он.

— Ты случайно ничего не добавил в свой кофе во время ланча? — насмешливо спросила Энджела. — Впрочем, допускаю, что это не ты, а кто-то другой подмешал что-то в чашку.

Алекс как будто не слышал ее.

— А потом я открываю глаза и — бабах! На мою бедную голову обрушивается реальность. — Он, в самом деле, открыл глаза и огляделся. Разумеется, его окружал прежний кавардак, который так и не стал хотя и кошмарным, но все же сном. — Со стороны моя жизнь может показаться завидной. У меня собственное дело, я сам себе хозяин. Я владелец чудесной квартиры в кондоминиуме. Моя мать вкладывает душу и сердце в мой успех, а ночью мою постель согревает восхитительная женщина. Но знаешь, что я хочу тебе сказать?

— Что?

— Все это произведет впечатление только на человека, который не общается со мной тесно. Потому что при ближайшем рассмотрении мое положение представляется — каким?

Энджела вопросительно взглянула на него.

— Плачевным! — провозгласил Алекс.

Она опустила глаза.

В течение последних суток Энджела изо всех сил старалась удержаться на стороне той части человечества, которая привыкла считать, что стакан, до середины наполненный жидкостью, скорее наполовину полный, чем наоборот. Однако в свете последних событий чем дальше, тем больше она склонялась к мнению, что стакан все-таки наполовину пуст.

— Вдобавок я свинья, — развел Алекс руками. — Потому что думаю только о себе. Прости меня, Энджела.

Она подняла ресницы и вновь потупилась. Ей не нравилось собственное нынешнее настроение. Кроме того, Энджела не любила истеричных и плаксивых дамочек и не желала на них походить.

— Иди ко мне, — сказал Алекс, протягивая к ней руки,

— Нет, — шмыгнула она носом. — Я в порядке. Правда. Не волнуйся за меня.

— Иди-иди, не стесняйся!

Но ведь она не собирается плакать. Энджела обвела глазами комнату, глядя куда угодно, только не на Алекса.

— Да я… я…

— Знаю. Иди же ко мне. Я ни слова не скажу, даже если ты зальешь слезами меня всего. Тебе нужно выплакаться.

Тут Энджела не выдержала и шагнула в его объятия. Он крепко прижал ее к себе. Она обвила руками Алекса за пояс, положила голову ему на грудь, и в тот же миг ее глаза наполнились слезами.

— Бедняжка, — негромко произнес он. — Днем сражаешься в школе с неграмотностью, а ночью даже не имеешь возможности как следует отдохнуть…

— Я стараюсь держаться в форме, — всхлипнула Энджела. — И чувствую себя отвратительно, когда мне это не удается.

— Понимаю, понимаю…

— Просто я впервые оформила свое жилище по собственному вкусу. — Она грустно и прерывисто вздохнула. — Все подбирала сама. Мне всегда нравилось все розовое, но мои братья подсмеивались надо мной. А когда я, наконец, сделала все, как хочу… — Не договорив, она спрятала лицо на груди Алекса и зарыдала.

Тот принялся ее успокаивать.

— Шш… солнышко, не нужно так убиваться. У тебя потом голова заболит.

— А Кэтти…

Алекс безмолвно поднял глаза к потолку. Кэтти! Дальше можно не продолжать. Если в скором времени для той не найдется приятеля, туго им с Энджелой придется.

— Она такая милая…

— Да, конечно, — сдержанно согласился Алекс.

— На нее невозможно сердиться.

На самом деле очень даже возможно, но от этого только становится хуже.

— Кэтти так переживает из-за всего!

Что не приносит ровным счетом никакой пользы.

— Знаю.

— Только… только… Ой, мне нужна салфетка!

— Солнышко, посмотри на меня. — Ах, как я ее понимаю. И еще ему пришло в голову, что, возможно, настал удачный момент для привлечения Энджелы к поискам потенциального супруга для Кэтти. — Ну, посмотри! — Он поднял ее подбородок двумя пальцами. Глаза Энджелы были полны слез и сияли как изумруды. Алекс вытер ее щеки тыльной стороной ладони. — Про Кэтти можешь мне не рассказывать, я и так все знаю… О, какая ты сейчас хорошенькая!

— Неправда, я ужасно выгляжу, когда плачу. У меня краснеют и опухают глаза. Посмотри, разве нет?

— Нет. Они стали еще красивее. Как и ты сама.

— Брось, не утешай меня. Я знаю, что глаза у меня сейчас красные. Красные!

— Ладно, розовые, но лишь слегка.

— Вот видишь!

— Но в остальном они похожи на изумруды, лежащие на дне ручья. — Алекс мысленно поздравил себя с удачной, на его взгляд, фразой. Она прозвучала вполне романтично и вдобавок представляла собой чистую правду. Глаза Энджелы действительно походили на драгоценные камни. Слезы придавали им блеск, а темные ресницы дополняли эффект. Конечно, плохо, что она плачет, но это странным образом украшает ее.

— Энджела?

— Что?

— По-моему, я должен поцеловать тебя.

Она отклонилась назад, чтобы лучше видеть лицо Алекса.

— Прости?

Он решительно кивнул.

— Да, определенно. Я должен поцеловать тебя сейчас же!

— Алекс…

Он наклонился и легонько коснулся губами ее приоткрытого рта.

— Мм?

— Я… э-э… что ты…

Алекс притянул ее поближе, затем принялся дразнить, сжимая губы своими. Неудивительно, что она не смогла сосредоточиться на произносимой фразе. Поэтому она просто вздохнула.

— Как приятно… — произнес Алекс, касаясь губами ее рта. — Ты такая нежная… И по дороге домой съела конфетку, верно?

Мм… ириску.

— Гм… так я и думал. — Он немого расставил ноги, чтобы легче было удерживать равновесие. — Не могла бы ты раскрыть губы чуть пошире, солнышко? Мне хочется немного углубиться, с твоего позволения.

Ошеломленная, она повторила:

— Углубиться?

При этом произошло именно то, о чем просил Алекс: ее губы раскрылись шире.

— Благодарю, дорогая, — произнес он и тут же скользнул языком в ее рот.

Не желая спугнуть Энджелу, Алекс действовал очень нежно. Сначала он медленно провел по ее зубам кончиком языка, и она издала едва слышный стон. Ободрившись, Алекс ввел язык чуть дальше и коснулся ее собственного, чтобы спустя мгновение затеять с ним игру. Он надеялся пробудить в Энджеле желание ответить ему тем же.