Энджела возмущенно засопела.

— Послушай, сейчас я нахожусь не у себя дома, так? В данный момент я сижу в чужой квартире. Принадлежит она человеку, которого еще неделю назад я совсем не знала. Причем заметь, я не только не являюсь твоей женой, но мы не помолвлены и даже не встречаемся. Словом, мы едва знакомы, а ты требуешь, чтобы я отчитывалась перед тобой?

Однако Алекса не так-то просто было поколебать.

— Речь идет об обыкновенной вежливости и хороших манерах.

Энджела едва сдержалась, чтобы не накричать на него. Беда с этими мужчинами, они как будто напрочь лишены способности признать свою неправоту. Ее братья ведут себя точно так же.

Взяв свою тарелку, она поднялась из-за стола.

— Знаешь что? Пожалуй, некоторое время я побуду внизу, у себя дома.

Ее заявление явно заставило Алекса смутиться.

— Почему? — спросил он.

Ну что делать с этими мужчинами? — возвела Энджела глаза к потолку.

— Потому что я могу на пальцах одной руки сосчитать те редкие случаи, когда по возвращении домой меня ждал горячий ужин! Я пыталась приучить своих братьев к приготовлению еды по очереди. Но знаешь, что из этого получилось? — Вопрос был риторический. Она не ждала от Алекса ответа.

Тот, видя ее решительный настрой, даже отклонился немного назад — так, на всякий случай.

— В их представлении приготовление ужина сводилось к подогреванию замороженной пиццы. Или к приобретению у уличного торговца хот-догов. Порой их фантазия распространялась на консервированный суп в жестянках, который они выливали в кастрюлю и кипятили, даже не добавив воды. И всякий раз у меня создавалось впечатление, что этому супу лет двести. Вдобавок у моих братьев он постоянно пригорал. Уж не знаю, как они умудрялись проделывать это с супом.

Хот-доги и консервированный суп? Явное свидетельство непритязательности в еде. Нет, подобная схема питания Алексу не нравилась. Равно как и то, что Энджела сейчас пыталась поставить его на одну доску со своими лишенными кулинарного эстетизма братцами.

— Разумеется, я быстро догадалась, что они поступают так нарочно. Моим братьям не хотелось заниматься стряпней — женским делом, — имея в доме сестру. Я же не могу относиться к приготовлению пищи халатно. — Немного помолчав, Энджела добавила: — Вот и сейчас мне хочется отдать должное этому превосходному мясному рулету. Насладиться им, понимаешь? Потому что подобным блюдом меня еще никто никогда не угощал! — Она отодвинулась от стола, держа тарелку в руках. — Я спущусь к себе и спокойно, с удовольствием съем этот рулет. Спасибо, что ты его приготовил. Возможно, позже я вернусь, а может, и нет. Как-нибудь устроюсь на ночлег в собственной квартире.

Ей действительно не хотелось вновь укладываться в постель с этим глупцом, даже, несмотря на то, что их совместные ночи были вполне платоническими. Особенно из-за этого.

— Энджела…

— И не нужно снова начинать разговор о хороших манерах, вежливости и тому подобном. Тебе нужна вежливость? Ладно! Я вежливо спрашиваю у тебя: минула уже неделя, так почему в моей квартире до сих пор не побелен потолок и вообще ничего не сдвинулось с места? По-моему, мне следует самой нанять рабочих, а потом просто передать тебе для оплаты счета за оказанные услуги: И к дьяволу попытки войти в положение, в котором ты оказался, помочь сохранить твои деньги, успокоить! Ты все равно не ценишь этого.

А вот с этим Алекс категорически не согласился.

— Неправда, ценю…

Однако Энджела только рукой махнула.

— Если бы ценил, мы не вели бы сейчас этот разговор.

— Но…

— И к дьяволу мое понимание ограниченности твоего свободного времени! Знаю, ты очень занят своей работой, но меня это больше не интересует, ясно? — Не дожидаясь ответа, она направилась в прихожую, и вскоре за ней с грохотом захлопнулась входная дверь.

Алекс стоял, растерянно глядя ей вслед. Еще не было случая, чтобы девушка так напустилась на него. Обычно они, напротив, старались подладиться под Алекса.

И все равно он считал, что Энджела и Кэтти должны были позвонить ему! Ведь сейчас не средневековье, кругом множество телефонов.

Все верно, он не должен был так набрасываться на Энджелу. Ведь ни она, ни Кэтти не знали, что их ожидает сюрприз в виде вкусного ужина. Возможно, следовало их предупредить, но тогда не получилось бы сюрприза.

Дьявол, как жаль, что все так глупо вышло! — поморщился Алекс.

Обычно он не волновался из-за проявляемого женщинами недовольства. И даже если они уходили от него, не переживал. Разве мало вокруг красоток?

Однако с Энджелой все оказалось по-другому.

Тем временем она спустилась по лестнице в свою квартиру, бережно неся тарелку с рулетом и салатом. Открыв дверь, Энджела на миг застыла: ей сразу ударил в нос запах… сырости, что ли. Да, иначе его не назовешь.

Она пересекла гостиную и открыла дверь обширной лоджии.

— Здесь гораздо лучше.

Повернувшись к небольшому дивану, на который собиралась сесть, Энджела едва не выронила тарелку.

Нет… Не может быть…

На диване лежали мокрые полотенца. И положил их туда не кто иной, как Кэтти, которая вчера выходила на лоджию с Энджелой. Увидев на полу лужи, образовавшиеся после прошедшего днем дождя, Кэтти вызвалась подтереть их.

Энджела поставила тарелку на небольшой столик, затем приподняла ком влажных полотенец и потрогала диван. Так и есть, сырой!

Подняв глаза к небесам, она прошептала в тихом отчаянии:

— За что? Чем я заслужила все это?

У нее была идея провести ночь на этом диване, одевшись и укрывшись потеплее, но теперь последняя надежда рухнула.

Энджела еще раз провела ладонью по поверхности дивана, чтобы убедиться, что ничего не изменилось.

Сбросив полотенца на пол, она придвинула к столику стул, села и принялась медленно есть, обдумывая свою невероятно усложнившуюся в последнее время жизнь. Затем ее мысли плавно перетекли к стычке с Алексом.

Может, мне или Кэтти действительно следовало позвонить и предупредить о том, что их не стоит ждать в обычное время? — подумала она. Я достаточно долго живу одна и отвыкла от того, что обо мне кто-то может беспокоиться. Наверное, придется все-таки извиниться…

Оставив опустевшую тарелку на столике, она направилась в спальню. Похоже, потолок здесь полностью просох. На нем осталось лишь несколько пятен в тех местах, откуда капала вода. Ковер выглядел гораздо хуже. И ярче. Можно было подумать, что его специально раскрасили белой краской к Рождеству.

Еще несколько месяцев — и эта комната придет в соответствие с сезоном.

Энджела вновь обвела спальню взглядом. Похоже, здесь не все так плохо, как выглядит. Нужно лишь побелить потолок, убрать ковер и привести в порядок пол.

К следующему воскресенью я могу наконец-то вернуться домой, удовлетворенно подумала Энджела. И тогда моя жизнь войдет в привычную колею.

Да-да, так и будет!

Немного подумав, она позвонила Алексу.

— Привет. Это я… Прости меня за несдержанность, хорошо?

— Нет, — сказал он. — Это я виноват. И прощу у тебя прощения.

Его слова удивили Энджелу. Мужчины, с которыми ей приходилось общаться, скорее удавились бы, чем признали свою неправоту.

— Знаешь, я пришла к выводу, что мне или Кэтти действительно следовало позвонить и предупредить тебя, чтобы ты не ждал нас в обычное время. Я понимаю, что ты волновался, и… мне жаль, что все так получилось.

— Ладно, теперь уж ничего не поделаешь. Но и я хорош! Налетел на тебя, хотя сам тоже вчера вечером задержался и не позвонил.

— Да! Точно. Я и забыла…

Дьявол! — подумал в эту минуту Алекс. Она забыла, а я, как последний идиот, напомнил! В следующий раз нужно думать, прежде чем говорить.

Он прокашлялся.

— Э-э… полагаю, этот ваш мистер Орбисон не такой уж плохой человек. — Хотя, разумеется, это еще нужно проверить, подумал он. — Просто я не привык к тому, что у моей матери может быть какой-то мужчина. В общем, как бы то ни было, я прошу прощения.