Внезапно пропадает Красный Спаун – верный напарник Вэйна. Фатум посещает виллу своего давнишнего врага и озвучивает правила, которым миллиардер должен следовать ради безопасности плененного – Мэлори обязана родить от него ребенка – наследника, который завершит мечту деда - подарит Земле заслуженный рай (то есть, уничтожит Землю).
Спаун последовал принципам – огорчил террориста отказом, но чувства к Мэлори, родившиеся во время их опасного путешествия, никуда не пропали. Мэлори думала, что вот-вот и она разорвется – преданность к отцу, любовь к Джону. Ей не удалось усидеть сразу на двух стульях и, хорошо подумав, все взвесив, она покончила с собой. Благо, Генрих простил дочь за столь опрометчивый поступок и поделился с мертвой каплей даосского эликсира, который вот уже семь веков поддерживал его организм, отгонял старость, наделял кое-какими способностями, в общем говоря, не давал умереть.
Кратковременный союз с персами, предавшими Генриха на одном из политических мероприятий в Германии, ухудшившееся психологическое состояние дочери и непонимание со стороны Вэйна резко снизили реакцию организма долгожителя на употребление эликсира. Уже не было такого чудодейственного эффекта, как раньше, и это до жути волновало Генриха. Он думал, ах, что же будет, какая беда произойдет, если столь несовершенная цивилизация останется без его опеки, без бдительного присмотра…
Фатум – тот, кем вы его посчитали, руководствуясь первым впечатлением: колдун, философ, масон, многоликий актер, макиавеллевский политик…
Мэлори выбежала на улицу. В дождь. Ей опять захотелось проститься с жизнью. Она снова не угодила папаше…
- Стой, негодница! – выбежавший из бани, голый, весь красный, Генрих поймал истеричку за руку и крикнул, - Хочешь потешить свое эго? Чтобы я опять потратил на тебя эликсир?
Девушка утерла слезы…
- А ну, живо в замок! Запрись в комнате и жди, когда к тебе постучатся!
- Что я тебе сделала, что ты так, так орешь…
Папаня не выдержал:
- Запачкала руки об АМЕРИКАНЦА!!! Смешала свою кровь, весь наш славный дворянский род, с неотмываемой грязью!
Он даже не успел убрать бакенбарды. Правая щека была еще не побрита…
Юго-запад Баварии.
Замок Нойшванштайн стоит на месте двух крепостей, переднего и западного Швангау. Король Людвиг Второй распорядился путем взрыва скалы опустить плато приблизительно на восемь метров и создать тем самым простор для постройки “сказочного дворца”.
После строительства дороги и прокладки трубопровода, пятого сентября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, был заложен первый камень, ознаменовавший строительство замка. Это поручили придворному архитектору Эдуарду Ридвелю. А мастак из Мюнхена Кристиан Янк воплощал его планы в художественные виды. Личные покои короля на третьем этаже, а также респектабельные помещения на втором способствовали удобству всего строения.
В две тысячи четырнадцатом году Генрих Фатум, приплатив правительству, приобрел этот замок, позже ставший гнездом его группировки.
- Ты не имеешь даже отдаленного представления о том, что натворила. Ты – порок нашей семьи! Нечистая сила!
Мэлори приходилось по доброй воле запираться на третьем этаже, отсиживаться в бывших королевских покоях. Там она могла на время скрыться от психованных воплей отца.
- Смерть показалась бы тебе снисхождением, не будь ты моей дочерью…
Дни шли, отец становился все хуже и хуже. Девушка все чаще погружалась в далеко не безоблачное прошлое, вспоминала пережитый кошмар…
- Я просил тебя родить мне сына, а не эту м-м-мразь… - бесноватый грек каждый вечер закатывал скандалы, бил жену, грозился покончить с малышкой… - Что молчишь?
Мать Мэлори сильно пожалела, что не бросила своенравного муженька, когда могла. Патлатый, небритый, раздраженный, кормилец возвращался с работы в подвешенном состоянии и всю накопившуюся за муторную смену злость нагло срывал на семье.
- Что молчишь, мразь?
Однажды он взял в руки кухонный нож и…
- Мэлори, ты даже не представляешь, насколько жалки эти американцы. Они такие непостоянные, что людям из приличных семей их нельзя даже убивать!
Генрих зарезал жену на глазах годовалого чада.
- Будешь знать!
Отойдя от психоза, отец позвал дочь на один важный разговор. Та и сама была не прочь обсудить будущие планы бессмертного…
- Да, отец – Мэлори вышла к предку нарядной, в мамином красном платье, с напомаженными губками и ярко блестящем ожерельем, которое очень сильно ей шло в сравнении с предыдущими украшениями.
Генрих припас для дочери ответственное поручение, раз надел костюм наполеоновский эпохи.
- Прекрасно, боялся, будешь упрямиться… - вздохнул папаня.
- Ну, как же я могу… - играючи отвернулась Мэлори.
- Мне никаких извинений от персов не нужно, пусть заберут их себе. Разберись с псами Вахида, как хитроумный стратег, примени свой талант экономиста...
- Речь о женском обаянии?
- Как вариант! Вот что, натрави собак друг на друга. Я не могу позволить себе волноваться из-за таких мелких сошек.
- Где они собираются, скажем, в среду утром?
- Насчет среды ничего сказать не могу. Но мне знакомо их расписание на следующую неделю. Это четверг, ранний вечер. Они тайком вывозят из Румынии опасный груз, содержащий изотопы стронция и плутония. Нападать на них во время поездки неразумно. Нужно все провернуть до того, как поезд отъедет от станции.
- Отец, признайся, для чего тебе понадобилась смерть Вахида?
Фатум надеялся, что дочурочка поинтересуется:
- Хочется спасти его душу – тут проявилась вся его недоступная другим “философия”, - Контрабандизм ее слепит. Чистокровных индоиранцев нынче днем с огнем не сыщешь
(русско-греческое выражение, появившееся со времен Диогена). А, возможно, что твой дружок и вовсе последний. Так пусть он лучше умрет, уйдет под землю, чем продолжит позорить память своего народа!