Потом фотограф засмеялась.

В ее смехе не было ничего необычного или волшебного. В нем не было ничего музыкального. Не было заразительного или очаровательного. Не было ничего необычного. Разве что он был совершенно невероятным.

Это полностью превратило ее из просто милашки в нечто непонятное. Смех зажег ее глаза, осветлил щеки и заставил волосы танцевать. Она излучала свет, когда смеялась, и ее улыбка выглядела так же – мерцала. И с того момента он не мог оторвать от нее глаз. Словно она держала магнит, и что-то, где-то между ямкой в его животе и бьющимся сердцем, загорелось и потянулось к нему. Как он оставался на месте у гольф-кара, было загадкой, но он был благодарен за это.

Обычно он был человеком спокойным и сдержанным, и этот крошечный, странный, сбивающий с толку фотограф не сделает из него человека импульсов и инстинктов. Не говоря уже о том, что сейчас была неделя свадебного безумия, и он не собирался становиться одним из тех парней, которые воспринимали это как возможность для интрижки.

Он не такой.

Она начала садиться в кар, когда ее ассистентка прочистила горло, положила руки на бедра и наклонила голову так, что палочки для еды, которые она таскала в двухтонных шоколадно-бордовых волосах, были готовы проткнуть ей плечи.

– Эм, босс? Ничего не забыла? – крикнула помощница.

Мэл, по крайней мере, он решил, что это ее имя, застыла в замешательстве.

– А?

Ее ассистентка, таща вещи в кучу, ткнула на одинокий чемодан.

Брови Мэл нахмурились.

– Шаста, – прошипела она, шагая к нему.

Хантер посмотрел на другого помощника, который был примерно в полутора метрах от него и садился в транспорт Лукаса.

– Что она такого сказала? – поинтересовался он.

Тот ухмыльнулся, развязывая галстук.

– Мэл придумывает ругательства. Скоро привыкнете.

Хантер открыл рот, чтобы ответить, но передумал. Он сел в свой мобиль и стал ждать, пока другие девушки решат, кто будет кататься, а кто останется. Тем временем, он наблюдал за Мэл. У нее был только один чемодан, который был абсурдно маленьким по сравнению со всеми остальными. Он видел, с чем приехали другие девушки, и видел, что собирала его сестра для поездок на такой срок. В чемодане Мэл не могло быть ничего, кроме самого необходимого, и она не парилась по этому поводу.

Это фотограф, которого его убедили нанять для курорта? Он надеялся, что она была гораздо более организована в работе, чем с собственными вещами.

Лукас улыбнулся Мэл, когда она вернулась, и обнял ее за плечи, когда она уселась рядом с ним. Притянув ее к плечу, он сказал что-то, от чего она закатила глаза, но улыбнулась и не оттолкнула его.

Что-то заставило Хантера нахмуриться. Он не очень хорошо знал брата Дженны, но тот казался хорошим парнем. Но это не объясняет, почему он был так знаком с Мэл, или почему он назвал ее «цыпочкой», и это заставило Хантера стиснуть зубы.

– Готов? – спросила Бетани слишком бодрым голосом, усаживаясь рядом с ним. – Ой... Ты специально так крепко держишь руль?

Хантер посмотрел вниз и увидел, что костяшки его пальцев побелели.

– Меры предосторожности, – заявил он, заставляя себя расслабиться. – Тормоза не всегда срабатывают.

Бетани кивнула с широко раскрытыми глазами, недостаточно умными, чтобы понять, что он лжет.

Он выдохнул и встряхнулся, затем повернул гольф-кар и отправился следом за Томом, расстроенный внезапным напряжением в груди. Не очень хороший знак.

Они быстро догнали Тома, Лукас ехал рядом с ними, громко смеясь с пассажирами в его машине и заставляя их смеяться так же громко. Прежде всего, он слышал ее смех, и это потрясло его чувства.

Том, Дженна и Кэролайн вылезли из своего транспорта, пока Том трындел о доме перед ними. Это был любимый дом Хантера, поэтому он отдал его Тому и его семье для регулярных визитов. Никто не останавливался там, кроме Ярдли, но на данный момент он был пустым. Родители и братья Тома должны приехать через несколько часов, так что это короткое окно было единственным временем, когда все могли пройти внутрь и взглянуть на него.

Стоит признать, что, хотя он видел этот дом достаточно часто на протяжении многих лет, он все еще впечатлял его. На его взгляд, дом имел лучшую панораму на курорте, а расположение было одним из самых удобных и наиболее приближенных к природе. Архитектор, который проектировал его, ушел в отставку, но он все еще консультировал Хантера и его семью по поводу новых проектов и реконструкций в качестве одолжения. Сейчас у него был собственный лакомый кусочек на другой стороне озера, о котором он всегда мечтал.

Том что-то говорил, и все собрались вокруг, чтобы послушать. Именно так Том действовал на людей. Это объясняет, почему он был таким хорошим генеральным директором – деловой мир падал на колени перед ним.

Гости двигалось по дому, как неуклюжая музейная экскурсионная группа, в сторону открывающейся перспективы. Хантер шел позади, засунув руки в карманы и позволяя всем остальным увидеть то, что он прекрасно помнил.

– Я думала, они сказали, что мы едем на курорт, – услышал он шепоток Алексис в сторону Бетани.

– Знаю, знаю, – Бетани прошептала акцентом со смесью девушки из пригорода и южной красавицы. – Все, что здесь есть... Природа.

– Ага. Здесь всегда так много деревьев?

Слабое фыркание позади него вторило мыслям в его голове. Он оглянулся назад, чтобы увидеть, как Мэл качает головой, перемещаясь с поднятой камерой. Если она двинется еще левее, то...

Она потеряла равновесие, и он услышал слабый вздох.

Он бросился к ней и крепко схватил за руку, оттягивая назад в безопасное место. Следовало сказать ей, что земля у края оврага была не такой твердой, как казалась. Следовало сказать ей, что прошлой ночью шел дождь, так что сейчас более скользко, чем обычно. Следовало сказать ей... хоть что-нибудь.

Она тяжело выдохнула и улыбнулась ему.

– Большое спасибо. Полагаю, мне стоит смотреть под ноги, да?

Он сглотнул и отпустил ее руку, как будто обжегся.

– Да, – брякнул он и отошел, чтобы собрать остатки мыслей.

Откуда он знал, что она собирается сделать? Почему он поспешил к ней до того, как она поскользнулась? Почему... Почему было так важно подойти к ней, хотя он ничего о ней не знал?

Он услышал, как камера щелкает позади него, но, возможно, это было ударами его сердца.

Это не очень хорошо.

– Мне казалось, она говорила о повседневных платьях.

Мэл вздохнула, откинула нетугую косу за спину и пожала плечами, опустив камеру и взглянув на Тарин и Дэна, которые только что прибыли.

– И мне. Я думала, что буду выглядеть мило в рубашке из фланели и джинсах, поэтому быстренько переоделась и сказала Дженне, что пойду к летнему домику пофотографировать, пока все остальные готовятся. Потом, когда они появились... – она замолчала, объясняя свой шок жестами.

Действительно, никаких объяснений не требовалось. Все девушки, включая Дженну и Кэролайн, были одеты по последнему писку моды. Их выбор одежды подошел бы для красной ковровой дорожки, вот только таковой здесь не было.

– У меня есть время переодеться? – спросила Тарин, неуверенно поправляя свой экономичный ансамбль из «T. J. Maxx»^[2].

– Не похоже, – пробормотал Дэн, застегивая и заправляя рубашку, бросив кепку в угол комнаты.

Мэл оглянулась и увидела, как ее тетя и дядя вошли в зал перед Томом и его родителями. Они все улыбались, и их тоже можно было посчитать небрежно одетыми, если бы это был пятизвездочный отель в Нью-Йорке.

Она вздохнула и покачала головой. Независимо от того, как много в ней семейной крови, она никогда не будет такой, как они.

– Вот ты где! – сказала Дженна, притворяясь раздраженной. Она пошла к своему жениху и поцеловала его, что заработало несколько выкриков и свистков. Затем улыбающаяся парочка повернулась ко всем лицом.