У водной станции на берегу, просто на траве или на опрокинутых шлюпках, ящиках и самодельных скамьях, расположились болельщики. Их было много, и Сергей волновался. Подумалось: «Вот бы Катю сюда. Это болельщица!» Они ведь и познакомились в бассейне, куда Катя пришла вместе с подругой Верочкой болеть за ее жениха. Видно, судьба. «Ах, как жаль, что ее нет сейчас».

К Стрелкову подошел главный судья по плаванию майор медицинской службы Строкин.

— Готовы, Стрелков?

— Готов, Павел Сергеевич!

— Добро.

— На старт вызывается Сергей Стрелков! — объявил Петров, — Повторяю, дистанция четыреста метров стилем на спине. Пловец идет на побитие рекорда флота, установленного Нагорным еще десять лет назад.

На берегу раздались дружные аплодисменты. Это Стрелкова подбадривал экипаж катера.

Сергея всего колотило. «Да что это со мной, — подумал он. — Не ахти какие соревнования, а волнуюсь как будто на мировой рекорд иду». Он постарался взять себя в руки, но дрожь не утихала. «Стартовая лихорадка, ничего, на дистанции — все пройдет».

— В воду! — скомандовал Петров.

При плавании на спине старт дается из воды, потому Сергей просто соскочил вниз и немного замешкался, отыскивая скобу на щите. Потом он захватил руками ее и уперся ногами в щит.

— На старт!

Сергей слегка подтянул туловище к щиту, чтобы толчок получился сильнее, и по команде: «Марш!» резко оттолкнулся и, выгнув спину дугой, вошел в воду.

Некоторое время после толчка он скользил под водой, вытянув вперед руки, но, ощутив, что инерция кончается, ладонями вывел себя на поверхность.

Сергей знал по опыту, что первые сто метров, даже если не в полную силу идти, будут пройдены быстрее остальных отрезков, и потому решил не частить с гребками, больше используя наплыв. Вот уже пройдены первые сто метров. В просвете между щитами после поворота он увидел Гришина. Тот мгновенно выбросил вверх два пальца.

«Эх, слабо начал, — с досадой подумал Сергей, — на две секунды отстаю от графика. Плохо!»

Гребки стали чаще и мощнее. Работа рук и ног была слаженной, и тело стлалось по воде.

Пройдено двести метров. Половина дистанции. Резко оттолкнувшись от щита на повороте, он услышал крик Гришина: «Пять секунд!» и, выйдя на поверхность, увидал его растопыренную ладонь.

«Да что это такое! Вроде бы хорошо иду, почему такое отставание?!»

Усталости не было. Была злость. Гребки стали еще чаще и мощнее. Позади триста метров.

— Финиш! — услышал он голос Петрова, а в просвете щитов мелькнула Генкина фигура с двумя растопыренными ладонями.

«Десять секунд проигрываю, — ужаснулся Стрелков. — Позор! Вот тебе и рекорд», и только старая заповедь тренера: «Бороться надо до конца», заставила его увеличить и без того бешеный темп гребков. Брызги застилали лицо. Последний поворот. Осталось пятьдесят метров. Сквозь частые удары сердца Сергей слышал какой-то гул на берегу и понимал, что его ждет позор. На одном самолюбии рвал к финишу. Вот уже промелькнула перед глазами веревочка с флажками, натянутая за два метра до финиша. Последний рывок, и руки коснулись спасительного щита.

И только сейчас Сергей почувствовал во всем теле свинцовую усталость. Борьбе было отдано все.

Он несколько раз окунулся, делая глубокие выдохи в воду, и чувствовал, как тренированное тело обретает легкость и расслабляется. Потом поднял голову от воды и первым, кого увидел, был Генка. Тот кричал ему:

— Молодец! Во, прошел! — и показывал оттопыренный палец. — Побил рекорд на пятнадцать секунд!

Сергей ничего не понимал. «Как же так: отставал, отставал и вдруг… «побил!». Все выяснилось на берегу.

— Ты мне что пальцами показывал? — спросил он Гришина.

— Как что, конечно…

И тут он запнулся.

— Вот тебе на! Так я ж тебе все наоборот показывал. Ты велел — отставание, а я давал — опережение. Вот голова садовая!

— Да-а-а, — протянул Сергей. — Загнал друга и доволен.

— Так ведь рекорд же зато!

Турков, Гуськов и Быков горячо поздравили Стрелкова с успехом.

— Качать командира, — внезапно раздалось рядом.

И Стрелков не успел опомниться, как крепкие матросские руки подхватили его и трижды подбросили вверх.

День был как день, заполненный будничными делами и заботами, которых у Сергея всегда хватало.

Вечером пошли с Борисом и Зиной Ивановыми смотреть сто раз виденных «Трактористов».

Из кино возвращались поздно.

— Эх, ночь-то какая! Даже домой идти не хочется, — вздыхала Зина. — А что, ребята, может быть, прогуляемся по дороге?

— До Москвы и обратно, — пошутил Борис.

А ночь и впрямь была удивительна. Тишина полная. Огромная луна набросила серебристую туманную завесу на сопки, и они призрачно светились. Внизу отливала спокойным блеском гладь бухты, и красные полосы, отсветы створных знаков, пересекали белесую равнину. Они бродили по ночным склонам сопок, то болтали, то молчали.

— А что Катя? — осторожно поинтересовалась Зина. — Скоро ли прибудет?

— Скорей бы уж, — неопределенно ответил Сергей. — Вам хорошо, вы вдвоем.

— Не грусти, Сережа, — Зина потрясла его за плечо. — Веселей смотри, мореход!

Из-за поворота внезапно выскочила машина, и световая дорожка от фар скользнула вниз по дороге. Проезжая мимо них, машина вдруг резко затормозила.

— Стрелков? — услышал Сергей голос Быкова. — Легок на помине. Принимай, командир, хозяйку.

Сергей не успел ничего понять, как открылась дверка газика и на дорогу выпрыгнула Катя. Она бросилась на шею Стрелкову.

— Одиссей, милый мой! — шептала она, целуя его, нисколько не смущаясь присутствующих.

— Котенок, откуда ты? — Сергей не находил слов. — Как же так?

— А вот так. На самолете из Ленинграда, потом на такси до города. А там голосовала. И вот повезло.

— Вот что, Стрелков, — сказал наконец Быков. — Садись-ка в машину и поедем к нам. Как я понимаю, хозяйку тебе негде принимать. Переночуете у нас.

— А мы на что? — шагнул из темноты Иванов. — Сергей, ты бы хоть познакомил, что ли?

— Да, — подхватила Зина, — что же ты, друг ситный. Спасибо вам, Василий Иванович, за сюрприз, — повернулась она к Быкову, — а Катю мы забираем к себе. Берем шефство над Стрелковыми.

Борис и Зина деловито выгрузили Катины вещи.

— Ну, как знаете, — огорчился Быков. — А то моя половина была бы рада гостье.

Маленькая комнатушка Ивановых была не предназначена для приема гостей. И все же, потеснив скудную мебель, Ивановы обеспечили необходимое место для раскладушки.

Катя рассказала, как она добиралась сюда. Потом, спохватившись, начала вынимать подарки.

— Это конфеты. Это торт из самого «Норда». Это пирожки с капустой. От тети Маши.

Зина не успевала подхватывать свертки. Скоро праздничный стол был готов. Нашлась и бутылка шампанского.

Расстались глубокой ночью. Сергей не шел, а летел в общежитие.

Он был счастлив: сбывалось в его жизни все. Море, катера, Катя, Быков, друзья. Что же еще надо человеку?

Дивизион допустили к участию в стрельбах на приз Главкома. Накануне стрельб состоялось большое совещание. В кем участвовали представители штаба флота, группа посредников, которая была распределена по катерам и частично на эсминец, долженствующий изображать ОБК (отряд боевых кораблей) «противника», а также все командиры, кроме Быкова. Он накануне тяжело заболел и в стрельбах участвовать не мог. Все знали, что на учениях будет присутствовать не только командующий флотом, но и сам главком ВМФ.

В который раз атака была «проиграна» в кабинете. Каждой ударной группе определена частная задача в общей атаке. Катер Стрелкова попал в группу, наносящую удар по концевой части ОБК.

— Ты учти, Стрелков, — еще раз напомнил ему командир дивизиона, — что твои торпеды в общем торпедном секторе, созданном дивизионом, должны пройти по корме, то есть мимо. Но зато они не дадут «противнику» маневрировать ходами. Стоит только ему резко сбросить ход или дать задний, как он напорется на твои торпеды.