— Ну… насчет пастбища. Моего… твоего…

Натан полез в карман и положил на стол листок бумаги с затертыми краями. Видно было, что его много раз сворачивали и разворачивали.

— Что это? — спросила Меган.

— Ты ведь говорила со своим адвокатом?

— Говорила, — кивнула она, развернув документ. — Джек считает, что это дело ясное и прозрачное. Однако он сказал, что если у тебя на руках правильно оформленное «Намерение о продаже», то у тебя есть законное право на эту землю.

Меган читала документ. Все правильно оформлено, и все так, как говорил Натан.

— Ты все время носил его с собой?

Натан кивнул в ответ.

— Почему же ты мне его не отдал раньше?

— Потому что пастбище не стоит того, чтобы мы испытывали друг к другу неприязнь.

— Но ведь это земля, Натан, и мне всегда казалось, что к земле у тебя особые чувства…

— Я не хочу, чтобы это пастбище вставало между нами.

— Оно твое. Просто и ясно, — сказала Меган. — Джек назвал мне приемлемую цену за землю. — Она взглянула на цифры в документе. — Кажется, ты заплатил Наоми куда больше, чем эта земля стоит. Тех денег с лихвой хватило бы, чтобы купить участок, так что оставь себе ту сумму, что ты перевел на депонент.

— Деньги твои. Сделка есть сделка.

— Да ведь я не Наоми, и я лучше знаю, что почем, — с улыбкой сказала Меган. — Но мы найдем компромисс. Заплати налог за этот год, раз земля все равно твоя.

— У тебя еще что-то ко мне, кажется, — улыбнулся он.

Неужели он видит ее насквозь?

— Да, ты прав. Я хотела поговорить насчет Тутти и Престона.

Улыбка мигом сползла с его лица.

— И что насчет них?

— Я знаю, что ты не одобряешь их отношений, — затараторила Меган, — но у проблемы две стороны. Тутти говорила со мной, и я обещала ей, что спрошу твое мнение.

— Не знал, что ты любишь совать нос в чужие дела, — протянул он, пристально глядя на Меган.

— Меньше всего мне бы хотелось вмешиваться, Натан, но…

— И что дальше? — буравя ее глазами, перебил Натан. — Я говорил тебе, что у нас с Престоном сейчас трудный период, но мы как-нибудь разберемся. — Я не хочу, чтобы он швырнул свою жизнь псу под хвост, а заодно и жизнь Тутти! Я люблю его. Я знаю, что делаю. Так что не суйся в наши дела.

— Как ты можешь говорить, что он швыряет свою жизнь псу под хвост, если он любит эту девушку? Да, они молоды, но любовь…

— Любовь!

Натан так произнес это слово, что Меган показалось, будто он покусился на что-то очень дорогое для нее. Глаза Меган вспыхнули гневом.

— Да, представь себе, любовь! А если это только влечение, то ты и в самом деле сломаешь Престону жизнь! Неужели ты не понимаешь, что своими действиями толкаешь их в объятия друг друга и добьешься того, что они поженятся без любви!

Меган не замечала, что повышает голос. Взметнув руку, она потрясала указательным пальцем, словно призывала небо в свидетели.

И вдруг Натан схватил ее руку и, прижав к себе одним быстрым и сильным движением, прошептал:

— Не борись со мной, Меган.

Голос его звучал хрипло и сдавленно.

И вдруг губы их встретились в горячей, отчаянной схватке. Оба чувствовали желание такой силы, которая способна испугать. Меган обняла его за шею и притянула к себе. Она хотела, чтобы он был еще ближе.

Натан резко прервал поцелуй и, взяв ее за подбородок дрожащей рукой, хрипливым голосом сказал:

— Черт его знает, что случается с нами, когда мы теряем контроль, янки.

Вот именно. Надо держать себя в руках.

— Цветы, — пробормотала Меган. — Ты принес мне цветы, а я не поставила их в воду.

Он не стал сопротивляться ее вялому усилию выбраться из его объятий.

Оба чувствовали, что воздух стал густым и звенящим. Напряжение между ними не ослабевало. Но Меган старалась об этом не думать. Ей надо было разобраться в себе.

— Хорошо, — сказал он. — Я очень хочу снова обнять тебя, но не буду этого делать. Когда мы вместе, мы становимся взрывоопасными. — Руки его дрожали. — В следующий раз. Сейчас ты не готова. Потому что есть только одна вещь, которой я боюсь больше, чем потерять тебя, — это заниматься с тобой любовью, а потом видеть сожаление в твоих глазах.

Он все понимал. Меган прикусила губу.

— Прости, что вмешалась не в свое дело.

— Ты задела за живое. Извини за грубость.

Меган кивнула и направилась к раковине, возле которой Натан положил цветы. Он пошел следом, встал сзади и положил подбородок ей на голову.

— Меня взбесило то, что ты слушала Тутти, а потом пыталась сказать мне, как надо себя вести с сыном. Но ты не знала, что я по этому поводу чувствую.

Натан явно искал, но не находил нужных слов.

Он в общем-то и не стремился объяснить ей ситуацию, но и не хотел прямо сказать, чтобы она шла к черту со своими советами. Не хотел говорить ей, что он не тот человек, которым можно манипулировать. Потом как-нибудь он ей все объяснит, но к тому времени она, возможно, уже все поймет сама.

— Давай сейчас не будем об этом, — сказала Меган.

Ей не хотелось начинать очередную ссору. Она не хотела называть его упрямым ослом. Возможно, когда она сочтет нужным сказать ему об этом, он и так все поймет.

Натан смотрел, как она налила в вазу воды и поставила цветы, затем обронил:

— Пора идти.

И, взяв ее за руку, попросил проводить его до двери.

У двери он поднес к губам ее руку. Меган едва не вскрикнула. Что было причиной: удивление, страх, неосознанная откровенность, обнаженность чувств, — Натан не знал.

Она разбудила самого дьявола, ответив на его поцелуй. Его потряс накал ее страсти. От этой женщины голова у него шла кругом.

Нет, он не желал отказываться от Меган Эшвуд, и плевать на последствия. Он хотел ее, пусть на час, на неделю, на… сколько там получится, пока она не убежит назад в свой город. Что будет после того, как она уйдет, он не знал и думать об этом не желал. Что бы ни случилось, он справится и с этим.

— Меган, оглянись.

Она обернулась через плечо. Над горизонтом завис огромный малиновый шар солнца, пышущий жаром и страстью.

— Дух захватывает, правда?

— Правда, — кивнула Меган.

— Вот так будет, когда я займусь с тобой любовью.

Грузовик Натана голубым пятном исчез за холмом. Солнце быстро уходило за горизонт, наступала пора полутеней и грусти. Меган словно наяву видела, как Натан выходит из машины, как поднимается по ступеням крыльца, как треплет по голове Рокки.

У нее в ушах звучали прощальные слова Натана. «Когда я займусь с тобой любовью… Когда я займусь с тобой любовью… Когда я займусь с тобой любовью…» Слова складывались в мелодию, и эта мелодия приятно волновала кровь.

Вернувшись в спальню, Меган стала набирать номер своей лучшей подруги, живущей в Манхэттене. Барбра была человеком основательным, но если и она не сможет вернуть ее, Меган, к реальности, то это несомненно удастся мужу Барбры, Джеку, деловому партнеру и лучшему другу Дэна.

Дэн… Он любил и понимал ее. Но Дэна не было с ней. И никогда не будет. И если бы он был с Меган, то ей никогда не пришлось бы терзаться этой сладкой мукой. Ей и в голову не могло прийти, что она способна испытывать такие чувства.

Она хотела раствориться в объятиях Натана, тело требовало ласки. Слишком много времени прошло с тех пор, как она была близка с мужчиной. Но если бы она испытывала только плотский голод… Ей не хватало человеческого тепла и участия, и она была готова в равной мере принимать и дарить свою любовь.

Меган пугали глубина ее чувств и их неожиданная сила. Она должна была излить душу кому-нибудь, и Барбра прекрасно подходила на роль наперсницы и советчика.

— Слушаю, — ответили на том конце провода.

— Это я.

— Что-то не так? — тревожно спросила Барбра.

— Все хорошо. А чем заняты ты и Джек?

— Джек в изнеможении. Он по уши завяз в этой грязной склоке вокруг ЭРА[4]. Ты же знаешь, как это бывает в разгар политического сезона. А прямо сейчас он отмокает в горячей ванне, а я делаю маникюр.