Многое изменилось с тех пор, как она покинула эти места. Она полдня потратила на той неделе, вскапывая грядку для нарциссов, но глицинии еще так и не успела посадить. Дни казались длиннее, чем в городе. Особенно мучительно тянулись вечера. В одинокой жизни есть своя прелесть, но одиночество — мучительная штука. Почему она только сейчас это поняла?

И почему она забыла вернуть Натану деньги, которые он одолжил ее матери?

Потому что, ответила она себе, меньше всего ей думалось о деньгах. Она, казалось, все еще ощущала прикосновение шершавой подушечки его пальца на своей щеке, его мозолистую ладонь. Она была еще грубее, чем подушечка пальца, но, Боже, какой нежной и теплой показалась ей его ладонь! В тот момент, когда он обернулся, Меган была почти уверена в том, что он обнимет ее за плечи. Глядя на его руки, она ждала его прикосновения. Но он лишь сильнее стиснул кулаки и прижал руки к бокам. Вздохнув, Меган принялась убирать, стараясь забыть о разочаровании, которое оставила после себя их с Натаном встреча.

Натан перекинул ногу через проволочное заграждение, не дающее коровам уйти с выпаса. Он собирался передать Меган документ, подписанный Наоми. Но почему он так и не сделал этого? Не в его привычках забывать о подобных вещах.

Возможно, дело было в ней, в том, как она постаралась ускользнуть от него, почувствовав, что между ними пробежала искра. Или в том, как она исподволь наблюдала за ним, думая, что он не замечает ее взгляда. Он слишком хорошо знал, что и она чувствовала эти искры. Что между ними происходило? Когда он смотрел на Меган, он терял покой и уверенность. Его эмоции становились подобны бурлящей реке, а кому как не ему знать, насколько опасной может быть стихия.

Натан шел вниз по течению речушки туда, где, как он знал, было помельче. Затем, ступая по большим валунам, перешел ручей. На другом берегу он поддел сапогом ком мягкой земли. Затем оглянулся, посмотрел на ту сторону речушки, откуда пришел, туда, где на холме виднелся дом Меган. Из трубы вился дымок. Она разожгла камин. Скорее всего для этой цели она использовала принесенные им сосновые щепки. Удалось ли почувствовать ей в них искру того огня, который она, Меган Эшвуд, янки из Нью-Йорка, разожгла в нем?

Не стоило ему так резко уходить. Но если бы он остался, то, возможно, натворил бы еще больше бед. Да, так будет лучше. Лучше для них обоих. Меган скорее подходило сравнение с королевской лилией, чем с дикой маргариткой. Лилия остается лилией, даже если ей очень хочется притвориться дикой маргариткой. На виргинской земле она никогда не расцветет в полную силу. Эта почва не для нее.

Натан вышел из леса, расположенного между ручьем и его домом. Возле дома стояла машина Престона. Рокки залился лаем. Он узнавал машину издали по форме. Натан усмехнулся. Только Престон мог заставить неторопливого Рокки двигаться быстрее черепахи, и пес, казалось, скучал по парню не меньше, чем сам Натан.

Чего ждать? Очередной ссоры? У всех Кинкейдов упрямство было в крови, и Престон отнюдь не исключение. Женитьба? Уж об этом Престон должен был думать в последнюю очередь. Готовясь к неизбежной конфронтации, Натан замедлил шаг.

Рокки ждал на крыльце. Когда Натан открыл дверь, пес с удивительной для него скоростью метнулся в холл. Престон спускался вниз с большой коробкой в руке.

— Рокки по тебе соскучился, — произнес Натан и, помолчав, добавил: — Я тоже рад тебя видеть, сын.

— Мне надо было кое-что забрать из своей комнаты, — произнес Престон, протискиваясь между отцом и стеной.

— Ты ведь не уедешь прямо сейчас? Мы могли бы поговорить…

Престон пробормотал нечто нечленораздельное, после чего плечом надавил дверь. Он вышел, и дверь с шумом захлопнулась следом.

Нет, похоже, поговорить не получится. Со вздохом Натан прошел к себе в каморку, сел на диван и взял газету. Но читать он все равно не мог. Буквы расплывались перед глазами.

Дверь в дом еще раз с шумом захлопнулась. Судя по звуку шагов, Престон шел к отцу в кабинет. Натан поднял глаза от газеты.

— Мне пора в общежитие, — сказал Престон; Рокки с мольбой смотрел на молодого хозяина. — Все компьютеры в лаборатории оказались заняты, так что я решил, что смогу заехать домой и кое-что забрать. Я не знал, что застану тебя дома.

Натан прикусил язык. Меньше всего ему хотелось вступать с Престоном в спор. Свернув газету, Натан отложил ее в сторону.

— Мне грустно думать, сын, что мы больше никогда не сможем просто поговорить друг с другом.

— А о чем говорить?

Престон поднял руку, чтобы погладить Рокки по голове. Пес живо упал на спину и подставил живот.

— Ты даже не пытаешься встать на мое место, — добавил Престон, не глядя на отца. — Ты и думать об этом не желаешь.

— Не будем толочь воду в ступе. Если ты из-за нее неделями дома не бываешь…

— Зачем приезжать домой, если все, что тебя ждет там, — очередная ссора. Я намерен жениться на Тутти, папа, и чем скорее ты это осознаешь, тем лучше будет всем нам.

Натан окинул сына взглядом. Где взять терпение, чтобы со всем этим справиться? Или нужно искать мудрости, а не терпения?

— Я не против того, что ты женишься. Но я решительно против того, чтобы ты женился сейчас. Я хочу, чтобы ты прежде окончил учебу, да и Тутти следовало бы получить образование. Не могу поверить, что ее родители…

— Ее родители не вмешиваются в ее жизнь!

Престон вскочил на ноги. Он смотрел на отца так, будто хотел испепелить его взглядом.

— Престон, ты сам признался, что не знаешь, чем хочешь заниматься в жизни, — тихо и терпеливо начал Натан. — Я всего лишь пытаюсь втолковать тебе, что сейчас не время обзаводиться семьей. Когда двое решают, что хотят прожить жизнь вместе, им следует знать, чего они хотят от жизни.

Рокки потерся о ногу Престона. Тот оттолкнул пса, и собака, отскочив, удивленно посмотрела на Престона большими печальными глазами.

— Мы любим друг друга. А все остальное — мелочи.

— Мелочи? — Натан еле сдерживался, изо всех сил стараясь говорить как можно тише и медленнее. — Эти самые мелочи разбросают вас в разные стороны, оторвут друг от друга с мясом, мальчик мой.

— Не смей называть меня мальчиком!

— Не буду, когда ты покажешь мне, что можешь зваться мужчиной.

Натан встал и сделал шаг к сыну, но на полпути остановился, бессильно уронив руки. Ему хотелось взять мальчишку за плечи и хорошенько тряхнуть. Черт, как хотел он показать мальчишке свою любовь! Знать бы как — и он бы достал для него луну с неба.

Престон стоял совсем близко, но Натан не мог коснуться его души. И все же он должен был попытаться.

Рокки потерся о ногу Натана и заскулил. Натан наклонился и почесал пса между ушами.

— Я хочу, чтобы ты жил счастливо, Престон. Женился и жил счастливо. И это значит, что твоя избранница будет счастлива с тобой. Если случится не так, несчастны будете вы оба. — Натан сделал еще один шаг к сыну. — Тутти молода. Если ты не дашь ей шанс расправить крылья и не дашь такой же шанс себе, рано или поздно ты об этом пожалеешь. Мне бы хотелось оградить тебя от разочарований.

Престон с кислой миной метнулся к двери, но у выхода обернулся.

— Именно поэтому мне не хотелось сегодня с тобой встречаться. Я знал, что мне придется выслушать еще одну лекцию, а это трата времени. И моего, и твоего. — Престон пожал плечами и, угрюмо взглянув на отца, сказал: — Хочешь ты того или нет, но я женюсь на Тутти, как только окончу колледж.

— А как насчет Тутти? Ей еще два года до окончания, если не больше.

— Мы решим, что нам делать, когда поженимся. Сейчас мы оба абсолютно уверены, что должны жить вместе.

— Понимаю.

Натан сжал кулаки, стараясь укрепиться в своей решимости, заглушить голос сердца.

— Тогда ты, Престон, вынуждаешь меня на решительные меры, — сказал Натан спокойно. — Мне совсем не хочется этого делать, но я не стану более тебя содержать. И это значит, что тебе придется найти работу.