Шатэлейон,

1924, 10 июля

Сибирь

Леониду Тульпе

Сибирь – серебряное слово.
Светясь, ему сказать дано,
Что драгоценней в ней основа:
В Сибири золотое дно.
И златоверхого Алтая
Заря, смотря и в высь, и в ширь,
Гласит, под солнцем расцветая,
Что будет вольною Сибирь.

Капбретон,

Ланды,

1931, 10 ноября

Зимний час

Заяц, выторопень серый,
Разговаривал с Зимой.
Говорил он: «Ты без меры
Нежный мех морозишь мой».
  А она ему: «Голубчик,
  Ты померзни, ничего.
  Так нарядней твой тулупчик,
  Чисто держишь ты его».
И зимой прозрачней воздух,
Мягко стелются снега,
Для зверья лесного роздых,
Дальше чувствуешь врага.
  Сердце заячье – лишь в слухе,
  Косоглазый полуслеп.
  Но ушканчик остроухий
  Скрылся, хмурый, в свой вертеп,
Там ждала его зайчиха,
Наготовила тепла.
Лес молчит, и тают тихо
В синеве колокола.
  Завтра праздник богомольный,
  Синь над снегом небосклон.
  Близко слышен недовольный
  Крик скучающих ворон.
Как боярыня седая,
К людям шествует Зима,
Лютой стужей расцвечая
Опушенные дома.

Капбретон

Ланды

1927. 3 февраля

Златорогий

Златыми рогами, златыми рогами

Весь двор освещу…

Пермская песня
Клок ущербной Луны, переметная тень,
На широких полях белоснежны снега,
Словом сказки одет, пробегает олень,
Свет копыт серебро, золотые рога.
Закрутилась метель от полей до полей,
Лунный клок стал не клок, взвейных светов поток,
Золотые рога замелькали быстрей,
И хрустит по снегам четверной среброскок.
На мгновенье олень призамедлил свой бег,
Приутихла метель, проблеснули снега,
Вовсе стал, и растут, озаряя весь снег,
Золотые рога, золотые рога.
От небес до небес по снежистым полям
Переметная тень пробежала на склон,
Опрокинулась в яр, взвился снег по краям,
И зареял вокруг златозвук, светозвон.
У оленя во лбу та блистает звезда,
Что водила волков до чужих берегов,
И вещают о той, мысль о ком – навсегда,
Золотые рога, крутоветви рогов.

Бордо-Буска,

1928, 17 декабря

Бубен

В медный бубен ударяя,
Звонко сокола он пел:
«Птица – пламя, птица – злая,
Птица – Солнце, сокол – смел.
  Он в горячем перелете
  Сразу небо пресечет.
  С ним добыча на охоте –
  В полный месяц – полный счет.
Месяц срезанная щепка –
Счет добычи без него.
Бьет он метко, бьет он крепко,
Не пропустит никого.
  Он недолго ведал руку,
  Призакрытый клобучком.
  Знает меткую науку –
  Громом падать над врагом.
Заяц рябью метит тропы,
Путь для цапли вышина,
Ветер в беге антилопы,
От него им смерть одна.
  Голубь гулил – тикал – такал,
  Млел, что синь на ярлыке.
  Чуть мелькнул мой белый сокол,
  Голубь – вот, в моей руке.
Не продам я птицу эту,
Дорожишься, путник, зря.
Он был послан Баязету,
В выкуп франкского царя.
  Кубла-хан перелукавил
  С ним три тысячи лисиц.
  Сам персидский шах восславил
  Хватку молнию меж птиц.
Впился в Индии он с маху
В крепковыю кабану.
Ты даешь мне денег? Праху?
Лучше я продам жену!» –
  Так киргиз напев сугубый
  Вдруг нашел, чтоб мне пропеть.
  И, смеясь, белели зубы,
  Златом в бубне рдела медь.
Зыком в небе многотрубно
Вскликнул голос журавлей.
Звуки песни, всплески бубна
Воскрылялись все светлей.
  Зависть к дикому киргизу
  Я учуял, весь горя,
  В час, как в огненную ризу,
  Облеклась в степи заря.

Капбретон,

Ланды,

1927, 4 марта

Голубая подкова

Георгию Гребенщикову

В этих минутах, залитых родимым солнцем, зелено-голубых от леса и небес…

Гребенщиков, Трубный глас, гл. 3

Неоглядная равнина от стальной, далекой щетины леса до голубой подковы небосклона…

Гребенщиков, Сто племен с единым, гл. 3
1
Солнцезахваченным бродил я много в мире,
В тех странах, где на всем лишь солнечный закал.
Но жаром он и там, в раскинутой Сибири,
Где внутренним огнем всегда кипит Байкал.
Сибирские леса – земная небу риза,
В разлитии степей сверкает песнь, звонка.
Там братски полюбил я легкого киргиза
И дымнотеплую кибитку калмыка.
Там каждый, подходя, мне улыбался вольно,
Там каждая душа собой являла ширь.
В фиалках, в ландышах, невестна, хлебосольна,
Простором исполин, великая Сибирь.
А пирамиды льда при вскрытии Амура,
А чаши орхидей, где думал чуять цепь.
Алтай. Полет орла. Два дня, что смотрят хмуро.
Семь дней – златоогонь. Вся солнечная степь.
Но я сейчас в стране, где мысли в узких путах.
Тоскую длительно. Дух жизни здесь исчез.
И лишь с тобой опять я в солнечных минутах.
Зелено-голубых от леса и небес.

Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: