- Наверное, особенно, моё, - буркнула я.

- Особенно, твоё, - подчеркнул генерал, - ты, как всегда, наломаешь дров, а я должен буду это расхлёбывать.

- Не вы, - ухмыльнулась я, - а подданные греческой полиции.

- Ага, - по-детски сказал Антон Антонович, но с возмущением, - только есть один крохотный нюанс – это дело началось ещё тут, в Москве, и оно в нашем ведомстве.

- Но почему? – удивился Дима, - Лосев – не политически важная персона. Всего лишь крупный бизнесмен, олигарх.

- Он чиновник, депутат, - вздохнул Антон Антонович.

- А с каких пор чиновникам и депутатам в России разрешено заниматься коммерческой деятельностью? – прищурилась я.

- Ни с каких, - ответил он, - весь его бизнес записан на сына и дочь. А то, что его сын является представителем золотой молодёжи, а дочь преуспевающий адвокат, которой просто нет дела до бизнеса отца, дело десятое.

- Ясно, - буркнула я, - а Крупенин?

- Скоро должен подъехать, - кивнул Антон Антонович, - буквально с минуты на минуту, - и мы услышали стук в дверь.

- Антон Антонович, можно? – заглянул к нам молодой человек.

- Конечно, Павел, заходи, - кивнул Сватов, - что там?

- А ничего, - пожал плечами Павел, - ушли в глухую несознанку. Мы их стращали, как могли, а они упорно молчат.

- Джипы на кого зарегистрированы? – строго спросил Антон Антонович.

- На мертвеца, - хмуро сказал Павел, опустив глаза в пол, - Хасанов Рашид по кличке Хасан. Помните такого?

- Как не помнить, - сквозь зубы сказал Сватов, - едва успели взрывчатку из-под часовни вытащить! Богохульник хренов! Мы им мечети не взрываем! Чтим свободу религиозного выбора!

- Пожалуй, даже, если и взорвали бы, - скривился Павел, - они бы нам устроили секир башка! Они только горазды наши церкви вместе с людьми подрывать, а их – только тронь! Неверные! Сами они неверные!

- Минутку, Паш, - генерал поднял ладонь, останавливая поток раздражительной тирады подчинённого, - если Хасана нет в живых, тогда почему на его имя записаны машины?

- Спросите, что полегче, - ответил парень, - я им в ГАИ уже позвонил, устроил небольшой разгон.

- И? – генерал не сводил с него мрачного взгляда.

- Сами ничего не понимают, - вздохнул Павел, - говорят, что сбой в компьютере, недосмотр.

- Какой, блин, недосмотр!? – заорал генерал не своим голосом, - они издеваются, что ли? У них в голове явно недосмотр! Это в любой другой конторе может быть недосмотр, но только не в правоохранительных структурах! Идиоты! Раззявы! Человека два года, как в живых нет, а на нём четыре джипа!

- Шесть, - Павел виновато улыбнулся.

- Отловить! – гаркнул Антон Антонович, - всем постам передайте! Пусть ловят голубчиков! И где Валерий Никитович? У меня уже много вопросов к нему скопилось!

Дверь опять открылась, и в кабинет вошли два конвоира, а с ними высокий мужчина лет сорока пяти. Он был здоровенный, тёмноволосый, с мрачным взглядом тёмнокарих глаз.

- Ну, и что вы вытворяете? – зло спросил он, - по какому праву меня сюда силой привезли? Я представитель органов правопорядка! Вы за это ответите! Я вам это с рук не спущу, будьте уверены!

- Силой вас никто не привозил, - сквозь зубы сказал Антон Антонович, - вас пригласили пока для беседы. Зачем вы напугали Кудимову Катерину Петровну до сердечного приступа? Женщина чуть не умерла из-за этого. И по какому праву вы пугали Эвиву Леонидовну? – он кивнул на меня, - после вашего звонка ей за ней устроили погоню милицейские машины и джипы. Причём джипы оформлены на некоего Хасана, таджикского боевика, который был застрелен два года назад. Может, потрудитесь объяснить?

- Не знаю, о чём вы, - сквозь зубы ответил Крупенин, - да, я звонил Катерине Петровне, да, понимаю, поступил неразумно, надо было приехать к ней с этим ужасным сообщением. С другой стороны, ей бы всё равно пришлось это сообщить, и подобная реакция всё равно произошла бы. Своей вины я не отрицаю, но Катерина Петровна всё равно слегла бы, узнав о смерти дочери. Она её слишком любила, как выяснилось. В чём тут моя вина?

- А зачем вы стали Эвиву Леонидовну запугивать? – прищурился генерал, - зачем обстрел по ней устроили? Как это понимать? Можно узнать?

- И ещё, - процедила я сквозь зубы, - что вы за ересь несли, когда обвиняли меня в доведении до смерти Кудимовой? Это как понимать?

- Извините меня, - медленно произнёс Валерий Никитович, - я не хотел вас напугать. Только поговорить. Я не знал, кто вы. Когда вы наорали на меня, перезвонив, я решил, что это какая-то уловка. Ну, посудите сами, я сообщаю женщине о смерти её дочери, а потом мне перезванивает другая женщина, и кричит, что я довёл ту до приступа. Я лишь хотел с вами переговорить, поэтому решил сначала припугнуть, чтобы въехать в ситуацию. Засёк по телефону, хотел приехать в то место, где вы находитесь... Но я не посылал никаких машин! Тем более, джипы, оформленные на кого-то мёртвого преступника! Большей глупости в жизни не слышал!

- Но тогда кто?... – я окончательно растерялась.

Дима вдруг поднялся, и, резко развернувшись, быстро вышел из кабинета. Вид у него был, прямо скажем, странный, какой-то отрешённый. И решительный.

- Вот чёрт! – буркнул генерал, - хорошо. Значит, вы занимаетесь делом по факту убийства Алисы Кудимовой?

- Абсолютно верно, - кивнул он.

- И? – не сводил с него глаз Антон Антонович, - рассказывайте, что там с этим делом. Мы занимаемся расследованием по делу Лосева, а его пропавшая любовница старшая сестра Алисы. Предполагаю, что это как-то взаимосвязано.

- А, может, и нет, - пожал плечами Валерий Никитович, и по его равнодушному тону я поняла, что ему наплевать.

Он из тех следователей, которые чешутся, когда их, как следует, прищучит. А я заставила его подёргаться, ведь тут дело касалось его самого. Испугался, как бы ему не досталось за его оплошность. Но кто же за мной гнался?

- Давайте исходить из этого варианта, - продожил Антон Антонович, - расскажите, как это случилось.

- Странная история, - пожал плечами Валерий Никитович, - нам позвонили сотрудники супермаркета.

Это был самый обычный рабочий день для служащих магазина.

Охранники сидели около камер, и они совершенно не обратили внимания на молодую женщину, выходящую из магазина около двенадцати часов дня.

Им положено бдительно следить за происходящим в зале, чтобы никто ничего не украл, а за входом-выходом они не так следят.

Камеру детально просмотрели лишь потом, когда охранники боковым зрением увидели диссонанс в картине.

А именно, Алиса вышла из супермаркета, народу вокруг не было, и к ней подошёл некий мужчина. Они о чём-то разговаривали, но всего несколько секунд, не больше.

А потом мужчина ударил её ножом, ударил несколько раз, и девушка стекла на асфальт.

Он подхватил девушку на руки, а потом исчез из поля зрения камер. Охранники бросились туда, но нашли только женскую сумочку и лужу крови.

- Господи! – воскликнула я, - но зачем было её уносить? Опять, блин, похищенный труп! Мало мне австрийской истории!

- Что, ты теперь и за границей отрываешься? – ухмыльнулся генерал, бросив на меня насмешливый взгляд.

- Бывает, - уклончиво ответила я.

- Перешлите мне копию дела, - сказал Антон Антонович Крупенину, - мы тоже будем работать в этом направлении.

Валерий Никитович мрачно кивнул, а потом убрался восвояси.

Вернулся Дима, несколько раздражённый и взбудораженный, сел рядом со мной, уставившись взглядом в стол, не обращая ни на что внимания.

Я покосилась на него, а потом встревоженно посмотрела на генерала.

- А Хасанов? – спросила я.

- А фиг его знает, - пожал плечами тот, - будем искать того, кто всё это замутил. Сам ничего не понимаю.

- Пожалуйста, расскажите мне всё поподробнее, - взмолилась я, - я ведь всё равно буду заниматься этим делом, и обязательно наживу проблем, если не будет подстраховки.

- Ладно, - нехотя ответил Антон Антонович, - я поразведаю о Хасанове, ещё раз изучу дело Лосева, а потом заеду к вам.