- Пусти, мерзавец! – взвизгнула я, и, лягнув его коленом, выскочила из квартиры, не желая ничего объяснять.

Замечательно! И этот туда же! Вот кабели, мать твою!

Я быстро прыгнула в машину, повернула ключи в зажигании и стартанула с места. Что удивительно, но тиски, сжимавшие меня из-за Димы в последнее время, вдруг разжались.

Давно надо было отлупить эту глупую курицу!

Ишь, раззявила пасть на чужого мужика! Хотя я тоже хороша!

Сама замужем, а кручу амуры с другим... Ох, нет, уже не замужем. Теперь я разведённая с тремя детьми, да ещё и вдова в придачу. Крутой букетец вырисовывается!

Чувствуя, что к виску медленно, но верно подбирается мигрень, я затормозила около ближайшей аптеки.

Народу не было, и я наклонилась к окошечку.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте, - кивнула женщина-фармацевт, - чем могу служить?

- Мне бы что-нибудь от головной боли, - попросила я, - посильнее что-нибудь.

- Вот, пожалуйста, - она принесла упаковку, - минералка нужна?

- Нужна, - кивнула я.

- Ой, у вас, похоже, кровь, - сказала провизорша, - на пальцах.

- Да, точно, - согласилась я, и стала рыться в сумочке в поисках влажных салфеток.

- Дать йод? – спросила продавщица.

- Нет, спасибо, - мило улыбнулась я, оттирая пальцы, - это не моя кровь.

- А чья же? – оторопела женщина.

- Соперницы, - засмеялась я, - я нос одной сучке сломала, которая у меня любимого отбивает!

Женщина открыла рот от изумления, а у меня ожил мобильник.

- Да, - я не посмотрела на дисплей.

- Совсем сдурела, идиотка! – рявкнул Дима, - кретинка!

- Пошёл к чёрту! – рявкнула я, - иди, разбирайся со своей блондинкой, а от меня отвали! Придурок! – и я отключила телефон. Мобильник опять зазвонил, провизорша смотрела на меня круглыми, совиными глазами, а я со свирепым видом скинула вызов.

Убрала телефон, кинула грязные салфетки в урну, и покинула аптеку. В душе у меня полыхала ярость, и, забравшись в машину, я поехала домой.

Анфису Сергеевну я застала у плиты, она что-то помешивала в сковородке, и, вот удивление, домой пообедать заехал и Иван Николаевич.

- Ну-ка, объясните мне, что происходит! – я фурией влетела на кухню.

- А что происходит? – удивилась Анфиса Сергеевна.

- Вот и я хотела бы знать! – прошипела я, - какая муха укусила Макса! Точнее, какая девка! Он бросил меня!

Они явно не знали, в чём дело. Анфиса Сергеевна тут же выронила из рук банку с перловкой и каша рассыпалась по полу, а Иван Николаевич захлебнулся чаем. Оба, словно зачарованные, уставились на меня.

- В смысле? – осторожно спросил Иван Николаевич.

- В прямом! – рявкнула я, - заявил, что встретил блондинку, которую полюбил без памяти, что я плохая мать, что стерва и авантюристка, и ушёл.

- Офигеть! – вскрикнула Анфиса Сергеевна.

Вот уж не думала, что она знает такие выражения! Знать-то знает, конечно, но до сего момента она их не употребляла в своём лексиконе. Речь пожилой женщины всегда была чисто интеллигентной.

- Он что, спятил совсем? – растерянно проговорил Иван Николаевич, - что на него нашло?

- Вот и я хотела бы знать, - злилась я, - клоун! Бросил меня с двумя детьми! Ну, я ему покажу! Поеду в управление и расскажу, какую мы афёру провернули с Нестеровым! Вот мерзавец! – я схватила со стола тарелку и с чувством грохнула её об пол, - негодяй! Думает, что меня можно так легко бросить! Бросаю тут только я! – и очередное блюдо летающей тарелкой спланировало прямо в окно.

- Вика, спокойно! – воскликнула Анфиса Сергеевна, - посуда тебе ещё пригодится!

- Плевать! – я ещё сильнее разозлилась, - куплю новую!

- Что тут у вас происходит? – вошёл на кухню Макс, держась за висок, по лицу его текла кровь, - я вышел из машины, хотел обойти через чёрный ход, а из окна тарелка вылетела.

- Сейчас не только тарелку в твою голову запущу! – взвизгнула я, - убирайся из моего дома! Немедленно!

- Вика, уймись! – поморщился он, - я пришёл только за вещами.

- Ах, за вещами он пришёл! – подбоченилась я, - к своей клуше решил переехать?

- А хоть бы и так! – рявкнул Макс, - что дальше?

- Ублюдок! – заорала я, схватила пепельницу и метнула в него.

Если в первый раз я попала ему вазочкой в правый глаз, и теперь там у него наливался синевой синяк, то в этот раз я угодила в левый.

Макс взмахнул руками и опрокинулся навзничь.

- Психопатка! – воскликнул он, держась за лицо, - так и убить можно! Ты меня уже достала своими закидонами!

- Ах, я тебя достала! – вскричала я, и стала кидать в него всё подряд. Чашки, тарелки, вазочки. Пол был усеян керамическим крошевом, осколками стекла, крупами...

- Вика, прекрати! Вика, прошу, перестань! – отбивался Макс.

А, когда я схватила сковородку, перепугался.

- Имей в виду, если ты сейчас опустишь её на мою голову, то наживёшь себе колоссальные проблемы! – вскричал он, предупреждающе вскинув руку.

- Да плевала я! – и замахнулась сковородой, - отсижу!

- За «бытовуху» до пятнадцати лет дают! – воскликнул Макс, - а, учитывая тот факт, что я представитель закона, дадут все двадцать пять!

- Да ты не представитель закона, а представитель отряда кобелей! – заорала я, и швырнула в него сковородку.

Но ему повезло. Тяжеленная чугунина, на которой Анфиса Сергеевна жарит блины, просвистела в миллиметре от его уха, и угодила прямо в стеклянный шкафчик.

Шкафчик тут же обрушился, стеклянные баночки со специями превратились в крошево, а Макса окатило дождём из стекла.

Пока он вертел головой, я запустила в него скалку, которая огрела его по виску. Макс шлёпнулся на задницу, а я надела ему на голову кастрюлю и с дурью стукнула по ней половником...

«Скорая» приехала через полчаса. Макс лежал на диване, весь побитый, а хмурая, полная медсестра с перманентом и химией на волосах бинтовала ему голову.

- Что с вами случилось? – спросила она Макса, - кто вас так избил?

- Да есть доброжелатели, - со стоном сказал он, покосившись на меня, - ой, как больно-то!

- Знаешь, Макс, - вздохнул Иван Николаевич, покачав головой, - как бы там ни было, но ты это заслужил!

- Пап, и ты туда же! – простонал Максим, - она больная! Так и убить можно!

- Димка бы отмазал! – рявкнула я.

- Вот видишь! – воскликнул он, - опять она про Северского!

- Только, чтоб тебя разозлить! – воскликнула я, и, развернувшись, бросилась по ступенькам к нам в комнату.

Вынула из ящичка портновские ножницы, сумку, и, разрезая трусы Макса на клочки, стала бросать их в сумку.

Потом перешла к рубашкам, оторвав им рукава, разрезала майки, разорвала джинсы, перепортила ему все вещи, а для пущего эффекта вылила в сумку флакон своих духов.

И, спустившись вниз, швырнула Максу его вещи.

- Убирайся из моего дома! Пошёл вон!

- Ноутбук и планшеты отдай, - сказал он.

- Конечно, любимый, - ядовито ответила я, принесла технику, и с чувством разбила оба планшета об пол дисплеем вниз, а потом расколотила и ноутбук.

- Вот дура! – рявкнул Макс.

- Давай, вали к своей блондинке, - стала я выталкивать его, - козёл! – и захлопнула за ним дверь.

Иван Николаевич и Анфиса Сергеевна стояли посреди гостиной с потерянным видом.

- Не понимаю, как он могу так поступить, - пробормотала Анфиса Сергеевна, - ладно, Вик, мы сейчас соберёмся.

- Куда? – не поняла я.

- Как – куда? – посмотрел на меня Иван Николаевич, - Макс же ушёл. Мы тоже должны уйти.

- В честь чего? – возмутилась я, - нет уж, уйду я, а вы оставайтесь. У меня есть, где жить, а выгонять вас из этого дома я не буду. То, что Макс идиот и мерзавец, вовсе не означает, что вы должны страдать.

- А ты-то куда? – возмутилась Анфиса Сергеевна, - это твой дом! Ну, куда ты пойдёшь!

- Я вернусь, - кивнула я, - но потом. Поживу месячишко у родителей, а пока буду планы мести Максу строить. Он у меня так просто не отвертится! Если найду себе другого, то уйду сама. А вы живите тут, тем более, двое детей. Всё, я пошла, - и я убежала к себе.