- Цены и впрямь высокие, - кивнула я, - а зачем вы к нему пошли? Он платный адвокат, хотя очень хороший, но, как человек – абсолютная мразь. Вашему родственнику бесплатного предоставят, если нет денег на платного.

- Какому родственнику? – удивлённо спросила женщина, - в смысле?

- В смысле, что обвиняемому положен бесплатный адвокат, - стала разъяснять я, - не волнуйтесь, кого у вас посадили?

- У меня? – ещё больше удивилась женщина, - но у меня никого не сажали!

- Но зачем же вы тогда пошли к Стрельцову? – теперь мне пришла пора удивляться, - для чего вам понадобился ТАКОЙ адвокат? Он очень дорогой, сильный, может добиться оправдательного приговора даже виновного. Если человека застали над трупом с безумным взглядом, всего в крови и с ножом в руках без перчаток, вот в таких случаях родственники нанимают Стрельцова. Его услуги баснословно дороги, но он способен вытащить из следственного изолятора даже вышеупомянутого субъекта. Поговаривают, что у него имеются связи с мафией.

- Так меня к нему в милиции направили, - как-то жалобно сказала женщина, - а они сказали, что помочь мне может

только этот адвокат.

- Вот глупость-то! – воскликнула я.

- А он мне ещё и билеты за Австралию велел оплатить, - воскликнула женщина, и в этот момент дверцы лифта разошлись.

Я сделала несколько шагов по плитке, отбив звонкую дробь шпильками, и удивлённо посмотрела на неё.

- Куда? – переспросила я.

- В Австралию! Только где ж я денег на поезд-то возьму?

- На поезде в Австралию? – ошеломлённо воскликнула я, - как подобное возможно? Туда не ходят поезда! Только самолёты и пароходы отправляются! Это же за океаном! И вообще, причём тут Австралия?

- Какой океан? – захлопала глазами женщина, - дочка моя Европу уехала!

- Ситуация начинает проясняться, - кивнула я, - у вас пропала дочь?

- Да! – в отчаяньи воскликнула женщина, - уехала в эту чёртову Австралию, а с ней там неизвестно что сделали!

- Вообще-то, - вздохнула я, - Австралия – это остров, омываемый Индийским океаном и несколькими морями. Может, вы имели в виду Австрию?

- Ох, голова моя худая! Конечно, Австрия! Там ещё столица, название коротенькое, медицинское.

- Вена, - кивнула я, - ваша дочь уехала в Вену?

- Да, и погибла там! Что там с ней делают эти сволочи! В публичный дом запихнули!

- Спокойно, - воскликнула я, - расскажите мне всё, возможно, я смогу вам помочь. Вас как зовут?

- Ирина Михайловна, - всхлипнула женщина, - а доченьку мою Инесса. Только чем вы сможете мне помочь?

- Да вот хотя бы в Австрию съезжу, - улыбнулась я, - поищу девушку.

- Я же сказала, что не смогу оплатить поездку, - тихо сказала Ирина Михайловна, - нет у меня таких денег.

- Не равняйте меня с этой сволочью Стрельцовым, - хмыкнула я, - я у вас никаких денег не прошу, сама приплатить готова, лишь бы уехать из Москвы на какое-то время. Рассказывайте, что у вас случилось подробно.

- А вы знаете немецкий? – спросила вдруг Ирина Михайловна.

- Я знаю английский, - ответила я, - в совершенстве, так что проблем не возникнет. Английский знает большинство народа на планете, так что остальное нюансы. Давайте, говорите.

- Прямо здесь? – спросила женщина, а я взяла её под руку.

- Пойдёмте в кафе, - и, прежде чем, она успела возразить, - добавила, - угощаю.

Я привела Ирину Михайловну в наше с Асей любимое кафе и мы уселись у окна. Подошедший официант почтительно поклонился.

- Добрый день, Эвива Леонидовна, - вежливо сказал он, - что изволите?

- Всё, как всегда, - улыбнулась я, - моей спутнице тоже самое.

- Ой, не нужно было тратиться, - стушевалась Ирина Михайловна, - кафе тут дорогие, я шаурму на площади брала.

- Уму непостижимо! – я закатила глаза, - даже странно, что вы сейчас тут сидите, а не в больнице с отравлением после этой шаурмы! Её нельзя брать! Там полнейшая антисанитария и гнилое мясо!

- Но ведь все берут, - пожала плечами женщина, - и потом, вкусно ведь, да и недорого.

- Вот на таких, как вы, и рассчитано, - вздохнула я, - москвич не станет этой гадостью, приготовленной выходцами с далёкого Кавказа, баловаться. А приезжие не знают, как это всё делается, и лопают за милую душу. Хотя сейчас и большинство москвичей, которым лень готовить, покупают всякую дрянь. Но мы здесь не для того, чтобы качество шаурмы обсуждать. Рассказывайте.

- Наверное, будет гроза, - вдруг заявила Ирина Михайловна, чем очень меня удивила.

- С чего вы взяли? – оторопела я.

- На небо взгляните, чернота на западе, - пояснила она, а я машинально посмотрела на облака.

- Слушайте, не надо отвлекать меня, - возмутилась я, и в этот момент подошёл официант.

Он поставил перед нами бутерброды со свининой, приправленные острой аджикой, по пирожному «Лесная сказка», и по куску шоколадного торта, а так же ристретто и красное вино.

Официант ушёл, а я впилась взглядом в Ирину Михайловну.

Женщина живёт в небольшой деревушке в трёхстах километрах от Москвы. Совершенно убогая деревня, в которой люди порой неделями сидят без света, за водой ходят к колодцу, а живут в основном благодаря огороду. Зимой приходится особенно тяжело, центрального отопления нет, только печи, дрова набирать для которых – дело тяжкое.

В деревне имеется сельская школа, в которой продираются через тернии знаний местные ребята. Школа обучает только до девятого класса, потом, если пожелают, ученики едут в соседний город.

Но немногие соглашаются на это, точнее, совсем никто, до тех пор, пока Ирина Михайловна не родила Инессу и Инну.

Сама Ирина Михайловна работает преподавателем музыки в той самой единственной школе в деревне. Никому не нужный предмет, дети отчаянно прогуливают, а те, что приходят, используют урок, чтобы пообщаться.

Никто в этой деревне не получает должного образования, молодёжь уезжает из этой деревни и устраивается на фабрики, заводы, а так же другие предприятия. А потом, спустя годы, возвращались в деревню. Во многих фабриках люди рано уходят на пенсию, особенно, если высокая степень вредности.

Они отправляли сюда детей из города, а потом и сами приезжали, доживать свой век в этой глухомани.

Сама Ирина Михайловна в юности была настоящей красавицей. Она одна уехала из деревни не для того, чтобы работать на фабрике. Будучи девушкой талантливой, она отправилась в столицу, чтобы учиться в консерватории.

Она получила высшее образование благодаря абсолютному слуху и исключительной талантливости, изумительно играла на скрипке. Но в среде творческих людей велика зависть, ей не дали пробиться из-за её же таланта.

Ей пришлось вернуться в деревню и выслушивать смешки жителей, крайне довольных, что у неё ничего не получилось.

- Что? Обломалась тебе Москва-то с твоей скрипкой? – хихикали ей вслед завистницы, - думала, что лучше всех? Решила шикарно устроиться?

Ирина Михайловна от отчаянья стиснула зубы и отправилась работать в школу. Там её тоже доставали, как могли, не

давали покоя.

Старых учительниц раздражало, что среди них, людей, которые получали образование в заштатном институте, появился человек с московским образованием.

Даже директриса, которая вообще агрономом была, стала травить молодую учительницу.

Поскольку Ирина Михайловна была очень хороша, кавалеров Москве у неё было не счесть. И, спустя какое-то время после возвращения в деревню она почувствовала недомогание.

Визит к врачу подтвердил опасения, беременность на довольно большом сроке, и аборт сделать уже невозможно.

Да и не хотела Ирина Михайловна делать аборт, она мечтала о дочке, и стала готовиться к счастью материнства.

Но в крохотной деревне ничего не утаить. Очень скоро все узнали, что женщина в положении, и общественная травля усилилась.

Всю беременность её доставали, плевали вслед, но в какой-то момент женщине просто стало всё равно. Она молча улыбалась своим обидчикам, а от её счастливого вида люди только пуще злились.