- Это нормальная реакция, - пожал плечами ректор, - он просто волнуется, вы же не специалист.

- Я уже наблатыкалась, мог бы и привыкнуть.

- Евгений Дмитриевич, - заглянула в кабинет молоденькая девушка, - к вам из милиции, некий капитан Барханов.

- Капец! – вырвалось у меня, и я в одно мгновенье слетела со стула. Отпихнув ректора на его кресле на колёсиках, я ввинтилась под стол, и в ответ на его ошеломлённое лицо приложила палец к губам.

- Это мой муж, - сдавленно зашипела я, и забилась под стол, - меня тут нет, умоляю.

- Здравствуйте, - услышала я голос Макса.

- Приветствую, - ответил Евгений Дмитриевич, - прошу, присаживайтесь, я вас слушаю.

- Капитан МВД Барханов Максим Иванович, я по поводу одной вашей студентки, Лихачева Алевтина Михайловна, студентка курса психиатрии.

- Психиатрия? – Евгений Дмитриевич сделал вид, что впервые слышит, - что-то я такой не припомню, но сейчас посмотрю. Извините, но такой у нас нет, - сказал он после некоторой паузы.

- Подождите, у погибшей девушки был студенческий билет, кстати, он сейчас при мне, смотрите.

- Действительно, это наш студенческий билет, и печать наша, но эта девушка у нас никогда не училась. Никогда.

- И как вы себе это представляете? Откуда, по-вашему, взялся этот билет?

- Понятия не имею, - в голосе Евгения Дмитриевича было уже неподдельное удивление, - ничего не понимаю. А вы проверяли документ на подлинность?

- Ещё не успели. Значит, эта девушка точно у вас не училась?

Заочное? Вечернее?

- Уж я бы об этом знал, - развёл руками Евгений Дмитриевич.

- Хорошо, благодарю, извините за беспокойство, - я видела лишь ноги Максима, и выглянула из-под стола, когда ноги скрылись за дверью.

- Значит, документ мог быть поддельным? – задумчиво проговорила я.

- А другого объяснения и нет, - развёл руками Евгений Дмитриевич, глядя на меня сверху вниз, - но подделка хорошая, печать очень хорошо сделана.

- Понятно, тогда всего хорошего, - но я остановилась в дверях, - тогда в порядке гипотезы, если он ещё раз придёт, вы позвоните мне, - я дала ему визитку, - а вот по этому мобильному я точно отвечу, это мой личный.

- Странные у вас отношения с супругом.

- Уж какие есть, просто война миров, - и я вышла за дверь.

Посмотрела на циферблат своих элегантных часиков, время у меня ещё было, так что к бутику я успею вовремя.

Я неспешно добралась до магазина, больше всего мне сейчас хотелось с Маратом пообщаться, но пришлось общаться с его матерью.

Как я и предполагала, взор её устремился на розовые платья,

а я их даже мерить не пожелала, и выбрала платья красные. И для свадьбы, и для вечеринки. И явно рассердила её.

- Я думала привить тебе хороший вкус, - возмущённо

воскликнула она, - но ты такая упрямая, даже слушать ничего не хочешь.

- У меня прекрасный вкус, как говорят мои знакомые, а розовый я ненавижу, - честно сказала я, всё-таки не удержавшись.

- Почему? – искренне удивилась она.

- Потому что не люблю. Это цвет глупых блондинок, преимущественно, перманентных, потому что натуральный цвет волос на мозги не влияет. У меня сестра чистейшая блондинка, натуральная, и очень светлая, но при этом она гениальный адвокат. В школе училась лучше меня, семи пядей во лбу, в математике шарит, как не знаю кто. А я математическая кретинка, рисую, играю на пианино, пишу превосходные статьи, как все говорят.

- Значит, она по точным наукам, а ты по искусству? – уточнила Ангелика Александровна.

- Верно, хотя у меня оба родителя в математике, будь здоров, шарят.

- И так бывает, первый ребёнок обычно вообще всю генетику тянет, считается так почему-то.

- Просто глупость какая-то, - невольно буркнула я.

- Природа просто на тебе отдохнула ради равновесия.

- И я ей благодарна, природе, ведь точные науки – это жесть какая-то. Конечно, если начать всё разбирать, философию, логику, и прочие постулаты, понимаешь, что вся наша жизнь из математики, но я предпочитаю ею жить, а не разбираться в теории.

- Логично, - задумчиво проговорила Ангелика Александровна, - кстати, у тебя есть высшее образование?

- Я окончила ГИТИС, и театровед по специальности. Долгое время играла в театре, считаюсь характерной актрисой, только я не люблю сцену. Поэтому бросила театр, и ушла в бизнес, а потом устроилась в глянец.

- Хорошо, что ты ушла со сцены, Марату было бы неприятно,

если бы за тобой толпами поклонники бегали.

- Они и так бегают, я ведь журналистка. Пишу офигенные

статьи, я дам вам почитать, хочу знать ваше мнение, - мне неожиданно в голову пришла гениальная идея.

- Очень интересно было бы.

- Мы скоро выпускаем номер, и я принесу вам один. Я автор центральной статьи, я их от души, от собсвобсвот души, о т собсвтенных мироощущениых мирощущений твенных мироощущений пишу.

- С удовольствием почитаю, - покосилась она на меня, а я с криком бросилась к одному костюму. Строгому, чёрному, брючному, и белой блузке.

Я тут же подобрала чёрный, широкий, блестящий, кожаный ремень с крупной бляшкой, и классические туфли на тончайшем каблуке, с острыми носами.

- И как вам? – встала я в позу я, выйдя из примерочной.

- Ты похожа на стерву, - скривила мину Ангелика Александровна, - слишком резкий стиль, стервозный.

- Я и есть стерва, - пожала я плечами, и подошла к зеркалу, - сюда подойдут длинные серьги, и красная сумка.

Костюм я купила, мы спустились на первый этаж торгового центра, и Ангелика Александровна захотела кофе. Я тоже не была против чашечки ристретто, и мы уселись за столик.

- Нам две чашки каппучино, и по три эклера со взбитыми сливками, - тут же воскликнула она, но я её перебила.

- Можно маленькую поправочку? Я хочу ристретто, и два шоколадных пирожных.

- Хорошо, - и официант удалился.

Он быстро принёс заказ, а мы говорили о всякой ерунде, я хотела заказать ещё кофе и пирожное, но зазвонил сотовый.

- Слушаю, - я не посмотрела на номер.

- Эвива, скорее приезжай в роддом, Ася только что родила! – услышала я резкий голос матери.

- Родила?! – тихо ахнула я, - мам, а что мы с Яной делать будем?

- А что с ней сделаешь? – рявкнула на том конце провода маман, - наподдавать ей от души, да только жалко. Я ведь буду так же обожать своего правнука, как и внуков, и вас с

Аськой. Быстро в роддом.

- Мчусь, - я нажала на кнопку отбоя, - извините, но у меня сестра родила, и я вас временно покину.

- Ничего, езжай к сестре, а я расплачусь.

- Спасибо, - я схватила свои вещи, и вылетела из кафе.

Покидала пакеты в машину, и на бешеной скорости примчалась к роддому.

- Здравствуйте, - влетела я в больницу, - Миленич Ася Леонидовна в какой палате лежит?

- А вы ей кто? – осведомилась бдительная медсестра.

- Я ей сестра.

- Поднимитесь на третий этаж, палата номер двести сорок пять, - и я бросилась к лифту.

- Наконец-то! – тут же воскликнула маман, едва я вышла из лифта.

- Как она там? Вы ей сообщили?

- Ещё не успела, - мотнула головой маман, - я не хочу сейчас её травмировать. Пусть она пока в больнице полежит, успокоится после родов, а там посмотрим.

- И как ты себе это представляешь? – вздёрнула я брови, - её ведь через три дня выпишут.

- Капец! – сквозь зубы процедила маменька, - может, подкинуть бабла врачу, чтобы подержал её в больнице, а в ЗАГС сходит

Ренат, и сам детей запишет.

- Ещё что-нибудь придумай, - раздражённо буркнула я, - она начнёт нервничать, что с ней что-то не в порядке. Куда не кинь, везде ясен блин. И так молока лишится, и так перенервничает.

- Лучше не каркай. А как бы ты отреагировала, если бы Василиса в пятнадцать лет залетела?

- Василисе пока всего четыре, а если залетит в пятнадцать, буду внуков качать. Что уж сделаешь, если дело сделано.

- А в первый момент?

- А в первый момент оторопею, но ты меня уже сейчас подготовила к возможной перспективе, так что я не упаду в обморок.