Всё это пролетело в моей голове, пока я поднималась в лифте, вышла на площадку, и нажала на кнопку звонка.

- Кто там? – раздалось из-за двери.

- Здравствуйте, меня зовут Эвива Миленич, я частный сыщик, - я приложила к глазку удостоверение, - откройте, пожалуйста, дверь, я сейчас всё объясню.

- Здравствуйте, - замки тихо щёлкнули, и на пороге появилась молодая женщина, лет чуть-чуть за тридцать, - чем могу помочь?

- Я не уверена, что вы что-то знаете, наверное, мне лучше пообщаться с кем-нибудь постарше. Здесь когда-то жили Сапфины, Петр Васильевич с супругой и дочерью.

- Меня зовут Вероника Сапфина, а Петр Васильевич мой дедушка. В чём дело?

- Подождите, - меня мороз пробрал по коже, - кем вам приходится Инна Петровна Сапфина – Колесникова?

- Тёткой, - спокойно ответила девушка, - родная сестра моего папы. Так в чём дело?

- Я могу войти? О таких вещах неудобно на площадке говорить.

- Проходите, - она впустила меня в квартиру, и провела в ухоженную кухоньку, - присаживайтесь. Не хотите чаю?

- Спасибо, но это лишнее, - я перешла к делу, - несколько дней назад Инна Петровна умерла, свалившись на инвалидной коляске с лестницы, и сломав себе шею.

- Господи! – Вероника с размаху села на стул, - вы сейчас пошутили? Как это может быть? И какая инвалидная коляска?

- Так вы ничего не знаете о своей тётке? – я удивлённо подняла брови.

- Ничего, - со вздохом сказала Вероника, - я совершенно ничего о ней не знаю. Отец не любит о ней говорить, называет её предательницей.

- Почему?

- Понятия не имею, это вы у него спросите. Он скоро должен прийти, - она посмотрела на часы, - что-то там в семье произошло, и с тех пор её имя подвергнуто остракизму.

- Неужели вы не подслушивали за родителями? – не поверила я, - я всегда подслушивала, да и мои подружки тоже. Дети вообще это дело любят.

- Я не исключение, - мягко улыбнулась девушка, - только о ней они никогда не говорили, даже не вспоминали.

- Понятно, - растерянно протянула я, - а когда ваш отец вернётся?

- Должен вот-вот прийти, - и она вынула телефон.

Михаил Петрович появился через пять минут, Вероника позвонила ему на мобильный. Это был приятный мужчина преклонных лет, с лёгкой сединой, и он ещё работал, невзирая на возраст.

Он с мрачным видом выслушал меня, но смерть родной сестры, похоже, не слишком его тронула.

- И что вы от меня хотите? – сухо осведомился он.

- Я хочу знать всё об Инне Петровне. Дело не только в ней, была убита молодая девушка, сиделка, и тут действительно убийство. В отношении же вашей сестры одни только предположение, даже дело не заведено. Может, вам и всё равно, но расскажите мне всё хотя бы ради этой девушки, которая ни за что пострадала.

- Ладно, - со вздохом сказал Михаил Петрович, - расскажу, только радости особой мне это не доставляет. Я о сестре давно забыл, просто вычеркнул её из жизни. Слышал, что она замуж за богатого вышла, и не более того. Отца тогда всё это

так подкосило, и он её из дома выгнал.

Михаилу Петровичу тогда было двенадцать, Инна Петровна старше него на десять лет, и разница в возрасте между братом и сестрой ощущалась. Они практически не общались, у Инны Петровны был свой круг общения, а у Михаила свой.

Их родители были партийными работниками, дома их никогда не бывало, а детьми занималась няня.

Может, обрати родители больше внимания на своих детей, ничего и не было бы.

Михаил всё узнал потом, когда дело было сделано, и был ошеломлён. Инна Петровна влюбилась в парня, красивого, умного, и он ей ответил взаимностью.

Они долго встречались, и хотели пожениться, а потом вдруг Стаса арестовали. Михаил мало знал об этом, но он слышал скандалы, а отец обвинил Инну Петровну в соучастии.

Скандал тогда произошёл жуткий, орали, на чём свет стоит, а Инна Петровна вышла из себя, и убежала из дома.

Петр Васильевич тогда несказанно разозлился, стал искать дочь, но она словно в воду канула.

Только через год Михаил случайно столкнулся с сестрой.

Её было не узнать, шубка из натурального песца, бриллианты в ушах и на пальцах, только в глазах какая-то тоска.

- Привет, - вяло сказала она, - как твои дела?

- Ты меня спрашиваешь? – так и подскочил Михаил, - да отец с работы вылетел, по твоей милости, кстати.

- А при чём тут я? – холодно спросила Инна Петровна.

- Так всё из-за твоего бегства произошло, всплыло, что ты со своим Стасиком натворила.

- Ничего я не натворила, - холодно сказала она, - ты ничего не знаешь, так что помолчи.

- Я ничего не знаю? Мне отец всё рассказал, что ты ограбила людей, и теперь живёшь припеваючи.

- Никого я не грабила, я замуж за хорошего человека вышла, а отцу передай, что он скот последний, что я его ненавижу.

- Я не буду ему это передавать, - свирепо ответил Михаил, - сама ему и скажешь, если захочешь встретиться.

- Да пошёл ты! – резко отвела Инна Петровна, и больше они не встречались.

- Она всю жизнь нашей семье сломала, - говорил сейчас

Михаил Петрович, - отец тут же сдал, и переживал из-за неё, молчал, что она соучастница, а сам же пострадал.

Не может такого быть, мелькнуло у меня в голове. Или я

плохо разбираюсь в людях.

Растерянная, я вышла из подъезда, села в свой джип, и закурила сигарету. И что я узнала?

Инна Петровна сбежала из дома, когда была молодой, вышла замуж за Артема Геннадьевича, а потом он умирает, а она попадает в аварию, и с тех пор прикована к коляске.

Но у меня нет ничего на неё, как и на Артема Геннадьевича, и сейчас я съезжу в медицинскую академию, и разузнаю об Алевтине, а потом у меня встреча с Ангеликой Александровной.

И швырнула сигарету в окно, и надавила на педаль газа, угодила в пробку, но до медицинской академии всё-таки добралась. Оставила свою машину на парковке, и вошла в учебное заведение.

За время своих расследований я побывала в нескольких институтах, но нигде ещё не встречала такого уныния. ГИТИС, в котором я училась, был очень весёлым, жизнь в нём кипела, и била ручьём. Конечно, надо было и зубрёшкой заниматься, но с этим у меня никогда проблем не было.

Мне нравилось учиться там, а вот медицинский мой свободный норов не выдержал бы. Никто не бегал, не было слышно смеха, и все сидели на подели на подоконниках, уткнувшись в конспекты. Такого уныния я ещё нигде не видела.

- Извините, а третий курс на каком этаже? – спросила я у одного, пожилого мужчины, проходившего в это время мимо.

- А какая специализация вам нужна? – деловито осведомился он.

- Психиатрия.

- Они на третьем этаже, простите, а кто вам нужен? Я вообще-то ректор.

- Я частный сыщик, - вынула я фальшивое удостоверение, - сегодня ночью была убита студентка академии, и я занимаюсь расследованием.

- Господи! Как же это произошло? – ошеломлённо воскликнул он, - и кого убили?

- Её зовут Лихачева Алевтина. Сначала была убита старушка, у которой она работала сиделкой, а потом она сама.

- Подождите, вы ерунду говорите. Как она могла работать

сиделкой, и совмещать это с занятиями? Конечно, она могла учиться на заочном, но я был в составе приёмной комиссии, и такого имени не помню.

- Вы в этом уверены?

- Я могу посмотреть в списках, пройдёмте, - и он провёл меня в кабинет, посмотрел в бумагах, и покачал головой, - у нас нет такой, и никогда не было.

- Но у неё студенческий билет был, - растерянно проговорила я.

- Этого не может быть, - уверенно ответил ректор, - вы сами этот билет видели в глаза?

- Сама не видела, его милиция нашла, а я присутствовала при осмотре дома.

- Интересно, - постучал ректор карандашом по столу, - вы присутствовали при милицейском осмотре?

- Присутствовала, - спокойно ответила я.

- Вы же частный сыщик, а милиция не любит сыщиков. И зарабатывают больше них, и порой ничего не понимают в следствии.

- Ладно, признаюсь, я обычный любитель. Это мой супруг следователь, а я путаюсь у него под ногами, и мешаю следствию, как он говорит. Только после того, как преступник за решёткой оказывается, тут же начинает хвалить.