В нашем вагоне только мы с Федей не спали. Но в соседнем ехало много специалистов новой стройки, им тоже выходить на этой станции. И едва поезд остановился, мы услышали снаружи веселые возбужденные голоса.

Я пробирался между полками, на которых лежали спящие пассажиры. Федя шел за мной, стараясь не шуметь. Было тихо и душно.

Снаружи послышалось топание, хрустел балласт, гравий под ногами бегущих. Кто-то тяжело дышал на бегу.

Федя заторопил меня. Что там случилось? Почему бегут и кричат:

– Держи его! Держи!

Я спрыгнул с подножки вагона на гравий и хотел помочь Феде. Перрона здесь не было. Но Федя ловко спрыгнул сам и огляделся.

Вдали мелькали огни, звякала сцепка, кто-то кричал срывающимся голосом. На соседнем пути стоял состав с автомашинами и большими контейнерами. Протянувшись с одной платформы на другую, лежала стрела экскаватора с ковшом на конце.

Между путями теснилась группа людей с чемоданами. Это строители из соседнего вагона. Надо держаться около них, так мы вернее доберемся до поселка, о котором нас известил Федин дядя.

– Ведь он же маленький! – возмущалась какая-то девушка.

– Железнодорожники! Они свое дело знают. Безбилетный – значит, безбилетный, – отозвался низкий бас. – А ты, Веселова, прекрати свои несознательные речи, не разводи анархию!..

Мы подошли к спорящим. Возле них на земле лежали ящики с прислоненными к ним треногами. Федя с любопытством разглядывал снаряжение строителей.

– Геодезисты, – шепнул я ему. – Размечать будут, где что строить. Так сказать, первая строительная страница. Хорошо, что и мы вместе с ними.

Огни стали приближаться к нам. Люди шли толпой, окружив кого-то.

– Поймали, – с досадой сказала девушка, которую все называли Веселовой или просто по имени – Машей. – Послушайте, – обратилась она к подошедшим железнодорожникам, – отпустите мальчика. Кто он такой, куда едет?

– А вы сами поспрошайте, – предложил один из них.

Кто-то посветил фонариком, и все мы увидели копну рыжих волос пойманного «зайца». «Заяц» был примерно одних лет с Федей, лицо его было сплошь усеяно веснушками. На мальчишке надеты брюки-гольф, изрядно выпачканные в грязи и порванные на одной коленке.

– Ну? – спросил я его. – Ты откуда?

Он замычал и замотал головой.

– Немой он, – пояснил проводник, крепко державший его за руку. Подошел высокий осанистый контролер в щеголеватой форменной шинели.

– Куда вы его? – спросил кто-то из строителей.

– Передадим милиции, – пожал плечами контролер.

Федя дернул меня за рукав, выразительно глядя снизу вверх. Я понял его.

– Я заплачу за него штраф, – сказал я. – Отпустите его.

Проводник, державший «зайца», вопросительно глядел на контролера. Тот с важным видом обдумывал предложение, наконец решил:

– Ладно. Некогда нам с ним возиться. Тогда уж купите ему сообща билет на следующий поезд, касса скоро откроется. А вообще на вашем месте я бы его сдал в детскую комнату…

Ничего, ничего, мы разберемся, парнишка не пропадет, – поспешил я заверить контролера, расплачиваясь с ним. Проводник с облегчением отпустил руку «зайца».

Железнодорожники довольные оборотом дела, расходились по вагонам. Проводник на прощание сунул мальчишке огурец, которой он тут же принялся грызть.

Маша порылась в стоящей на земле корзинке и вытащила кусок белого хлеба. Она протянула его немому. Он быстро взял и хлеб, и кусок колбасы, который извлек из своего рюкзака вихрастый студент в очках.

– Эге, да «зайцы» не только капустку обожают, – засмеялся студент.

– Все-таки странно, что нас не встречают, – забеспокоился кто-то из геодезистов. – Как мы теперь доберемся До поселка?

– А тут грузовики стоят, нас подвезут. Вот поезд уйдет, мы и переберемся через пути, – успокоил бас.

Я приглядывался к немому. Что за парнишка? Мой Федя делал ему какие-то знаки. Не знаю, догадался ли рыжий, но Федя явно приглашал его отправиться с нами.

Немой критически осмотрел меня с ног до головы и, по-видимому, остался не слишком доволен. Во всяком случае он отрицательно покачал головой. Или у него были свои планы?

К Феде он отнесся с симпатией, даже улыбнулся ему, обнажив неровные зубы, и хлопнул его по плечу. Новые друзья подошли к платформам товарного поезда и стали рассматривать бетономешалки и стрелу с ковшом. Моему Феде все было в диковинку, а рыжий, казалось, во всем был дока. По-моему, он даже пытался жестами объяснить, как работает экскаватор.

– Вы тоже будете работать на стройке? – спросила меня Маша.

Я промолчал. Пока что я использовал часть своего отпуска для того, чтобы доставить на место Федю, а дальше… Дальше я и сам не знал.

– Как хорошо! – воскликнула девушка, не дожидаясь моего ответа. – Ведь мы будем одними из первых! Я все собиралась поехать в Арктику, и вот, видите, променяла ее на Сибирь. Вообще я физиком буду, а здесь только на практике. Говорят, что тут морозы не слабее, чем в Арктике, но край все равно не менее романтичный.

– Да, своя романтика есть повсюду, – отозвался я, думая о своем. – Я ехал сюда не работать, но… Чем черт не шутит, возьму и останусь.

Раздался свисток. Тепловоз ответил коротким низким гудком. Где-то далеко, наверное, на реке, откликнулось эхо. Тихо лязгнула сцепка, вагоны тронулись. Я взялся за чемоданы.

Федя с новым приятелем все еще рассматривал грузовики на платформах. Немой мальчишка не обращал никакого внимания на набиравший скорость поезд.

Геодезисты подняли с земли свои треноги и рейки, словно приготовились идти в атаку.

Вагоны, ускоряя бег, проходили мимо нас: подножки, окна, снова подножки… Проводники, стоя на них, держали в руках фонари.

Захрустел гравий. Промелькнула знакомая маленькая фигурка.

– Куда ты? – растерянно закричал Федя.

Его немой приятель бежал рядом с поездом. Когда предпоследний вагон поравнялся с ним, он ловко вскочил на пустую подножку. И тут же, обернувшись к нам, помахал рукой и озорно свистнул.

Маша Веселова расхохоталась. Мне тоже хотелось смеяться.

Красный огонек поезда удалялся. Смущенный Федя подошел ко мне.

– Вот тебе и немой «заяц», – сказал я. – Кто же он такой?

Федя пожал плечами. Это происшествие развеселило приехавших, шумно переходивших через рельсы.

Привыкнув к темноте, я различал теперь домик станции, переезд со шлагбаумом и несколько автомашин, застывших в ожидании. С реки донесся протяжный гудок парохода. Я увидел его движущиеся огни. Оказывается, река была совсем близко.

Федя все еще смотрел в ту сторону, где скрылся поезд.

Мы с Федей лежали на высоком берегу реки и молчали.

Вокруг по-осеннему тихо и в то же время по-летнему жарко. Сибирское бабье лето богато сюрпризами в августе.

Лес рос повсюду. Ступенями спускался он к самой воде. Тайга! Недалеко от нас выстроились в ряд громадные прямоствольные сосны. Сквозь стволы деревьев внизу просвечивает вода. У берега лодки. Их много. Отсюда, сверху, они кажутся залегшей у воды цепью бойцов.

Буксирный пароходик поднял веер волн, охвативший плывущие за ним следом плоты. Другой берег едва различим. На том берегу начинается степь, такая же привольная и широкая, как эта река, такая же беспредельная, как тайга. На обрыве видны две фигуры. Мужчина в кепке, надетой козырьком назад, склонился к прибору на треноге. Рядом с ним девушка с пышными волосами, спускающимися до плеч. Я узнаю знакомых студентов, приехавших на практику.

Белым лучиком сверкнула на солнце рейка. Девушка взяла ее на плечо и пошла вниз, скоро исчезнув за выступом обрыва. Я вспомнил, что ее зовут Маша.

На том берегу, кажется, появился дым. Вглядываюсь: нет, это поднялась пыль с невидимой дороги. Наверное, колонна автомашин идет на стройку. Где-то там буровая скважина мастера Семеныча, Фединого дяди. Там он берет пробы грунта для будущих заречных сооружений. Нет, не могу разглядеть буровой вышки…