— Что же. — Абель раздражённо махнул рукой. — Так как вы сами подняли этот вопрос, да — я хочу, чтобы вы все ушли.

— ТИШИНА! — прогремел голос из коридора.

Все (кроме Зеллоса) резко повернулись. Радок появился в дверном проёме, грозно глядя на сына.

— Абель! — ревел он. — Это непростительно!

Абель едва не подпрыгнул — наверно, от исключительного уровня громкости, который его папа мог взять.

— Отец! — крикнул он. — Я думал лишь о твоём благополучии. Ты не можешь игнорировать реальную вероятность того, что эти негодяи — мошенники?

— А если они не мошенники?! — требовательно спрашивал Радок. — Если я на самом деле в опасности, ты лучше подходишь для защиты, чем они?!

Абель моргнул:

— Но…

— Довольно! — рыкнул Радок. — Держи рот на замке, Абель.

Вжав голову в плечи, Абель щёлкнул языком и опустил глаза.

Так держать, папаша!

Пока я сопротивлялась порыву отхлестать Абеля как следует, Радок перевёл взгляд на меня.

— А ты, — отрезал он. — Своевольничание в эти дни оставь! Нельзя было сначала хоть разрешения моего спросить?

Я нахмурила брови:

— Я не «своевольничала», — возразила. — Я сообщила вашему дворецкому. Он сказал, что передаст вам.

— Так он и сделал! — сердился Радок. — Но это не значит, что я дал разрешение!

— Слушайте, — начала я мрачно. — Ранее я объяснила вам. Чего Зуума хочет…

— Это того, чтобы прийти сначала за тобой, ты говорила! Но как бы то ни было, формально вы у меня на службе. Я не позволю вам покидать особняк по собственному желанию!

ГРРРРРРРРРРРРРРРРР!

Я поняла, что не было смысла объясняться с ним. Слабая власть над моим характером была утеряна.

Полегче, Лина, предостерегала я себя. Помни, кто платит тебе. Просто думай о сияющих, умиротворяющих деньгах.

Чувствуя, что мне ответить нечем — и, может, видя мои остекленевшие от безумных фантазий о деньгах глаза — Радок выдал:

— На сей раз я не придам этому значения, — пробурчал он. — В любом случае, ужин готовится; кто-нибудь покажет вам обеденную комнату, когда он будет готов.

Он повернулся, затем приостановился, метнув взгляд на Абеля:

— Абель! — приказывал он. — Идём!

Сказав это, Радок потопал обратно к проходу. Его сын покорно последовал за ним, точно по пятам.

Я ждала до тех пор, пока не уверилась, что они вне области слышимости, перед тем, как врезать стене.

Чуть позже приземистая служанка провела нас в гостевую обеденную комнату, где нас ожидал полный поднос еды. Я всё ещё не успокоилась, потому со всей злости и вцепилась в стейк из невинного ягнёнка.

— У них что, жопы зудят?! — ворчала я в промежутке между кромсанием и резанием. — Только мы пришли, и такое отношение получили!

К счастью, Амелия, Гаури, Зеллос и я были единственными в комнате; Радок и Абель ели где-то в другом месте. Враждебность, возникнувшая между нашими лагерями, сделала бы совместный обед хуже темничных пыток. Я признаю, что стейк и салат были на высоте, но это меня не особо утихомирило.

Кстати, я уже просветила Зеллоса насчёт нашего столкновения с Сейграмом и мазоку-шестёрками. Я всегда выдаю факты перед моими великими разглагольствованиями.

— Почему Радок ведёт себя как конченый придурок после того, как мы согласились защищать его? — спрашивала я комнату. — Он чрезмерно напыщенная сволочь, чтобы понять, насколько неправ?

— Ну, — вяло предлагал Гаури, — может, он мыслит неправильно, потому что кто-то хочет его убить?

— Ха! — воскликнула я. — Это я поняла, Гаури!

Гаури немного насупился, затем вернулся к брокколи.

— Радоку нет дела до нападения Сейграма, — говорила я. — А уж тем более дела нет Абелю. Они думают, будто получили право быть засранцами во всей Нас-Чуть-Не-Убили ситуации.

— Так всё же в порядке, пока ты это понимаешь? — жуя, спрашивал Гаури. — Ага, Абель придурок, но не похоже, чтобы мы могли с этим что-нибудь поделать.

— И это я понимаю! — выкрикнула я. — Да я здесь просто воздух сотрясаю! — Я зацепила как можно больше брокколи вилкой, сунула в рот и неистово жевала.

— Не то чтобы мы не понимали ваших чувств, — сказал Зеллос своим типичным тоном. Он измельчал морковь в тушёном мясе, словно дитя или старикан. — Следуя из того, что вы говорили ранее, Сейграм и Зуума связаны лишь с вами и господином Гаури. Нет связи между ними и госпожой Амелией или господином Зелгадисом.

Я оторвалась от кромсания еды, чтобы взглянуть на него. Гаури грыз мясо.

— Несмотря на это, — продолжал Зеллос, — и госпожа Амелия, и господин Зелгадис были вовлечены в ваше сегодняшнее противостояние, и оба получили ранения. Довольно неприятно, не так ли? А после была лекция от вашего нового босса. — Зеллос пожал плечами. — Сразу видно, отчего вы так раздражены.

Я пристально уставилась на Зеллоса, поражаясь, откуда в нём столько желчи.

— Эй, — бросила я, поворачивая нож в его сторону. — Ты не помогаешь.

Зеллос одарил меня своей улыбочкой:

— Вероятно, нет, — согласился он. — Впрочем, возможно, вы чувствуете себя лучше, громко жалуясь друзьям?

Я ответила зажатием ложки в моём тушёном мясе. Тупой Зеллос, думала я, зло хлюпая бульоном.

Спустя несколько минут тихого приёма пищи — ну, если не считать громких звуков скобления — я посмотрела на Гаури. Я хотела поговорить с ним кое о чём.

— Гаури? — спросила я, надеясь привлечь его внимание.

— Мм? — буркнул он, чавкая из своей тарелки с пастой.

Просто скажи это, Лина. Когда хоть он обращает внимание?

— Вообще-то, — начала я, но замялась. — Я хотела бы, чтобы ты, ну… составил мне компанию этой ночью.

Я услышала звон посуды. Амелия с трудом дышала:

— Госпожа Лина! — кричала она. — Это для вас слишком… откровенно!

— Ах, — вздохнул Зеллос, улыбка которого достигла совершенно новых уровней жути. — Кажется, весна наконец-то пришла.

Я выплюнула мясо:

— Эй! — подавилась, вытерла рот. — Я НЕ ЭТО имела в виду! — Я резко повернула голову к Гаури, а тот уже залился краской. — Ты чего раскраснелся?! — заорала я.

— Ух… — Гаури стеснённо почесал голову. — Ну, когда мужчина и женщина любят друг друга очень…

— НЕТ! — я убедилась, что заткнула его, прежде чем он скажет хоть ЕЩЁ ОДНО СЛОВО. — Я подразумевала, что хотела экстра-тренировки с мечом! Что не так со всеми вами?!

Амелия нахмурила бровь в замешательстве:

— Хах?

Зеллос вскинул брови:

— Тренировка с мечом, никаких эвфемизмов?

— ДА!

Амелия и Зеллос обменялись разочарованными взглядами.

Гаури насупился:

— Но это не похоже на тебя, — сказал он. — С чего вдруг захотела потренироваться с мечом?

Я опустила ложку:

— Действительно, я не очень хороша в крови-и-кишках, фехтовании и всё такое, — признала я. Затем, подняв нос, добавила: — На самом деле, мне это не очень нравится.

Амелия тоже опустила ложку. Она перестала есть тушёные помидоры на «крови-и-кишках».

Я вздохнула:

— Это из-за того, что я не могу прослеживать движения Зуумы. Я держусь поодаль и смотрю, как вы сражаетесь с ним, что полный отстой; я бы помогла, но эта сволочь обходит меня в рукопашной схватке.

Зеллос закивал, нарезая курицу в тарелке:

— Это, безусловно, правда, — согласился он. — Хотя я не уверен, что небольшая дополнительная тренировка поможет вам, госпожа Лина. Зуума грозный противник и его, конечно, невозможно победить вашими силами.

— Вот почему я прошу кого-то ещё о помощи. Думаю, оно как минимум того стоит.

Зеллос пожал плечами.

Я ткнула вилкой в горячий поднос и схватила кучку кусков картофеля с паром.

— Отношение — наше всё, — объявила я, поднимая вилку, словно наш командный флаг. — И никто не может сравниться с Линой Инверс. — Я триумфально запихала картошку в рот.

И выплюнула, поскольку мне рот обожгло.